взаимностью. Алый, выпив и слегка захмелев, так и норовил пристать к Машке с неприличными вопросами. Например, как можно быть таким распущенным и в то же время таким ми-и-и-илым… Что ему на это отвечал наш ушастый мальчик, я, честно, не знал, но, судя по тому, как многообещающе он при этом ухмылялся, светлому Машка все его вопросы еще должен был припомнить. Гарри и Улька весь вечер сидели в обнимку, Кар и Лия танцевали прямо на поле под музыку, которую слышали только они. Ир внаглую положил голову на мои колени и так пролежал весь вечер. Как ни странно, я был совершенно не против. Карл смотрел на всех нас с отеческой благосклонностью. Шмель до хрипоты спорил о чем-то с Умкой и Каром, а потом и с присоединившимся чуть позже Барсиком. Мурка сидел рядом с красногривым командором и уже привычно помалкивал. А когда совсем стемнело, Фа какой-то особой ифритской магией запустил в небо несколько огненных фейерверков, заявив, что такое смог бы сделать любой мало-мальски сильный огненный маг. Но до чего оно все красиво смотрелось! Особенно вспыхнувший прямо в небе контур исполинского дракона. У нас всех просто челюсти отвисли, когда мы это увидели. Все-таки как здорово, что в этот вечер мы тут собрались.
Глава четвертая
Проснись и в бой
Слухи в таких организациях, как наш университет, подобны пожару или урагану, который с каждым новым витком воздушной воронки закручивается все сильней. Я всегда знал об этом, но уже на следующее утро после нашего с ребятами пикника имел возможность убедиться воочию. Во-первых, во время классного часа к нам все время кто-то заглядывал, неизменно извинялся и бормотал о том, что якобы ошибся дверью. Почему я не верил таким невинным оправданиям? Да, что-то все прошлые недели моего пребывания в этих краях никто не ошибался. Во-вторых, кому за это нужно было сказать спасибо, выяснилось уже после пары, когда к нам заглянули довольные собой и жизнью Умка и Корешель. Полуэльф прямо с порога оживленно спросил, не заходил ли к нам кто-нибудь. Намек был более чем прозрачным, не так ли? В общем, мне только и осталось, что закатить глаза к потолку и покоситься на хитрющую физиономию Ира, облюбовавшего мое место за учительским столом, я же все так же предпочитал громоздиться поверх столешницы. Но не о том речь.
После такой демонстрации бурной деятельности по пиар-кампании нашего футбольного матча «колокольчики», которых поджучивал Шмель, втихаря устроили соревнование – кто завербует больше народа и кто отпустит более интригующий намек. Но об этом я догадался позже. Точнее, догадался слишком поздно, а потому и не смог остановить сорвавшуюся по их вине лавину.
Только осведомленностью если не всего, то большей части университета о том, что я с моими студентами занимаюсь всякими непотребствами, можно объяснить такой факт. После занятий, когда мои ребята, как обычно, пропадали в зале для гневотерапии (на этот раз мы решили провести презентацию Умкиного проекта), к нам снова заявилась блистательная Микалая Эльфир Земная – декан факультета, на котором учился наш многоуважаемый гном. Почему я говорю блистательная? Она в и прошлый свой визит была хороша, но известием о так называемом притеснении Умки ее явно оторвали от грядки или чего-то очень похожего. Поэтому, несмотря на всю свою изящную красоту, эльфийка заявилась к нам в рабочем фартуке, узких брюках и длинной рубахе свободного покроя. И все равно у всех сложилось такое впечатление, что в класс она словно вплыла.
На этот раз декан была облачена в платье. Легкое, светло-голубое, идеально оттеняющее ее серые миндалевидные глаза. В общем, не только у меня в тот момент в зобу дыханье сперло. Бедняга Шмель, с которым мы активно обсуждали возможность попасть в мой мир и посмотреть на другие наши спортивные и околоспортивные игры, вытаращил на эльфийку просто огромные глаза. Казалось, что он многого мог ожидать, но никак не ее добровольного явления в наш маленький, но очень уютный вертеп.
