- Что это? - удивился Медведев.
Я приподнял серебряную крышечку.
- Ой! - воскликнул лаврентий Филиппович, не веря своим глазам. Откуда это у вас?
И я перессказал ему историю, рассказанную мне моим ангелом-хранителем.
- Пока я оставлю этот сундучок у себя, - произнес Медведев, выслушав рассказ до конца, - в качестве вещественного доказательства. Но как только появится возможность, я сразу же передам эту жемчужину Ольге Павловне. Кстати, надо еще, чтобы она ее узнала...
- Не сомневайтесь, - заверил я Медведева. - Княгиня ее узнает!
- Да, - протянул Лаврентий Филиппович, - ничего себе подарочек!
Я вернулся к себе, оставив Кинрю у дверей Гродецкого охранять нашего преданного своему делу поляка, ознакомившегося в Калькутте с азами ведического действа. Куда уж было моей бедной Мире с ее скудными познаниями в области религии своего народа до пана Станислава, виртуозно освоившего начала ритуального жертвоприношения?!
У меня не укладывалось в голове, что этот фанатик принадлежал к мировому франкмасонскому братсту, призванному воздвигнуть на земле камень за камнем духовный храм всеобщей любви...
- Яков Андреевич, неужели все кончилось? - устало спросила Мира.
- Надеюсь, моя милая предсказательница, - нежно ответил я.
- Но звезды предсказывают иное, - сказала Мира взволнованно. Какая-то тень легла на ее чело, и мне показалось, что она состарилась лет на пять.
- Когда ты успела составить гороскоп? - осведомился я.
- Я делаю это каждый день, - сказала индианка. - Марс грозит нам бедой, - проговорила она. - Мне кажется, что эта история еще не завершена, - печально вздохнула моя возлюбленная.
- Типун тебе на язык! - шутливо цыкнул я на нее.
Мира рассмеялась и обвила руками меня за шею. Этой ночью она осталась спать в моей комнате.
Около полуночи нас разбудил отчаянный стук в закрытую дверь.
- Вот оно, начинается! - встревоженно прошептала Мира, набрасывая поверх кружевной ночной сорочки полупрозрачный пеньюар из тончайшего нежно-голубого флера.
- Да что происходит, черт возьми?! - выругался я, зажигая свечу в шандале. - Кто там? - воскликнул я, спросонья протирая глаза.
- Яков Андреевич! - услышал я из-за двери детский, дрожащий голос. Это Саша, - отчаянно всхлипнул он. - Я вас очень прошу, впустите меня, пожалуйста!
Мира бросилась к двери, чтобы впустить ребенка. Сердце тревожно забилось у меня в груди предчувствием беды.
Дверь распахнулась, на пороге стоял заплаканный, шмыгающий немного вздернутым носом Саша.
- Что стряслось? - взволнованно осведомился я.
- Господина Кинрю убили, - дрожащим голосом ответил Саша Титов.
***
IX
***
- Что?! - у меня волосы на голове встали дыбом от ужаса. - Кого убили?!
Мира вскрикнула и едва не потеряла сознание. Ее связывала с Кинрю искренняя, крепкая дружба. Иногда они позволяли себе подшучивать друг на другом, но никогда не заходили дальше обычного дурачества. Мира была нежно привязана к немного нелюдимому, замкнутому Кинрю. Еще никому и никогда не удавалось нарушить наш довольно устойчивый триумвират, основанный на взаимовыручке и доверии.
- Золотого дракона! - заплакал мальчик.
- Кто тебе сказал?! - воскликнул я и усадил его в глубокое сафьяновое темно-зеленое кресло, в котором ребенок утонул, словно в бездонном озере.
- Я сам видел, - ответил мальчик, вздагивая всем телом. На его черных, длинных ресничках застыли прозрачные слезинки, поблескивающие в свете одинокой свечи.
- Где? - воскликнул я.
- У дверей комнаты господина Гродецкого...
