сначала помог подняться с пола, а затем добраться до мой комнаты. Кинрю сказал мне, что Гродецкий сбежал. Впрочем, я сам в этом тоже нисколько не сомневался.
- Кинрю! - ахнула Мира, когда он ввалился в дверь. - Ты жив! обрадованно вскричала она.
- Нет, - покачал головой японец, - это мой призрак бродит по старинной барской усадьбе!
- Господин Кинрю, вы живы! - мальчик в ночной сорочке до пят выпрыгнул из моей постели.
- Сашенька? - удивился японец. - А ты здесь какими судьбами?
- Ему ты обязан жизнью, - ответил я. - Мальчик решил, что тебя убили, и первым делом примчался ко мне!
- Глупенький, - улыбнулся Кинрю. - Золотые драконы не умирают. Они вечно живут! - добавил он.
Я оставил раненого Юкио на попечение моей индианки и отправился на поиски господина Гродецкого, уповая на то, что он до сих пор не успел еще покинуть усадьбы.
В комнате, разумеется, вещей поляка не оказалось. Я спустился в людскую, кучер Гродецкого так же пропал. Истопник сказал мне, что видел, как тот выходил на улицу около полуночи... Ему, видите ли, воздухом подышать захотелось!
Я набросил на плечи шубу и вышел на освещенную усадебную веранду. В воздухе пахло морозной свежестью, под ногами похрутывал девственный снег. От веранды по мраморной лесенке петляли две цепочки следов. Я поежился. Пора была и вправду студеная.
Дормез Гродецкого растворился во тьме, словно карета беглого привидения.
- Вот вам и ведическое убийство! - проговорил я себе под нос. - Ищи свищи ветра в поле!
Теперь мне предстояло разыскивать и ловить Гродецкого.
Когда я вернулся к себе, оказалось, что в моей комнате меня уже дожидается Медведев.
- Яков Андреевич, и как же это вы так могли? - покачал он седеющей головой.
- О чем это вы? - не понял я.
Японец хмыкнул себе в ладонь.
- Упустили-таки поляка! - Лаврентий Филиппович досадливо ударил себя ладонью по пухлой ляжке.
- А кто в этом доме представляет полицию? - осведомился я. - Кто не хотел прислушиваться ни к одному моему слову? - горячился я.
- Ну, ладно! Ладно! - замахал руками Лаврентий Филиппович. - Больно уж вы, Кольцов, разошлись! Не на шутку! - добавил он. - Не об обидах, а о деле думать надо! - произнес Медведев назидательно.
- Ну-ну, - покачал я головою в ответ.
Выспаться, разумеется, этой ночью мне совершенно не удалось. Встал я на рассвете разбитый и отправился вместе с Мирой в столовую завтракать, где Грушенька накрыла нам стол на троих с Медведевым.
Кинрю крепко спал в своей постели после того, как моя индианка опоила его своим дурманным питьем. Он рвался в бой и собирался сегодня же утром отправиться на поиски Гродецкого, но мы уговорились с Лаврентием Филипповичем его не будить. В конце-концов, моему Золотому дракону надо было скорее выздоравливать.
- Что вы думаете делать? - осведомился квартальный надзиратель, орудуя серебряной вилкой в китайской фарфоровой тарелке.
- В деревню надо бы съездить, - ответил я. - Сообщников Гродецкого разыскать... Не один же он свое ритуальное убийство осуществлял!
- Резонно, - заметил лаврентий Филиппович.
Спустя полчаса мы уже ехали в цугах в сторону той самой деревни, куда я намедни наведывался вместе с Кузьмой.
Медведев всю дорогу никак не мог надивиться подлости масона Гродецкого.
- А Кутузов куда же смотрит? - вовсю сокрушался он. - Понабрали вы в свои ложи проходимцев! Не зря еще императрица Екатерина про вас говаривала, что вы привержены 'странным мудрованиям'. Чем этот ваш Гродецкий не c'est un fanatique?!
