- Его ввели в заблуждение, - устало ответил я.
- Ну-ну, - покачала головой индианка, встала из-за стола и в сердцах выбежала из комнаты.
- Экзальтированная особа, - заметил Кинрю, откладывая в сторону одну из ее ведических книг.
- О, да, - выдохнул я. Однако я знал, что не пройдет и пяти минут, как она успокоится... Вопреки всему, Мира была разумной женщиной.
В этот же день я отправился к моей дорогой Божене, которая, как я полагал, могла мне много чего рассказать о пане Гродецком, укатившим из барской усадьбы в неизвестном мне направлении. Я желал, чтобы Божена Феликсовна стала той Ариадной, что позволила бы мне распутать этот клубок.
Я прибыл как раз ко времени, у Божены Зизевской был прием...
Не успел камердинер в парадной ливрее доложить о моем визите хозяйке, как она тут же, шурша бархатными юбками и расточая ароматы пачули с вербеной, вышла меня встречать.
Божена Феликсовна, по-прежнему, была необыкновенно хороша собой в бархатной иссине-малиновой масаке, которая удивительно шла к ее ярко-синим глазам. В золотых кудрях у нее алела гранатовая диадема, такие же серьги гроздьями покачивались у кузины в ушах.
Я задумался о пане Гродецком и невольно пропустил ее, как всегда, блистательное появление.
- Милый брат, - обратилась ко мне кузина глубоким голосом. - Вы меня не узнаете? - спросила она обиженно. - Яков, почему вы смотрите сквозь меня?
- Простите, милая Божена, я немного задумался... - ответил я.
- Вы рассеянны сегодня, - заметила Божена Феликсовна.
- Я рад, - проговорил я в ответ, - что это случается с вашим покорным слугой лишь иногда!
- Куда вы исчезли на Рождество? - осведомилась кузина.
Я осмотрелся по сторонам и, убедившись, что в этой комнате мы находимся с Боженой наедине, перессказал ей, что приключилось со мною в имении князя Николая Николаевича...
- Гродецкий? Гродецкий? Дай-ка мне вспомнить, - Божена наморщила очаровательный носик. - Очень знакомая фамилия... - протянула она. Станислав, ты говоришь?
Я подтвердил:
- Пан Станислав Гродецкий!
- Так, значит, он тоже числится в этом вашем... Как его? Тайном братстве?! - переспросила Божена Феликсовна, поправляя золотой завиток, выбившийся из ее античной прически.
- Числится, - согласился я. - Только не в нашем... Политика, милая сестрица - вещь тонкая, - я низко поклонился и поцеловал ей руку, как полагалось по всем правилам этикета.
- Ну-ну, понимаю, - уверенно проговорила она. Политика была любимым коньком в салонном репертуаре Божены Зизевской!
- Так ты знаешь его? - осведомился я.
- Ну, разумеется, да! - наконец, вспомнила Божена Феликсовна. Блестящий молодой человек... Между прочим, тоже гвардеец, - она ткнула мне в грудь очаровательным пальчиком, - в отставке, - кузина игриво блеснула глазами.
- Искусительница, - промолвил я.
- Льстец, - парировала кузина.
- Я предполагал, что Гродецкий - военный, - заметил я.
- Да, - протянула кузина, - у него отменная выправка!
- Дело не в этом, - было вмешался я.
- Для меня это не имеет никакого значения, - замахала руками Божена Феликсовна. Я невольно искал в ней черты Софьи Андреевны Кольцовой, но, как ни старался, не находил. - Для меня абсолютно без разницы, в чем дело! воскликнула она. - Станислав производил впечатление приятного молодого человека, - продолжала кузина. - Но раз он осмелился перейти дорогу моему милому братцу... - лукаво улыбнулась она. - То я сделаю все от меня зависящее, чтобы ему непоздоровилось! - воскликнула Божена.
- Где он служил? - осведомился я.
