– Сейчас отправитесь, – весело проговорил ротмистр Заходовский, небрежно взявшись за рукоятку смит-вессона и продолжая болтать без умолку: – Можно было бы, конечно, арестовать вас за шпионское наблюдение за строительством военного корабля, но не стоит усложнять процедуру. А вы – дурни, как и все псы москальские, и ты тоже москаль, хоть и грузин. Надо же было фамилию придумать – Кагебеев! Ты бы еще Энкаведеевым назвался, скурвынсын. Два идиота – неужели не знаете, что такие частые перемещения легко запеленговать? В поезде вы чудом спаслись, а теперь не уйдете живыми…
Решение было принято интуитивно, практически без обдумывания. Лжеротмистр только начал вытаскивать револьвер из кобуры, но Роман опередил его, выстрелив из нагана сквозь ткань пальто. В ту же секунду над ухом треснул второй выстрел – это Гога спустил курок маузера. Сдвоенный удар двух кусков металла, летевших почти со звуковой скоростью, отбросил особь, знавшую про КГБ и НКВД, к краю причала. Обливаясь кровью, Заходовский упал навзничь, выронив уже извлеченный револьвер. Мгновение он лежал на краю каменного причала, затем соскользнул и рухнул в воду. Послышался громкий всплеск.
– Буль-буль и капут, – машинально сострил Гога, подобрал тяжелый револьвер калибра 10.67 мм и добавил нервно: – Куда рванем?
Он был прав: остальные полицейские наверняка слышали выстрелы, и начнется облава. Бежать назад не имело смысла – там ждал околоточный и, возможно, еще куча фараонов-архангелов.
Было страшно неудобно бегать в длинном пальто и дурацких средневековых ботах, однако хронокорректоры продемонстрировали блестящий спурт и даже, не исключено, побили мировой и олимпийский рекорды двухсотметрового спринта. По крайней мере, рекорды, существовавшие в начале ХХ столетия.
Спустя минуту они проникли в корпус «Шантары» через незакрытую дыру кингстона и затерялись в отсеках.
– Уйдем, когда стемнеет, – предложил Рома, привалившись к недокрашенной переборке, чтобы перевести дыхание. – Ты расколол эту шляхетскую сволочь?
– Я его пристрелил, – держась за бешено стучавшее сердце, похвастался Гога. – Боялся, что советская законопослушность не позволит тебе прикончить служителя правопорядка.
– При чем тут законопослушность? Он из будущего, ты же слышал – он меня Энкаведеевым обозвал. И еще разболтал, что кто-то запеленговал работу наших мультифункционалов.
Хохотнув, Гога подошел к металлической лесенке и вскарабкался на следующий ярус. Это был отсек без потолка, но с прорезанными в бортовых листах дырами для иллюминаторов. Возможно, когда пароход вступит в строй, здесь будет грузовой трюм или служебное помещение вроде боцманского склада портянок. Присев на пустой деревянный ящик, Гога спросил удивленно:
– Чего же ты стрелял, если понял, что Заходовский из будущего? Честно говоря, тех его слов я не расслышал. Я же стоял дальше от него, чем ты, а там шум был страшный, заглушал ваши голоса.
– А ты чего стрелял?
– Так он же, скотина, себя ротмистром назвал, а погоны у него были штабс-ротмистра. Ну я сразу заподозрил, что дело нечисто, вот и достал потихоньку пистолет и передернул затвор, пока вы трепались. А когда он схватился за кобуру, я уж не стал ждать и шмальнул, опередив его. Может, зря мы коллегу своего завалили?
Романа била нервная дрожь, он сел на кучу тряпья и буркнул:
– Не коллега он, а враг. Над фамилией смеялся, обозвал дурнями русскими… ну в смысле москальскими. Проболтался, что в поезде нас пыталась убить его банда. К тому же я узнал эту рыжую морду.
– Он из твоего времени?
– Не знаю, из какого он времени, но это тот самый поляк, который пытался подобраться к штабному вагону на вокзале Могилева, а потом рвался к Ставке.
Прищурившись, Георгий попытался восстановить в памяти лицо рыжего погромщика, но разочарованно развел руками. В тот вечер он стоял на балюстраде, целясь из пулемета поверх голов комендантской полуроты. Для него все в толпе были на одну рожу.