- Этого еще не хватало! - выдохнул я, глотая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
- Нет! - закричала Мира и заплакала, спустившись на пол по стеночке. Она сама стала похожа на беззащитного, брошенного ребенка.
- Перестань убиваться! - воскликнул я и поднял индианку на ноги. Потом я достал из шкафчика графин и налил в прозрачную стеклянную рюмку крепкой, хорошей водки.
- Выпей! - велел я Мире.
- Нет, - она затрясла головой с растрепавшимися волосами, упавшими черными крыльями ей на лицо. В этот момент моя индианка и в самом деле стала похожа на цыганскую ведьму. - Я не могу это пить! - воскликнула она с отвращением и скорчила презрительную гримасу.
- Выпей! - настаивал я. - Тебе станет легче! Представь, что это лекарство!
- Нет, - Мира снова затрясла головой. - Юкио Хацуми мертв! простонала она.
- Это еще неизвестно, - произнес я с надеждой в голосе. - Мальчик мог ошибиться, тем более в темноте! Выпей ради меня!
Наконец Мира подчинилась и, зажмурившись, выпила содержимое рюмки.
- Как ты оказался у дверей пана Станислава? - обратился я к Саше.
- Я видел, как все вы пошли туда, но не видел, чтобы Кинрю вернулся, - всхлипывая ответил он. - Я думал, что господин Юкио еще расскажет мне про самураев!
- И куда только смотрит Грушенька?! - невесело усмехнулся я.
- Не говорите ей... - попросил Саша, - она такая добрая!
- Хорошо, не буду, - ответил я, - только для этого, ты, мой хороший, должен обязательно успокоиться! Договорились?
- Qui, - всхлипнул мальчик.
- Ну-ну, - я похлопал его по плечу, стремясь сохранять самообладание. - Я уверен, что наш Золотой дракон все еще жив! - проговорил я, стараясь сам поверить в свои слова. Мне стоило огромного труда самому не разрыдаться, но я был в ответе за Миру и маленького Сашеньку, а потому был обязан держать себя в руках. - Я должен посмотреть, что там случилось, обратился я к индианке. - А ты пока присмотри за ребенком! - Я считал, что эта обязанность должна была привести ее в чувство.
Как оказалось, я не ошибся. Мира действительно пришла в себя.
- Ждите меня здесь! - велел я обоим и отправился на поиски своего попавшего в беду ангела- хранителя.
Я поднялся по лестнице, пугаясь своего отражения в зеркалах. Казалось, что усадьба полна была привидениями. Из-за одного угла выглядывала мисс Браун с разбитой головой, из-за другого - Кинрю, застреленный из 'кухенрейтора', а мне почему-то представлялось, что пан Гродецкий застрелил моего японца из дуэльного пистолета, из-за колонны усмехался сам князь Николай Николаевич.
Я перекрестился, отгоняя прочь это наваждение.
У дверей комнаты Гродецкого я и в самом деле наткнулся на тело Золотого дракона.
- Кинрю! - тихонько позвал я его.
В ответ мне раздался стон, и я уже смог облегченно вздохнуть.
- Жив! - воскликнул я.
- Жив, - эхом откликнулся мой Золотой дракон, приходя в сознание. По-моему, я потерял много крови, - заметил он, показывая мне окровавленную ладонь.
- Он выстрелил в тебя? - спросил я взволнованно.
- Нет, - покачал головой Кинрю. - Ударил ножом!
- Вот мерзавец! - воскликнул я. - Но как он дверь-то открыл?
- Не знаю, - пожал плечами Кинрю. - Наверное, у него были еще ключи, которые у него не отобрал Медведев. - Или ему удалось взломать замок, добавил он неуверенно. - Но, так или иначе, этот пан едва не отправил меня к праотцам!
- Все хорошо, что хорошо кончается, - заметил я.
- Это вы верно подметили, Яков Андреевич! - с трудом проговорил японец. Я взял его под руку и