- Ну... - Божена Феликсовна в очередной раз задумалась. Кажется... - она нахмурила свои красивые брови, - Гродецкий участвовал в Аустерлицком сражении...
- Что с ним было потом? - поинтересовался я.
- Потом... - Божена Феликсовна склонила голову набок, - лет десять назад, во время австрийской кампании Наполеона отвоевывал со своими соотечественниками Галицию!
- Ах, вон оно что, - заметил я.
- Да, - кивнула Божена, - по венскому трактату она была присоеденена к Варшавскому герцогству.
- Ты не знаешь, милая кузина, где пан Гродецкий остановился в Петербурге? - спросил я, уповая на ее осведомленность.
- Должна тебя огорчить, дорогой братец, - расстроенно проговорила моя светская Цирцея, - не знаю! - она развела руками в стороны. - Мне как-то не приходилось этим интересоваться, - вздохнула кузина.
Божена была опечалена тем, что ничем не может помочь мне.
- Ну-ка, повернись! - попросила она.
Я с удивлением выполнил ее просьбу.
- Похудел! - проговорила она тоном заботливой тетушки.
- Милая Божена, - произнес я в ответ. - Мне надо торопиться! Это дело носит настолько неотложный характер, что...
- Вспомнила! - перебила меня Божена Феликсовна, хлопнув себя по лбу.
- Адрес?! - обрадовался я.
- Нет, - моя милая кузина покачала прелестной злотокудрой головкой.
- О, Божена! Довольно мучить меня, - попросил я устало.
В эту минуту вошел камердинер и сказал, что гости требуют к себе хозяйку дома.
- Передай им, - самовлюбленно улыбнулась Божена, - что я скоро приду.
- Так о чем мы говорили? - снова обратилась она ко мне.
- Сестрица, я не узнаю тебя, - произнес я недоуменно. - Чем занята твоя голова?
- Приемами, mon cher, и светскими сплетнями! - усмехнувшись ответила она.
- Что-то не верится, - проговорил я с сомнением. - Очередной поклонник? Не так ли?
- Верно, - стрельнула кузина глазами. - Говоря entre nous... Впрочем, - Божена ткнула мне в грудь изящным веером, - это, братец, не твое дело!
- Ты хотела мне что-то сказать, - напомнил я.
- Ах, да! - проворковала Божена. - У твоего этого Гродецкого, сказала она, - был друг... Тоже поляк, кстати говоря! Кажется, - она прищурилась, напрягая память, - Новицкий! Да! Да! - обрадованно воскликнула она. - Александр Новицкий! Темная личность, - протянула Божена Феликсовна, покачав головой. - Тоже из военных!
- Почему темная? - осведомился я.
- Ну, - Божена пожала плечами. - Видела я его в кампании каких-то людей подозрительных...
- Где, если не секрет? - спросил я кузину.
- Да, прогуливалась как-то, в вечернее время по набережной... сказала она в ответ.
- И это все основания? - осведомился я.
- Нет, - покачала головой Божена Феликсовна и причмокнула языком. Он часто шептался с Гродецким и передавал ему какие-то странные тайные письма. Однажды была между ними речь о нашем императоре Александре, и я об эту пору вошла. Так разговор прервался мгновенно, словно по волшебству... А то, что Новицкий этот масон, так у него на лбу написано!
- С каких это пор, милая Божена, ты стала в этом настолько разбираться?! - позволил я себе удивиться вслух.
- С тех самых, дорогой мой Яков, как ты из малолетства вышел... Иль полагаешь, я такая дура беспросветная, что ничего в людях не смыслю?! возмутилась она.
Я Божену Феликсовну, напротив, считал женщиной очень умной, что, впрочем, не всегда вменял ей в достоинство, потому как она иной раз имела привычку видеть меня насквозь!
- И где этот масон теперь обретается? - осведомился я.
- Полагаю, в Москве, - сухо ответила Божена Феликсовна, обиженно поджав пухлые губы.
