крупные, зато очень прожорливые. Вот только как контролировать своих головастиков? Два десятка смогу контролировать непосредственно, но тут нужны сотни. А отправить в свободное плавание… вдруг они и меня заодно слопают? Для решения этой проблемы пригодились мои профессиональные знания. Как сисадмин я знаком с понятием ботнет — разумеется, только в теории, зато достаточно детально. По сути, мои головастики станут зомби-машинами, а я — сервером, с которым они сами будут устанавливать связь, запрашивая указания. Указания, правда, можно давать только через смену бортового программного обеспечения, но мне сейчас не до красивости управления.
Хорошая штука — сон. Никаких деталей программирования. Задал алгоритм — и сразу результат. Конечно, не совсем сразу… Пришлось обдумать коллективные движения головастиков, алгоритм выхода на связь и алгоритм деления при достижении максимального размера. Но все в виде идей, без детализации. И вот, после мелькания перед внутренним взором фрагментов плетений, последний оставшийся в живых головастик, повинуясь моему желанию, закончил необходимые изменения.
Первые три деления я еще успел рассмотреть, но потом началось нечто невообразимое. Через три минуты пришлось десятикратно увеличить головастикам период между опросами сервера, иначе это было похоже на DOS-атаку. А еще минут через пять монстр не выдержал и рванул куда-то вниз. Необходимость соединяться со мной была для головастиков как веревка, не дававшая отлететь от убежища на расстояние, превышающее радиус связи, однако в этом радиусе все, что хоть чуть-чуть светилось, было мгновенно съедено. Учитывая тот факт, что сбежавшая часть монстра составляла в лучшем случае треть его изначального размера, пространство вокруг меня буквально кишело головастиками.
Пришло время закусить самому. Но щупальце, высунутое через защиту, было мгновенно откушено. Пришлось немного поправить алгоритм деятельности этого сообщества. Подождав, пока не прекратятся запросы на обновление логики, я вновь высунул щупальце, которое тут же было облеплено головастиками, постепенно растворявшимися в нем. Меня охватила эйфория. И тут словно из ниоткуда пришла мысль о необратимых повреждениях носителя. Потом была уже моя мысль — об экстренном восстановлении. Откуда-то я знал, что энергии для этого уже достаточно, тем более в запасе была еще целая куча непоглощенных головастиков. Я даже выпустил несколько новых щупалец для ускорения процесса.
А потом мне приснилась дикая боль, от которой я и проснулся. Подпрыгнув, свалился с кровати и закашлялся, выкашляв здоровый кусок густой слизи. Поднялся с трудом, но с каждой секундой мне становилось все лучше. Остатки приснившейся боли исчезли. Я потянулся, ощутив небывалый подъем настроения и прилив сил.
Мое хорошее настроение не испортилось, даже когда выяснилось, что в этой убогой гостинице не работает освещение. Рассвет уже наступил, и света хватало. Спать не хотелось, и я спустился вниз. Кухня работала. Плотно позавтракав (пока не начал есть, не понимал, насколько был голоден), рассчитался за ночлег и под вопли повара, костерившего криворукого поваренка, который не может нормально заточить ножи, покинул это заведение.
Ломая голову над вопросом: «Что бы все это значило?», я весело шел по дорожке. «Сон. Оригинальный, но всего лишь сон», — пытался я себя убедить, но что-то во мне сопротивлялось подобной мысли. Разрываемый внутренними противоречиями, я даже попробовал вырастить себе лишний палец. Результат, разумеется, был нулевым. Чуть расстроенный, но одновременно успокоенный результатом неудачного эксперимента, я миновал деревушку, к которой меня вывела дорожка. Двигаясь в направлении, близком к нужному мне, я углубился в довольно солидный лес. Все же этот был сон, всего лишь сон… Хотя возможность передавать плетения по радиоканалу была бы полезной.
