- Откуда ты здесь? - осведомился я.
- Я должен вас охранять, - ответил мой Золотой дракон. - И долго вы собираетесь мучить Медведева? - осведомился он.
- Еще не пришло время раскрыть все карты, - произнес я многозначительно.
- Да, - усмехнулся Юкио Хацуми, - вы, Яков Андреевич, знаете толк в карточной игре!
Не успел я вернуться к себе, как в дверь кто-то постучался.
- Войдите! - позволил я.
Дверь распахнулась, и в комнату поспешно вошел Колганов, которого я, признаться, давно не видел. Иван Парфенович выглядел встревоженным и все время озирался по сторонам.
- Какими судьбами? - осведомился я, предлагая ему присесть.
- Я должен переговорить с вами о Гродецком, - ответил Иван Парфенович. - Я его боюсь, - признался он с дрожью в голосе.
Я вспомнил, что пан Гродецкий собирался вызвать Колганова на поединок.
- Это не удивительно... - было начал я.
- Вы не понимаете, - перебил меня Колганов. - Мне кажется, что это именно он убил князя Николая Николаевича...
- С чего вы это взяли? - осведомился я.
- Он странно ведет себя, - ответил Иван Парфенович, комкая в руке край камчатой скатерти.
- Что вы имеете в виду? - поинтересовался я.
- Я видел, как поляк подглядывал в замочную скважину, - нерешительно ответил Колганов, - и, кажется, подслушивал у дверей, - развел он руками, перед тем, как от вас вышел японец...
- Но это еще не говорит о том, что он убил князя Титова, - заметил я.
- Да... - замялся Колганов, - но в нем есть что-то такое, что при встрече с ним делается жутко! Господин Гродецкий чувствует, что вы, Яков Андреевич, его подозреваете, - добавил он.
- С чего вы взяли, что я его подозреваю? - осведомился я.
- Не знаю, - пожал плечами Иван Парфенович, - что то подсказывает мне, что вы выслеживаете Гродецкого...
- Неужели это настолько заметно? - расстроился я.
- По крайней мере, для меня, - ответил Колганов. - С паном Станиславом у меня личные счеты, - добавил он. - К тому же он как-то странно себя ведет. Мне кажется, что поляк что-то скрывает...
- Вы очень наблюдательны, - заметил я.
Когда Колганов ушел, я уселся за стол и задумался. Мне совсем не понравилось, что Иван Парфенович обо всем догадался. У меня не оставалось сомнений, что и сам Гродецкий прекрасно понимает, что я подозреваю его. А это делало наше совместное пребывание с ним в усадьбе опасным. Особенно я переживал за Миру, которая в последнее время вела себя совершенно безрассудно.
Я достал свою бархатную тетрадь и обмакнул в чернила перо. Мысли и чувства переполняли меня. Мне хотелось, наконец-то, излить свою душу, и я доверил роль исповедника бристольской бумаге, уповая на то, что никто никогда не обнаружит мою тетрадь...
***
VIII
***
C Мирой мы встретились в мраморной зале за ужином. Индианка сияла от счастья, по ее лицу было видно, что она за нас с Кинрю сильно переволновалась. Я мысленно укорил себя за то, что так и не нашел впемени до сих пор навестить ее.
Мы сидели с ней совсем рядом, и я не смог удержаться, что бы не сжать ее руку в своих ладонях.
В этот момент Никита Дмитриевич Сысоев поднялся из-за стола и постучал краем вилки по своему бокалу.
- Господа, - проговорил он торжественно, - у меня есть для вас одно радостное сообщение, - глаза его ликующе поблескивали в теплющемся свете свечей.
- Что за сообщение? - оживился Иван Парфенович.
Мадхава с Агастьей переглянулись, Станислав Гродецкий перевел свой взгляд из блюда с салатом на управляющего, который, едва не начал заикаться под ним.
- Господа! - снова обратился Никита Дмитриевич ко всем присутствующим. - Дороги к завтрашнему утру, кажется, будут расчищены!
Его последние слова утонули в гуле апплодисментов.
- В самом деле?! - воскликнула Мира, не поверив своим ушам. Она страстно мечтала вернуться в наш особняк на Офицерской улице.
- Ну, наконец-то! - удовлетворенно произнес Гродецкий, оправляя манжеты, выглядывающие у него из-под фрачных рукавов. - Я завтра же уезжаю отсюда! - заявил он чеканным голосом.
Я подумал о том, что мне надо было пошевеливаться, чтобы на чем-нибудь поймать его с поличным. Однако я должен был отдать должное Гродецкому - он был как никто осторожен.
- А где дети? - поинтересовался я у Миры, которая зачарованными глазами смотрела в окно. В этих черных, огромных озерах отражались мерцающие снежинки.
- Что? - индианка будто очнулась от долгого волшебного сна.
- Где дети? - спросил я снова.
- С Грушенькой, - ответила Мира. - Они прекрасно поладили, - сказала она, - не хуже, чем с англичанокой!
Колганов, услышав о чем она говорит, перекрестился.
- Да упокоится с миром ее душа, - промолвил он.
- Я, пожалуй, пойду, - сказал Кинрю, вставая из-за стола.
- Куда ты? - удивленно спросил я своего ангела-хранителя.
- Я обещал Саше кое-что рассказать, - ответил японец с таинственным видом.
Я прекрасно представлял себе, о чем они будут разговаривать. Мне ли было не знать, о чем может поведать мальчишке мой самурай?! Я должен был признать, что японскому дворянину было чем вскружить голову ребенку. Чего только стоила его служба в императорском дворце?!
Я вернулся к себе вместе с Мирой, атласные, тяжелые юбки которой шуршали у меня за спиной. От нее удивительно пахло восточными духами, запах которых сводил меня с ума.
- Вам удалось что-нибудь узнать? - осведомилась Мира, как только я повернул ключ в замке. Она забралась с ногами на оттоманку и принялась водить рукой по ткани, которой были обтянуты стены в комнате.
- Почти ничего, - ответил я, - кроме того, что Гродецкий действительно раньше уже бывал в имении князя, и при этом, инкогнито. Судя по всему, именно по его приказу пара мужиков создали в местной деревне видимость индийского ритуала...
- Вы имеете в виду заклание скота? - догадалась Мира.
- Вот именно, - согласился я. - Однако я так до сих пор и не выяснил, кто из них принимал участие в убийтсве князя Титова. Мне кажется, что Гродецкий вряд ли сумел бы справиться с этим самостоятельно!
- Мне тоже так кажется! - кивнула Мира. - Но ему помогала еще и англичанка...
- Да, - кивнул я, - в этом тоже не остается сомнений!
- Но, Яков Андреевич, - заволновалась Мира. - Вы сможете что-нибудь доказать?! - с тревогой в голосе спросила она.
- Постараюсь, - ответил я. Однако я сам не имел на этот счет абсолютно никакой уверенности.
- Гродецкий пытался выпытать у меня, - сказала Мира, - зачем вы поехали в дереню?!
- И что ты ему ответила? - осведомился я.
- Ничего, - передернула она плечами. - Сказала, что вы отправились на прогулку!
- Ну и славно, - похвалил я ее. Она словно котенок прильнула ко мне и прошептала на ухо:
- Яков, будь осторожен!
Я был изумлен: Мира впервые за все время нашего знакомства отважилась на такую фамильярность.
- Буду, милая, буду! - успокоил я ее, погладив по тяжелым густым волосам.
Мира забралась ко мне на колени и страстно проговорила:
