— Пью. Вернее — пил. Страшно пил. Потому — больше не хочу. Боюсь сорваться. Если сорвусь — месяц буду пить.
— Тогда лучше не надо… Что касается авторитета — зарабатывай. Докажи, что ты достоин его. Если ты был воином — знаешь, как устанавливается авторитет, не мне тебя учить. Насчёт выходных — нет проблем, сделаем. Ещё какие-то условия есть?
Я пожал плечами, подумал:
— Да вроде нет…пока.
Ланкаста рассмеялся, с интересом рассматривая меня:
— Ну ты наглец! Пока! Это прямо-таки обнадёживает, твоё пока! Давай-ка сразу установим правила — я твой начальник, ты мой подчинённый, вольницы я тут не потерплю. Ты учишь курсантов, я учу тебя. Срок устанавливаем…ну год, к примеру. Через год ты волен уйти куда хочешь, но год отработаешь до конца. Согласен?
— Согласен. Даю слово, что я, без вашего разрешения не оставлю преподавание в школе в течение года. Этого достаточно?
— Достаточно. Сколько бы ты не подписывал документов и не давал слов, если ты не захочешь выполнить договорённости — кто тебя заставит это сделать, правда же? Так что — завтра с утра приступай к занятиям. А сейчас иди домой, отдыхай, завтра у тебя трудный день… — Ланкаста подмигнул, предвкушая, как я завтра буду разбираться с курсантами, привыкшими видеть меня с метлой и тряпкой.
Дома ждала тётушка Мараса и ещё воркование не давало мне вдуматься в то, что произошло. Мой социальный статус изменился. И я из нищего уборщика вдруг превратился в инструктора по рукопашному бою. Что же — судьба играет человеком, а человек играет…хммм…на чём? Поднявшись к себе, улёгся на постель, отказавшись сегодня заниматься с травами — чем огорчил тётушку, уже нацелившуюся занять меня до ночи. Закрыв глаза я думал — что мне завтра говорить курсантам? Чему их учить? Итак: передо мной курсанты, состоящие из «благородных», из дворян. Значит мы исключаем из обучения все неблагородные приёмы — удары в пах, удары ногами в голову, выкалывание глаз и отрывание ушей… хмммм…что то арсенал приёмов сразу убыл на процентов семьдесят — неужели то, чему меня обучали, настолько грязно и неблагородно? А ведь так и есть — на войне все средства хороши, противника надо быстро и максимально гарантировано вывести из строя. Что нужно дворянам? Отбиться, если их прихватят без оружия, да ещё чтобы приёмы выглядели пристойно. Взаимоисключающие, вообще-то, условия…
Через полчаса размышлений я уже, примерно, знал — как и чему буду обучать курсантов.
На город опустился вечер и вышла первая луна…её красноватый свет освещал улицы, дома, кусты при дороге и отбрасывал причудливые тени на мостовую. Я положил в котомку магическую лампадку, закинул узелок за плечи, сунул руки в лямки этого импровизированного рюкзачка и встал на ноги, подобрав свою клюку. Выбросил из окна толстую верёвку, доставшую до земли — теперь я уже довольно ловко взбирался по ней, пользуясь, практически, только руками. После многих месяцев без запоев, с хорошим питанием и дозированными нагрузками я окреп, и если не вернул себе прежнюю боевую форму, но уже и не был тем истощённым доходягой, который прибыл когда-то в этот мир.
Спустившись на землю осмотрелся, замаскировал верёвку плетями винограда и тихо вышел из палисадника. Дома уже спали — люди этого мира рано ложились спать — с закатом, и так же рано вставали, обычно перед рассветом. Пройдя по улице несколько сот метров, я спустился в канализационную канаву, где поднял решётку слива — обнаружилась узкая каменная лестница, ведущая вниз. Таких входов и выходов по городу было несколько — скорее всего, они служили для того, чтобы ассенизаторы могли забираться в ходы под городом — вдруг какие-то тоннели забьются, их надо было чистить. Скоро я шагал по каменным ходам, иногда пригибаясь, иногда в полный рост. Некоторые из тоннелей были сухи и чисты, другие по щиколотку или по колено в грязи и нечистотах — приходилось опасаться газов, выходящих из гниющих отбросов. Если бы я упал тут, потеряв сознание — моими могильщиками стали бы только крысы.
