В порту они сели в открытый экипаж, и две лошадки бодро погнали по городу. Щенснович поведал гостям, что население Порт-Артура составляет около сорока пяти тысяч, из них тысяч пятнадцать – русские граждане, примерно по пять-шесть сотен европейцев и японцев, остальные же – китайцы. Еще он рассказал, как десять лет назад вторгшиеся в Китай японцы взяли штурмом эту крепость и перебили несколько тысяч жителей, сложили трупы огромной горой, облили нефтью и подожгли. Позже европейские эскадры заставили японцев уйти, а Порт-Артур стал русской крепостью.
Резиденция царского наместника, выстроенная в Старом городе, была красивым двухэтажным зданием с длинным балконом в половину второго этажа. Отдав камердинеру пальто и шапки, хронокорректоры демонстративно переложили оружие из карманов в саквояжи и сдали ручную кладь в гардероб.
– Отменно вы, господа, экипированы, – восхитился Григорович.
– Работа у нас опасная, – совершенно искренне вырвалось у Романа. – Приходится быть готовыми к неожиданностям.
Командиры броненосцев покачали головами, пытаясь представить подобную работу. Затем они поднялись по лестнице, оставили гостей в прихожей, пообещав сообщить о них его высокопревосходительству. Ожидание не пожелало затягиваться надолго. Буквально через считаные минуты Щенснович выглянул из роскошной двери, пригласив гостей принять участие в совещании.
Следом за ними зашел невысокий адмирал с бумагами в руке.
В кабинете наместника сидели за столом шесть адмиралов и пять генералов. Все носили бороды разной длины. У стены стояли два офицера в аксельбантах – вероятно, адъютанты. С десяток полковников и капитанов 1-го ранга сидели на стульях в сторонке, рядом с ними Щенснович усадил и путешественников, принесших недобрую весть. Роман весьма смутно представлял себе распределение обязанностей между собравшимися, а в лицо смог опознать лишь длиннобородого старца – командующего 1 -й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала Старка, командира пехотной дивизии генерал-майора Кондратенко и Витгефта – толстяка в адмиральском мундире, похожего на первобытного человека или профессора Челленджера. Последний был начальником то ли штаба эскадры, то ли морского штаба наместника. Вообще система управления воинскими силами выглядела сложной и запутанной.
Не вставая с места во главе стола, заговорил наместник Маньчжурии:
– Господа… – Казалось, он скажет, что собрал их ради пренеприятнейшего известия. – Как знают многие из вас, из Санкт-Петербурга поступила шифрованная телеграмма. Япония отозвала своего посла и разорвала отношения с Россией. Нам давно известно, что японцы сосредоточили в своих портах десятки транспортных судов – вероятно, для быстрой перевозки больших воинских сил. Я уже предупредил о возможности скорого начала войны начальника Владивостокского отряда крейсеров и командиров наших стационеров в Чемульпо и Шанхае. Вчера мною отдан приказ начать мобилизацию запасных в Приамурье и формирование Третьего Сибирского корпуса. – Алексеев свирепо провел взглядом по рядам внимательных слушателей. – Государь гневался уже много недель и не раз говорил возмущенно: дескать, надо решить, что замышляют японцы. Подобное же положение, когда не ясно, будем ли мы воевать или нет, совершенно невыносимо. При этом нам не позволяли предпринимать решительные действия, но лишь повысить готовность эскадры и береговых войск. Господа, вы все должны отчетливо понимать, что в случае наихудшего развития событий помощь придет не скоро. Более всего следует нам уповать на стойкость наших офицеров, солдат, казаков и матросов, которым выпадает печальная, но славная доля показать миру, что русский дух и русская отвага равно сильны как в самом сердце России, так и на далеких азиатских окраинах империи.
Переведя дыхание, наместник посмотрел на Старка, вероятно намереваясь задать командующему эскадрой какой-то вопрос или отдать распоряжение. Однако затем Алексеев обратил взгляд на Григоровича и потребовал представить таинственных путешественников, имеющих особо важные сведения для доклада.
