- Но он же завтра покинет имение! - ужаснулся мой Золотой дракон. - И ищи тогда ветра в поле! - присвистнул он.
- Совершенно верно, - согласился я. - Мы должны его обязательно задержать!
- Но каким же образом? - заволновался Кинрю, его впалые щеки раскраснелись так, будто он побывал на морозе.
- Думаю, нам все-таки стоит обратиться к Медведеву, - ответил я.
- Так, значит, время пришло! - воскликнул Кинрю, потирая руки.
- Похоже, что да! - ответил я. - Я думаю, он не откажется поприсутствовать при нашем разговоре с Гродецким...
- Но вы же обидели его, - осторожно заметил Кинрю.
- Он - старая ищейка, - усмехнулся я, - мне кажется, что Лаврентий Филиппович настолько великодушен, что простит меня! Тем более, когда мы покажем ему жемчужину...
- Пожалуй, вы правы, - согласился японец.
- Завтра же утром я поставлю Лаврентия Филипповича в известность обо всем, что нам удалось узнать! - объявил я Кинрю свое окончательное решение.
Не успел я переодеться ко сну, как в дверь моей комнаты вновь кто-то постучался.
- Кто там? - осведомился я уже в полудреме. За последние дни мне ни разу так и не удалось толком выспаться, и я чувствовал себя, будто разбитая телега.
- Яков Андреевич! - донеслось из-за двери.
- Кто там? - откликнулся я, не узнав обладателя голоса.
- Это - Мадхава! - ответил ночной посетитель.
- Мадхава? - переспросил я удивленно. - И чего вам только не спится в такое время? - я направился к двери, которую на всякий случай запер на ключ.
- Яков Андреевич, - ввалился индиец в комнату, - как хорошо, что я вас застал!
- Что еще случилось? - заволновался я.
- В комнате пана Гродецкого свет горит, - отдышавшись, проговорил Мадхава.
- Ну и что? - спросил я устало. - Может быть, он вздумал почитать перед сном?!
- Яков Андреевич, что с вами? - Мадхава встряхнул меня за плечи. Очнитесь! По-моему, он собирается сбежать из имения. Я видел, как кучер Гродецкого носил его вещи в карету!
- В самом деле? - слова Мадхавы подействовали на меня, будто холодный душ. Весь сон с меня словно рукой сняло. Я бросился одеваться.
Минут через пять в дверь постучала Мира.
- Яков Андреевич, вы уже знаете? - спросила она через порог.
- Что именно? - осведомился я.
- Что Гродецкий задумал что-то неладное...
- Он собирается сбежать? - поинтересовался я, натягивая рубашку.
- По-моему, он собрался поджечь усадьбу, - встревоженно проговорила Мира.
- Что? - воскликнули мы в один голос с Мадхавой. - С чего это ты взяла?!
- Грушенька сказала мне, - ответила моя индианка, - что Гродецкий в манерке из людской керосин унес!
- В какой еще манерке? - удивился Мадхава.
- Это такая металлическая фляжка, походная, - объяснил я ему, на ходу обуваясь в сапоги, - с закручивающейся крышкой... - Я подумал о том, что Гродецкий вполне мог быть в прошлом военным, и, так же, как и я, уйти в отставку. С тех самых времен у него как раз и могла остаться походная фляжка.
- Агастья нас у его комнаты дожидается, - сказал Мадхава, - я ему велел, если что подозрительное заметит, орать во все горло! Пожар страшное дело! - протянул индиец многозначительно.
- Какой ужас! - всплеснула руками Мира. - Я не хочу!.. - воскликнула она. Я видел, что мою индианку охватывает паника. Я мог представить себе, что она чувствовала. Ведь однажды моя Мира уже сумела избежать мучительной смерти в объятиях пламени.
- Все будет хорошо, - я сделал слабую попытку ее успокоить.
- Торопитесь! - простонала Мира. - В доме же дети!
Все втроем мы выбежали на лестницу, где столкнулись с Кинрю, который тоже заметил, что творится что-то неладное. Особенно ему не понравилось, что кучер Гродецкого тайком перетаскивал его вещи в карету.
У дверей Гродецкого Агастьи не оказалось.
- Я не понимаю, что происходит! - взволнованно воскликнул Мадхава, озираясь по сторонам. - Мне кажется, что с Агастьей что-то случилось, прошептал он испуганно, заметив, что я делаю ему знак молчать.
Я постучался в дверь, которая, разумеется, оказалась запертой.
- Кто там? - откуда-то издалека услышал я голос пана Станислава.
- Кольцов, - ответил я. - Мне надо обсудить с вами один спорный вопрос.
За дверью на несколько секунд повисла пауза. Гродецкий раздумывал, стоит или нет пускать меня в его комнату. Я вообще подозревал, что весь этот пожар он задумал только из-за меня, потому как был уверен, что я уже докопался до истины. В связи с этим ему необходимо было отделаться от меня. Поэтому я полагал, что он воспользуется моментом и попробует убрать меня без свидетелей и без лишнего шума, раз уж предоставилась такая возможность. К несчастию для себя, Гродецкий не знал, что я пришел к нему не один.
После недолгих колебаний пан Станислав все-таки загремел ключем в замочной скважине.
- Входите! - велел он мне, выглянув за дверь.
Мой Золотой дракон, Мадхава и Мира спрятались за одной из многочисленных колонн, имевшихся в холле.
Но только я переступил через порог, как они последовали за мною.
В комнате я заметил связанного Агастью, который валялся на полу с кляпом во рту.
- Яков Андреевич, вы проиграли, - сказал Гродецкий, как раз в тот момент, когда за моей спиной, грозной тенью, появился Кинрю. В руках пан Гродецкий сжимал 'кухенрейтор'. - Что здесь происходит? - осведомился он, прицелившись в японца.
Только сейчас я разглядел, что на полу валялась фляжка с пролившимся керосином. Вещи Гродецкого были сгружены в углу.
- Нет, это вы проиграли! - проговорил Мадхава, выступая из-за спины Кинрю. В руках он тоже держал дуэльный пистолет, который нацелил в сторону пана Станислава.
Воспользовавшись сложившейся ситуацией, японец молниеносным движением выбил из рук Гродецкого пистолет и повалил поляка на спину.
- Проклятие! - прохрипел Гродецкий, падая на мозаичный пол, бывший в его комнате черно-белым. В масонстве такая мозаика символизировала взаимочередование добра и зла в человеческом мире. Так убирались некоторые масонские ложи.
- Я вижу, пан Станислав, что вы торопитесь, - кивнул я в сторону его упакованного багажа.
- Да уж, - усмехнулся Гродецкий, обнажив свои жемчужно-белые зубы. Торопился, по крайней мере..., - добавил он. - И угораздило же меня с вами связаться, Яков Андреевич! - процедил сквозь зубы Гродецкий, пока Кинрю связывал ему руки.
- Да, - кивнул я, - напрасно вы выбрали именно меня в козлы отпущения... Кстати, - осведомился я, - куда вы спрятали дневник Николая Николаевича? - осведомился я.
- Ищите, - пожал плечами Гродецкий с издевательской улыбочкой на устах.
- Найду, - заверил я его. - Не беспокойтесь!
Мира тем временем вытирала на полу керосин, а Мадхава освобождал от тенет своего 'брахмачарина' Агастью.
- Мира! - позвал я индианку.
- Что? - негромко отозвалась она. Я заметил, что ее панический ужас прошел. Индианка с интересом рассматривала вещи Гродецкого.
- Позови Медведева, - попросил я ее. - Этот случай не терпит отлагательств до завтрашнего утра.
