была правдоподобной. Для достоверности я вручил ренегатам кошель с серебром и парой золотых салиматской чеканки, а также саблю янычара, по моей легенде, снятых бравыми воинами с отставшего и зазевавшегося охранника каравана. Предатели заверили, что все поняли, и отправились собирать соплеменников на убой.
Около восьмидесяти орков Кровавого клыка вышли из селения. Ведомые ренегатами, они отправились к присмотренному мной оврагу, располагавшемуся рядом с большой караванной дорогой. В овраге они и решили готовить засаду, не подозревая, что там их самих ждет ловушка.
Как только Кровавые клыки втянулись в овраг, мы обрушили на них град стрел и валунов, за считаные минуты все было кончено, половина врагов отправилась на тот свет, остальные побросали оружие. Их связали и оставили под конвоем пятерки гоблинов до востребования.
Несколько особо прытких бегунков сумели уйти и добраться до становища. Когда мы подошли к селению, ворота были закрыты, а в нашу сторону вылетело несколько стрел. Над палисадом временами высовывались героические морды защитников и кричали что-то воинственное, но их было немного.
Запланированный мной внезапный захват селения отпадал, придется идти на штурм. Мы стали готовиться, сколотили лестницы, сплели из тростника осадные щиты в рост орка, приготовили зажигательные стрелы, а Снупи успел договориться за отдельную плату с ренегатами о помощи при штурме.
Потому штурма как такового и не было. Когда мы, закрывшись щитами, подошли к стенам, немногих оставшихся защитников перебили в спину свои же.
Девчонок в селении было действительно много. Мы занялись отбором, результатом стала колонна девушек. Растление малолеток в клане я запретил отдельным декретом под страхом немедленной кастрации за попытку и жуткой смерти за само преступление, извращенцы нам в клане не нужны. Пару раз мы и применяли эти методы, кстати, действуют они безотказно, жаль, что в моем родном мире отсутствует такое наказание за подобные преступления, в России сразу бы стало чище. Потому мы без особой опаски брали молоденьких девчонок «на вырост». Когда девичью колонну увидела Саэна, на меня обрушился шквал обвинений в подлой работорговле и негодяйстве.
– Саэна, солнышко, а ведь мы спасли большинство этих девчонок от смерти, – спокойно сообщил я.
– Это как? – Эльфийка недоверчиво уставилась на меня.
– Их слишком много, не прокормить, да и родным столько добра не надо, где приданого на всех набрать? Их просто отвезут подальше в лес и там оставят умирать. Не веришь, спроси у них. – Я кивнул на колонну из полусотни девчонок. – Кстати, в бедных домах людских королевств тоже так делают, вот насчет эльфов не знаю.
Сердито сверкнув на меня глазами за подобное допущение и бормоча: «Такого не бывает», мой неверующий Фома в юбке отправился к «несчастным и угнетенным рабыням» за разъяснениями. Вернулась Саэна притихшая, с виноватыми глазами и сразу принялась извиняться.
– И рабынями им не бывать, – сообщил я эльфийке, – а быть им свободными девушками нашего клана, в перспективе – женами моих воинов.
– Торн, я ж не знала, не думала и…
– А раз ты так этим обеспокоена, – мстительно добавил я, – то ты за ними и присмотришь, это будет твоей задачей. А лишней крови мы не хотим, потому даже оставшихся в живых воинов этого селения не дорежем, а отпустим. Кто посмелее да понадежнее, сами потом к нам придут.
– Но зачем нужен был этот штурм? – недоумевала Саэна. – Почему нельзя просто прийти и взять с собой этих девочек, если они родне не нужны?
– Правильно, – кивнул Нерен, – с людьми так и делают, работорговцы из султанатов обычно покупают детей у бедных родителей за бесценок. Но орки живут по другим законам. Отдать девушек – это признаться в своей слабости и бедности, прокормить-то не могут, ни один клан орков на это открыто не пойдет. А вот через подставных лиц, бывает, и продают. Кроме того, нам надо было ответить набегом на набег Кровавых клыков, иначе нас не будут уважать. А неуважение в темных землях – это смерть.
– Да, Хорт, не забудь втихаря заплатить предателям. – Я кивнул на мешочек с награбленным золотом.
– Торн, ну зачем тебе эти негодяи, мерзавцы даже среди этого гнилого клана? – Хорт скривился так, как будто у него заболели клыки. – Давай мы их просто перережем или повесим вверх ногами, а? А лучше это дерьмо в отхожем месте утопить.