Задумавшись над этим, я неожиданно осознал детальную схему плетения головастика. Нет, она не вывелась на экран моего внутреннего монитора. И вообще магокомпьютер молчал. Но я понял, что не просто детально представляю работу мозголомной конструкции, а точно знаю назначение каждого соединения в связях и каждой команды в любом из модулей. Хуже того: я четко помнил, как не торопясь разрабатывал эту конструкцию, тщательно отлаживая и выверяя детали. Как долго бился, составляя специальный язык, описывающий модули и их соединения, как отлаживал плетение, которое разбирало слова этого языка, воссоздавая закодированные плетения и сразу включая их в суть головастиков…
Для такой работы требовались месяцы, и, судя по воспоминаниям, они у меня были. Захваченный бурей эмоций, сопровождавших это открытие, я остановился и медленно уселся на задницу прямо посередине дороги…
Вырванный из сна, Гурбат вяло хлопал глазами, пытаясь понять, что от него нужно погонщику плюха. Командир крохотного гарнизона вчера вдосталь накувыркался на сеновале с одной крестьяночкой, из-за чего, мягко говоря, не выспался. Сидя в кресле, он потер виски пальцами и зевнул. Вообще сейчас участие в оцеплении, первоначально воспринятое как наказание, Гурбату нравилось. Вылавливая какого-то набедокурившего мага, начальство поступило вполне разумно, не пытаясь контролировать выходы из города. Все равно невозможно перекрыть все тропки, натоптанные крестьянами. Гораздо проще контролировать деревни, к которым ведут эти тропки, просто выделив для них небольшие гарнизоны. А приданный десятку Гурбата плюх с погонщиком гарантировал невозможность обойти пост лесом. Эта жаба-переросток — очень полезная тварь.
Плюх, будучи территориальным животным, магическим образом контролирует территорию, на которой находится, и атакует всех, кто на нее заходит. Мелких считает пищей, крупных — конкурентами. Магический поводок, внедряемый одновременно плюхам и погонщикам, когда плюх еще пребывает в состоянии икринки, позволяет погонщику полностью контролировать грозную тварь. Об опасности этой разновидности жаб, которые обладали красивым золотистым окрасом и в сидячем положении достигали человеку до пояса, Гурбат, некогда служивший на Черных болотах, знал не понаслышке.
Плюхи, как и остальные обитатели этого проклятого древнего места, образовавшегося в результате очередной магической катастрофы, обладали неслабым арсеналом. Мощная магическая защита в совокупности с ядовитым жалом на конце языка, выстреливающего на несколько метров, превращали плюха в опасного противника, особенно для магов. Именно против магов и натаскивали пару плюх — погонщик. И вот один из таких погонщиков сейчас разорялся перед Гурбатом. С трудом сосредоточившись, Гурбат сумел выделить главное среди обрушившегося на него словесного потока. Похоже, погонщик сошел с ума. Жаль, молодой еще парень.
— Он напуган! — Погонщик размахивал руками. — Понимаешь, напуган! Что делать?! — Он схватился руками за голову.
Гурбату хотелось отвесить паникеру подзатыльник, но он взял себя в руки и рявкнул:
— Тихо! Не суетись в паутине. Веди, показывай.
Зайдя в сарай, где разместили плюха, Гурбат увидел очень неприятную картину. Магическая тварь, потерявшая свой золотистый цвет, буквально расплющилась по дну приспособленной для нее банной шайки и как никогда походила на простую раздувшуюся жабу. Плюх действительно был напуган, в этом Гурбат мог поклясться. Только очень необразованные люди верят в сказки о безграничной смелости этих жаб. Самое неприятное то, что Гурбат слишком хорошо помнил (несмотря на отличную работу нанятого мага памяти), при каких обстоятельствах он сталкивался с подобным явлением ранее.
До поступления в стражу Гурбат был не последним человеком в болотной вольнице. Той самой вольнице, ради уничтожения которой двадцать лет назад архимаг лично посетил Черные болота. Бедных плюхов, обитавших в тех краях, просто парализовало от ужаса. Они лежали повсюду полудохлые и не могли пошевелиться от страха… Вот только говорить об этом не стоило. Ни к чему посторонним знать об этой стороне жизни Гурбата. Благодаря магии все, что было связано с этим периодом жизни, вспоминалось лишь как яркий сон, который никак не сказывался на ответах, даваемых под венцом правды. Не следует демонстрировать свою осведомленность, но и молчать тоже нельзя. Решение пришло сразу. Доложить, но только об испуганном плюхе. И докладывать надо при свидетелях. Гурбат крикнул дежурную смену и начал извлекать из кармана амулет связи. Но его прервали.
— Командир, там утренний дедок с пацаном прибыл, пиво привез! — Шустрый, как живчик, заместитель влез, как всегда, не вовремя. — Куда ставить будем?
— Какой дедок? С каким пацаном? — Замороченный начальник не мог понять, о чем речь.
— Ну тот, который утром уговорил пропустить его с товаром… Не обманул, пиво привез. Куда ставить будем? — Тон заместителя и взгляды прочих не оставляли сомнений в том, что ставить необязательно,