- Полегче! - попросил я Медведева. Насколько мне было известно, Государыня Императрица Екатерина II и в самом деле именовала так масона Новикова, которого она считала 'мартинистом хуже Радищева'! Однако Лаврентий Филиппович путал совсем разные вещи, имея о них самое незначительное понятие...
По дороге мы завернули в знакомый уже трактир. Трактирщик Савельич в длинной темно-синей чуйке до пят показал нам дорогу к Андрейке Головачову, вернувшемуся в деревню, как только стихла метель и дороги оказались расчищенными.
- Слыхали ли вы, Яков Андреевич, что стряслось? - насупившись, спросил у меня Савельич.
- Еще какая-то беда? - сердце замерло у меня в томительном предчувствии.
- Еще какая! - причмокивая произнес трактирщик.
- Ну, не тяни! - прикрикнул на него Лаврентий Филиппович.
Савельич возмущаться не стал, понял, что Медведев - важная птицая, с которой и связываться не след!
- Кирьяшка-то Лопухин повесился, - выпалил Савельич. - Как только вы, Яков Андреевич, уехали, а Матрена его - жена, стало быть, - по воду пошла, так он сразу и того... Веревку на гвоздик! - трактирщик сделал знак у себя на уровне шеи. - Так его, бедолагу, никто и не откачал...
- Рыльце-то, похоже, было в пушку, - прищурившись проговорил Лаврентий Филиппович.
- Похоже! - кивнул трактирщик.
Спустя около получаса мы подъехали к дому Головачева, который оказался высоким молодым светловосым парнем с блуждающим взглядом узких ореховых глаз. У него были широкие скулы, крупный широкий нос, полные мясистые губы и ухмылка почти что умалишенного. Над губами у него вились рыжеватые усы.
'Ну и выбрал себе Гродецкий сподвижничков!' - мысленно удивился я.
- Чего надо? - грубо спросил хозяин, когда мы вошли в его неприбранную избу.
Тогда Лаврентий Филиппович представился. Лицо Андрейки приняло какое-то отсутствующее выражение, а потом в его глазах отразился смертельный ужас.
- Я не виноват! - вдруг истошным голосом завопил Андрейка и бухнулся в ноги Лаврентию Филипповичу, который, как мне показалось, к таким сценам привык.
Мне же, говоря откровенно, сделалось как-то жутко.
- Он меня заставил! - бил себя в грудь куцей шапкой Андрейка.
- Кто заставил? - спокойно спросил Лаврентий Филиппович.
- Сатана! - воскликнул Головачев. - Ей-богу, сатана!
- Ему не на съезжую надо бы, - шепнул я на ухо Медведеву, - а в больницу! К душевнобольным, - добавил я.
- Что за сатана? - осведомился лаврентий Филиппович не спеша располагаясь на деревянной скамье. - Не Иваном ли его кличут? - Я успел уже к этому времени рассказать ему о нашей с Кинрю поездке к Лопухину, когда тот был еще жив.
- Не знаю, - пожал плечами Андрейка. - Кто его, сатану, знает? Может быть, и Иваном, - протянул он растерянно.
- А Гродецким он не назывался? - продолжил допрос Лаврентий Филиппович.
- Нет, - покачал простоволосой головой Андрейка Головачев. - Не назывался.
- И чего же он заставил тебя? - осведомился Лаврентий Филиппович.
- Коня зарезать, - заплакал Андрейка. - Он мне за это два империала дал, - похвастался парнишка.
- Князя кто вязал? - осведомился я.
- Это барина-то Николая Николаевича? - переспросил Андрейка.
- Ага, его, - поддакнул Лаврентий Филиппович, поглаживая чисто выбритый подбородок.
- Ну, я, - потупился Андрейка Головачев. - Уж больно сильно брыкался барин, - деловито добавил он.
У меня сложилось впечатление, что у парня было явно не все в порядке с мозгами.