– Кажется, начинаю понимать, – медленно произнес Гога. – Та самая команда конкурентов, про которую ты слышал на «Мечтателе».
– Именно так. Причем эти конкуренты почему-то пытаются помешать нашей коррекции. Проводят хронокоррекции, способствующие разрушению России.
– Враги, – резюмировал Георгий. – Одного мы шлепнули, но пришлют еще кого-нибудь. Оставаться в этом времени нельзя.
Как бы подтверждая слова «князя», снаружи послышались крики:
– Ау, выходите, коли здесь прячетесь!.. Роман Витальевич, Георгий Иванович, нету опасности, полицейские ушли…
Ну как же, на дурачков нарвались – сразу выбежим, только ботинки почистим… Роман улыбнулся наивной хитрости преследователей. Неважно, кто их звал – враждебные пришельцы из будущего или современные полицейские, – попадаться в лапы тех, кто за ними охотится, не было резона. Гога думал точно так же и даже приложил к губам ствол пистолета – молчи, мол.
Кричавшие вскоре успокоились, и топот их сапог стал удаляться, а потом и вовсе затих. Ненадолго, подумал Рома, сейчас приведут подкрепление, чтобы прочесать стапель и мастерские. Между тем Георгий, расстегнув жилетку и сорочку, достал из-под фуфайки мультифункционал, жалобно поглядел на Романа и признался:
– Боюсь, что после перемещения здесь все изменится и мы рухнем на стапель с высоты трех метров.
Извлекая свой мультифункционал, Роман обдумал немногие доступные возможности. Оставался второй вариант использования хронодвижка. До сих пор они такой режим не применяли, поэтому легкомысленный Гога забыл инструкции звездолетчиков «Мечтателя». Придется напомнить.
– Больно будет, – подтвердил Роман. – Поэтому предлагаю воспользоваться режимом привязки к объекту.
Оказалось, что Альтаира научила Георгия применять мультифункционал исключительно в режиме привязки к месту. Пришлось объяснять напарнику, что хронодвижок способен работать иначе. Выслушав короткую лекцию, просветлевший Гога радостно переспросил:
– Другими словами, мы перенесемся в точку пространства-времени, где в тот момент будет находиться этот пароход? Жаль, мы не знаем расписания будущих рейсов «Шантары».
– Знаем, – сказал Роман. – Одну дату мы знаем точно.
Он настроил хронодвижок на режим привязки к объекту, затем ввел время перехода – 10 часов дня, 22 января 1904 года. Потом спохватился и переправил дату на 4 февраля – ведь часы мультифункционала работали по новому стилю. Меню прибора показало, что энергии хватит в обрез, то есть без перезарядки они путешествовать во времени больше не смогут.
Прочитав это сообщение, Роман пожал плечами, а Георгий равнодушно буркнул: дескать, больше и не потребуется…
Глава 14
Так много знакомых имен и лиц
Просторный отсек стал вдруг тесным, наполнившись вещами и машинным лязгом. Помещение загромождали горы ящиков, мешков и тюков. Кое-как пробравшись к иллюминатору, Роман увидел обширное морское пространство, но впереди, прямо по курсу, темнели очертания берега.
– Будем надеяться, что мы не ошиблись и пароход приближается к Артуру, – оптимистично прокомментировал Георгий, смотревший в соседний иллюминатор.
– Согласен, получится неудачно, если мы идем в Сан-Франциско. – Рома нервно рассмеялся. – Кстати, ты не в курсе, кого полагается называть вашим благородием, а кого – вашим превосходительством?
– Сейчас посмотрим, я записывал эти файлы… – Георгий быстро нашел нужные сведения в памяти мультифункционала. – В общем, так: офицеры до штабс-капитана – это «ваше благородие», капитаны, подполковники и соответственные морские чины – «ваше высокоблагородие», генерал-майор и вице- адмирал – «ваше превосходительство», а полный генерал, адмирал и генерал-фельдмаршал – «ваше высокопревосходительство».
– Другими словами, адмирал Алексеев и генерал от инфантерии Куропаткин – это