Уже много недель я, почти каждую ночь, бродил по тоннелям, составляя для себя карту подземных переходов. Я знал, где находятся многие из выходов в город, где есть комнатки ассенизаторов, в которых можно укрыться от потока, несущегося по тоннелям — это сейчас сухо, но после ливней туннель мог заполниться до предела, и тогда волна грязной воды смывала всё, что в этот момент находилось на её пути. Спастись можно было только в комнатках сбоку от тоннеля — видимо сделанных именно для таких случаев. Дважды я едва не погиб, утонув в нечистотах, смываемых бурным потоком, но успевал забежать в укрытие. Несколько раз я чуть не натыкался на людей — иногда тут проходили мелкие группы — скорее всего бандиты, укрывающиеся после совершения преступления, или скрытно подбирающиеся к месту акции. Уберегал меня от нежелательных встреч тонкий слух и какое-то чутьё, можно сказать интуиция — иногда вдруг меня просто подмывало — спрячься! Спрячься! И я прятался в нишах или в убежищах — ни разу ещё интуиция меня не подвела. Я не знаю, что это было — или развившийся после долгих блужданий под землёй дар следопыта, умеющего с помощью слуха и осязания — по вибрациям — определять приближение опасности, или же магический дар — слабо, но развивающийся у меня всё больше и больше. Я уже почти не включал магической лампы, приучая себя смотреть в кромешной темноте переходов — у меня было ощущение, что если я привыкну к темноте, то буду видеть в ней вполне неплохо. Это подтвердилось в дальнейшем — притерпевшись к тьме я уже мог неплохо видеть в тоннелях — только всё было бесцветным и каким-то призрачным — как будто от предметов, стен исходило слабое мерцание. Возможно, моё «темновидение» было всё-таки результатом просыпающихся магических способностей, как и повышенная интуиция.
Мне нужны были пути — подхода, отступления, незаметного перемещения. Как это сделать, если не бродить по норам под городом? Иногда я усмехался — канализационные ходы — славное место для такого отброса жизни, как я. Долго я размышлял — как мне найти место в этом мире? Нигде не нужны калеки, нигде не нужен человек, который с трудом перемещается, да ещё является алкоголиком. Насчёт алкоголизма — как ни странно, всё это время я держался. Видимо срабатывал некий рефлекс, не позволяющий мне потерять контроль на собой, находясь на боевом задании. Уже я не офицер ГРУ, и не на войне — но всё равно включался некий механизм, не дающий расслабляться. Даже после трагической смерти Карута я не запил, и лишь сцепив зубы решил отомстить и подняться так, чтобы никто не мог поступить со мной, как с этим несчастным стариком. Что было у меня в плюсе: специальная подготовка, опыт войны. Что в минусе: больная нога, низкий социальный статус и невозможность легально заработать себе на приличную жизнь. Значит — я должен был заработать нелегально. Каким образом? Грабить и воровать. Всё. Другого не дано. Вся моя жизнь зависела от денег (хммм…а когда было иначе? Что, на Земле я мог прилично жить, имея в запасе пенсию по инвалидности? Смешно…). Кого грабить, у кого воровать? Смешно было бы — боевой офицер идёт по улице и гопстопит прохожих. И стрёмно, и даже убежать не успеешь. Воровать? То же самое. Я мог или воровать у богачей, или же грабить грабителей — как я сделал с Якорем. И то, и другое опасно, и возникал опять же, замкнутый круг — инвалид вроде меня не мог эффективно воровать и грабить, имея больную ногу, а больную ногу можно вылечить только имея не менее десяти тысяч золотых — я уже узнавал у лекаря. Этот лекарь-маг взял с меня два золотых только за обследование, и сказал, что меньше чем за десять штук никто не возьмётся — и не в том дело, что нужен лекарь высокой квалификации — а они стоят дорого, но ещё необходимо несколько ингредиентов для заклинаний, которые редки, и стоят дорого. Он называл что-то вроде крови дракона, пальца не родившегося ребёнка и хвоста ящерицы с одного из пиратских островов — но меня затошнило от перечисления этих ингредиентов и я быстро распрощался, придя в отвратительнейшее состояние духа. Нет бы здешней магии применять в волшбе что-то более эстетичное и красивое — ну почему не лилии и георгины! Почему такую гадость надо использовать? Сдаётся мне, что они накручивают эти ужасы для большего эффекта, а на самом деле всё гораздо прозаичнее. Но что поделаешь — приходится верить на слово…и искать деньги. Вот после того, как я найду деньги и вылечусь — вот тогда уже будет полегче. Там посмотрим — что может человек двадцать первого века. Впрочем — а что он может-то? Без своих танков, самолётов и СВД с прицелом ночного видения!
Мои мысли прервал гулкий удар и шлёпанье ног по мокрому полу тоннеля. Впереди замаячил огонёк, обжёгший мои, привыкшие к темноте глаза ярким фитилём.
— Давай, снимай с него камзол! Перепачкался весь!