– Нет, информаторы среди Кровавых клыков мне пока нужны, и ты ведь прав, там гнида на гниде сидит и гнидой погоняет, каждый третий за медную монетку готов продать любого. Жаль, что орки дошли до такого, – печально вздохнул я, соратники согласно закивали. – Но они не знают, кого я уже подкупил, а кого нет, а вот что мои платные агенты среди них, будут знать, гоблины Снупи пустят нужный слух. Так пусть Кровавые клыки подозревают всех, смирнее будут. Но в одном вы правы, друзья, Изумрудными драконами им не быть, предатели мне без надобности, я уже поручил Снупи хорошенько запомнить всех этих продажных негодяев, чтобы к нам не просочились. И не морщитесь, они не мои подданные и никогда ими не будут, я просто их использую против других таких же подонков вроде Букана. Что поделаешь, противно, но надо.
Хорта и Санора я отправил с полусотней воинов в Трейдгард, дав задание прикупить еще пятьдесят женщин. А сам с остальными пошел в долину.
Оставив, как и обещал, ассимиляцию захваченных девчонок на Саэну, я отправился проверить границу с Сильватией, а когда вернулся, понял, что отправлять Хорта и Санора с такими поручениями одних не стоило. Подойдя к своей долине, я увидел, что мое задание не просто выполнено, а многократно перевыполнено. Всюду дымили костры, висело белье, наверное, около трех сотен незнакомых орок и гоблинок деловито обживались в новом лагере. Весь кипя, я пошел искать горе-покупателей. Оба моих секс-стахановца довольные сидели в тереме и уже порядком набрались вина.
– Вы что сделали, идиоты?! – Ворвавшись в штабную залу, я сгреб обоих героев за грудки. – Где вы их столько взяли, весь рынок скупили, сутенеры-любители?!
– Не, – довольно икнул Санор, – там еще остались, мы брали лучших. А… лорд, не сердись, мы и тебе взяли, десять самых хороших девок… ик…
– Санор, – Хорт задумчиво смотрел на превращающуюся на глазах из милой, пушистой пай-девочки в разъяренную сиамскую кошку Саэну, – рассказать тебе, как ты умрешь?
– А ты что… ик… оракул? – поднял бровь захмелевший кузнец.
– А тут не надо быть оракулом, – весело сообщил Хорт, – тебя разорвет на отдельные фрагменты эльфийка, причем исключительно своим маникюром, медленно и очень больно.
Все засмеялись, даже взъерошившаяся Саэна улыбнулась, напряжение спало.
– Понимаешь, командир, – оправдывался Хорт, – после нашего налета пошел слух, что нам надо много девчонок, платим за них хорошо, и их в Трейдгард столько навезли, что цену сразу сбили, гы-гы-гы! Вот мы это… решили брать женщин с запасом, а потом как-то… мм… увлеклись. – Глаза орка разгорелись, он мечтательно причмокнул. – Там столько красивых, сильных, молодых, что… Вот и не рассчитали, перебрали малость. – Тут он начал смущенно переминаться, а потом с надеждой уставился на меня. – Но это же ничего, правда, они ведь пригодятся?
– Вы просто обыкновенные шопоголики, теперь буду знать. Н-да, пошли орка за одной женщиной, он десяток приведет, – под общий смех выдал я.
Хотя помощники, или, точнее, помощницы, действительно вскоре очень пригодились. В нашей долине наступило время уборки урожая, то бишь жатвы. Любой русский огородник знает, что значит осенняя копка картошки и почему исторически уборка урожая называется словом «страда». Образовано оно от глагола «страдать» (особенно спина и руки). Рабочих рук не хватало, и вкалывали все поголовно, люди-крестьяне, гоблины, орки, тролль, мы с Саэной.
Я руководил обработкой и складированием урожая, направляя повозки, на ходу вспоминая или изобретая устройство механических жаток, конных молотилок, при случае подставляя под мешки плечо. Саэна с дриадами обходили поля, творили свою волшбу, добиваясь единого созревания и не давая полегать злакам. Картошку копали всем миром, припахали даже Хику, нашего поросенка, он своим тонким нюхом мигом находил недокопанные клубни и рыльцем выковыривал их из земли.
Зато по окончании страды вся наша долина собралась на праздник, день урожая. Во время начала