– Так точно, – отрапортовал командир «Цесаревича». – Князь Лобханидзе-Шадури и его спутник господин Кагебеев хорошо знакомы мне и капитану первого ранга Щенсновичу. Мы рассказывали вашему высокопревосходительству про встречу с ними пять с половиной лет назад на квартире профессора Крылова. Именно по их настоятельному совету была изменена программа строительства броненосцев, и сегодня мы имеем весьма сильный флот на Тихом океане.
– Помню, – буркнул Алексеев, с интересом посматривая на штатских участников военного совета. – Значит, это те самые любознательные советчики. Степан Осипович Макаров тоже много восторгов по их поводу высказывал… Слушаю вас, господа.
У князя Георгия немедленно прорезался грузинский акцент, и его светлость скромно посетовал на плохое знание русского языка. Не без труда сдержав богохульное проклятие, Роман был вынужден отдуваться в одиночку.
– Позвольте избавить ваше высокопревосходительство от подробностей шпионского ремесла, – начал он с легким поклоном.
– Безусловно, – кивнул Алексеев, отмахиваясь. – Не желаю ничего знать об этом.
Освободившись от необходимости выдавать источники собственной осведомленности, Роман изложил основные предостережения: через пять-шесть часов главные силы японского флота сосредоточатся возле островка Раунд, проведут разведку подступов к Артуру, и около полуночи от десятка до дюжины миноносных истребителей внезапно выпустят самодвижущиеся мины по кораблям, стоящим на внешнем рейде с поднятыми противоминными сетями.
– А в полдень атакуют «Варяга» в Чемульпо, – добавил князь Георгий. – Одновременно весь флот адмирала Того подойдет к Порт-Артуру, будет бомбардировать крепость.
– Да-да, Чемульпо, чуть не забыл, – спохватился Роман. – Вечером эскадра Уриу запрет наших в бухте и начнет высадку десанта. Нужно немедленно телеграфировать Рудневу, чтобы полным ходом бежал в Артур. «Кореец», «Сивуч» и «Маньчжур» пусть затеряются в океане – может быть, смогут ночью проскользнуть в крепость.
Изредка забывая про акцент, Гога скороговоркой дополнил его рекомендации:
– Отвести броненосцы с внешнего рейда, оставить снаружи только легкие корабли, поставить противоминную защиту, быть наготове к отражению внезапной атаки, береговым батареям также следить за морем. Кроме Чемульпо, Инкоу и Шанхая, два крейсера остались в Талиенване, их тоже вернуть надо.
Скептически прищурившись, Алексеев осведомился:
– Почему я должен вам поверить?
– Не надо верить. – Роман равнодушно пожал плечами. – Отправьте пару крейсеров на разведку. Через два часа «Новик» или «Аскольд» окажутся возле Раунда и смогут передать сообщение по беспроволочному телеграфу. Заодно встретят «Аргунь» и приконвоируют в Артур.
Толстый лысый генерал с длинными пушистыми усами высокомерно произнес:
– Самурайский кодекс чести не позволит японцам совершить нападение без объявления войны.
– Да, не верится в такое коварство, – согласился кто-то из адмиралов.
Они словно состязались в поисках отговорок, пытаясь убедить себя и друг друга в невозможности войны. Этим людям не хотелось воевать, и за долгие годы мирной жизни они привыкли, что могут управлять событиями, просто подписав приказ. Власть, потерявшая инстинкт самосохранения, обречена и тянет в могилу всю страну…
Стараясь выглядеть почтительным, Рома сказал вальяжно:
– Азия-с. Напасть исподтишка, воткнуть кинжал в спину – и тикать. Как горцы на Кавказе. Кишка тонка супротив равного противника открыто сражаться.
Георгий поддержал его:
– Да-да, азиатская натура. И при чем тут «буси-до»? Война – не состязание в благородстве. Самурайский кодекс не помешал им вырезать двадцать тысяч китайских жителей Порт-Артура.
Лысый генерал проговорил неуверенно:
– С другой стороны, ваше высокопревосходительство, общеизвестно, что желтопузые бегут из города. Полицмейстер докладывал, будто японский консул из Чифу наведался в Порт-Артур, арендовал английский пароход и второй день ездит по всему полуострову, собирая соплеменников. Сегодня вечером вроде бы уйдут в море.