Сама она свой приход мотивировала тем, что Умка не просто ученик ее факультета, но к тому же (о чем, честно признаюсь, понятия не имел) именно она является руководителем его диплома. Разумеется, я тут же схватил гнома за локоть, оттащил от Ира, с которым они, как выразился мерцающий, настраивали адаптированную под магические воздействия аппаратуру, и полушепотом уточнил, он ли ее пригласил. Умка покосился на эльфийку, которая с независимым видом стояла возле учительского стола. Потом поднял на меня глаза и смущенно пробормотал, что нет, не он, но, если это возможно, он бы хотел, чтобы я все же разрешил ей присутствовать. Разрешил? – мгновенно возмутился я и тут же принялся уточнять, как он себе это представляет: рядовой психолог вроде меня может запретить что-либо декану? В общем, Мика, как я втихаря прозвал ее, осталась.
Ей выделили одно из кресел, которые теперь все время стояли у стены и при необходимости выдвигались в центр класса. Фарид, заглянувший к нам в перерыве, завидев ее, споткнулся на пороге, подчеркнуто учтиво извинился, заволновавшись под пристальным взглядом серых глаз, и снова куда-то умчался, так и не сказав, зачем приходил. Зато стало понятно, за чем, точнее, за кем он с такой скоростью унесся.
В общем, Умкину презентацию мы смотрели в компании ректора. К тому времени я просто-напросто сказал себе, что сегодня сумасшедший день и сделать с этим уже ничего нельзя, поэтому расслабился и, как говорится, решил получать удовольствие. «Колокольчики» в присутствии высокопоставленных взрослых вели себя смирно. Умка и Ир настроили проектор так, что он мог работать без электричества, но при этом шнур с «вилкой» плыл прямо по воздуху, как причудливое щупальце, и, как потом мне объяснил Ир, высасывал энергию прямо из окружающей среды. Этой самой энергии в университете магии всегда было хоть залейся, ее даже приходилось время от времени особым способом откачивать и складировать или по мере надобности продавать. Так что такая своеобразная модификация нашего земного устройства оказалась во всех смыслах удобной штукой.
Так вот о «колокольчиках». Все было хорошо. Умка встал возле белого экрана с проецируемым на нем схематическим изображением нашего класса, поднял указку, но и слова не успел сказать, как дверь распахнулась – и в аудиторию, в первый момент не видя ни ректора, ни декана, ни нахмурившихся командоров, ввалились Филька, Бобси и Вини. В общем, эльфы рвались в свободное от дежурства время посмотреть на еще вчера заявленное представление. Вот только, прежде чем сказать нам об этом, они устроили шуточную потасовку прямо в дверях, причем Бобси и Вини внаглую зажали Фильку и попытались его на правах старших слегка потрепать, причем достаточно невинно и беззлобно, чтобы Маркиза, пришедшая вместе с ними и Бандитом, вольготно развалившимся у нее на спине, молча прошествовала мимо ржущих, как заправские кони, эльфов и села у моих ног, дав рыжему мордовороту соскочить с себя и перебраться на колени к Барсику.
Стоит ли говорить, какое лицо было у Мики, когда она увидела весь этот беспредел? Я уже молчу про то, как вытянулись мордочки у эльфов, когда они заметили ее и встретились со снисходительным взглядом ректора. Тот посмотрел на Мику и участливо похлопал ее по руке, произнеся нежную, почти отеческую фразу: «Ну что вы, дорогая, не нужно волноваться. Ребятки так просто дружат…» О как она в этот момент на него посмотрела!
В общем, пришлось вмешаться мне и громко потребовать, чтобы ребята вели себя прилично. Правда, я тут же добавил, что прошу их об этом, так как не хочу лишний раз травмировать нежную психику нашей светлой гостьи, причем в этот момент я назвал ее Микой. Так что про Умку с его проектом благополучно забыли, поскольку последующие минут сорок мы были заняты знакомством с деканом факультета классической магии. В чем это выражалось? К примеру, всем пришлось представиться, словно она не была ни с кем из нас знакома раньше, ведь называли теперь не имена, а прозвища, которыми я всех наградил.
Потом Барсик с видом отца семейства представил Мике своего Бандита, причем за сим представлением, во время которого эльф держал своего рыжего котика на руках, ревностно следила Маркиза. То, что кошка дроу вела себя так благовоспитанно, да к тому же присутствующие ее не только не опасались, но и регулярно пытались потискать, хотя бы провести раскрытой ладонью по спине, а Маркиза совершенно не возражала, поразило эльфику не меньше, чем потасовка двух темных и светлого, с которой все началось.
А потом тихоня Фа еще и вытащил из кошачьего домика мирно посапывающих, сонных и теплых после сна котят. В общем, обсуждение кошачьих премудростей и прелестей затянулось еще минут на тридцать, так что Умка рискнул привлечь к себе наше внимание только через час с небольшим после начала всей этой
