была настоящая отчаянная схватка; зато вкуса он оказался отменного. Правда, Бинку было немного не по себе, когда он уплетал эти фрукты — слишком уж они напоминали живые существа. Тем не менее он знал, что их крылья — всего лишь магическое приспособление, позволяющее растениям рассеивать свои семена на возможно большей площади. Фрукты для того и нужны, чтобы их ели; у них нет настоящего сознания или чувств. А может быть, все же...
Бинк выбросил эту мысль из головы. Они находились на опушке леса. Деревья стояли сплошь мертвые. Хамфри проснулся.
— Не по себе мне от дурных предчувствий, — проговорил он. — Не хочу тратить свою магию и узнавать, что погубило эти деревья. Давайте-ка лучше обойдем их.
— Какой смысл быть Волшебником, — ехидно поинтересовался Честер, — если ты не пользуешься собственной магией?
— Я должен беречь свою магию и призывать ее только в случае крайней необходимости, — ответил Хамфри. — Пока что нам встречались лишь досадные помехи, недостойные моего таланта.
— Хорошо сказано, хмырь, — согласился голем.
Честер явно остался при своем мнении, но он слишком все же уважал Волшебника, чтобы продолжать спор.
— Вообще-то дело уже к вечеру, — заметил он. — Не худо бы поискать приличное место для ночлега.
Кромби остановился и завертелся столь стремительно, что чуть не сбросил со своей спины седоков.
— Хм-м-м! — крякнул Хамфри.
— Ты, неуклюжая летающая кошка! — с готовностью перевел голем. — Держись покрепче на земле на своих кривых лапах!
Голова Грифона начала поворачиваться, пока его злобные глаза и смертоносный клюв не оказались обращенными назад.
— Кррак! — властно каркнул он.
Теперь голем не стал переводить, зато сразу присмирел, прямо на глазах.
Кромби завертелся опять и указал несколько другое направление.
— Это чуть в сторону от нашего пути, — решил Честер. — Вперед!
Никто не стал ему возражать.
Тропа, по которой они шли, огибала мертвый лес, и в этом было явное везение: так они могли избежать многих опасностей. Неизвестная сила, погубившая лес, уничтожила, похоже, и всю, связанную с этим лесом, магию, как полезную, так и враждебную. Тем не менее, Бинка одолевало любопытство, когда он смотрел на огромные мертвые деревья. На них не было никаких отметин, а трава у их подножий оставалась густой и пышной из-за обилия света — ведь все листья с деревьев спали. Это значило, что сама почва не отравлена. И в самом деле — тут и там из нее пробивались молодые деревца, начиная долгую работу по восстановлению леса. Нечто нанесло тут удар, убило деревья и удалилось, не оставив никаких следов.
Решив погасить досаду, которую вызвала в нем эта унылая картина, Бинк обратился к голему.
— Послушай, Гранди, ты не расскажешь мне — если, конечно, захочешь! — какой Вопрос ты задал Волшебнику?
— Я? — переспросил изумленный голем. — Ты интересуешься
— Конечно! Ведь ты... — Бинк едва не произнес слово «личность», но вовремя вспомнил, что голем не может быть личностью. — ...ты — существо, — неуклюже закончил он фразу. — Ты обладаешь сознанием, чувствами...
— Только не чувствами, — поправил его Гранди. — Я — всего лишь конструкция из веревочек, глины и кусочков дерева, — конструкция, оживленная магией. — Я действую так, как мне указано, без интереса и эмоций.
Без интереса и эмоций?.. Что-то не очень верится.
— А мне показалось, что ты только что проявил личную заинтересованность, когда я к тебе обратился.
— Разве? Скорее всего, то была рутинная имитация человеческой реакции. Выполняя свою работу переводчика, я обязан уметь имитировать...
Слова Гранди не убедили Бинка, но он не стал спорить.
— Если у тебя нет личной заинтересованности в делах людей, то почему ты пришел к Доброму Волшебнику? О чем ты его спросил?
— Я спросил, как мне стать реальным.
— Но ты уже реальный! Ведь ты — рядом со мной. Разве не так, Гранди?
— Убери создавшую меня магию, и от меня останется лишь кучка хлама. Я хочу быть реальным без всякой магии — таким же, как и ты.
Реальным без магии. В конце концов, смысл тут есть. Бинк вспомнил, как в молодости страдал сам, считая, что у него нет магического таланта. И вот — перед ним существо, озабоченное противоположным: для него не существует реальности, кроме магии, и оно предпочитает реальность без магии.
— И каков был Ответ?
— «Заботься».
— Заботься, тупица.
— Заботься?
— Заботься.
— И это все?
— Все.
— Весь Ответ?
— Весь Ответ, болван.
— И за него ты теперь отрабатываешь целый год?
— А ты, видимо, полагаешь, что обладаешь монополией на тупость.
Бинк повернулся к Доброму Волшебнику, которому, кажется, наконец удалось отоспаться — он теперь хранил блаженное молчание.
— Как же ты можешь оправдывать столь высокую плату за такой Ответ?
— Я не обязан ничего оправдывать, — ответил Хамфри. — Никто вас не гонит к скупому старому гному за информацией.
— Но любой, кто тебе платит, заслуживает достойного Ответа. — Бинк был по-настоящему уязвлен.
— Голем получил достойный Ответ. Просто он не обладает достойной сообразительностью.
— Тогда и я тоже! Никто не способен извлечь смысл из такого ответа!
Волшебник пожал плечами.
— Может быть, он задал вопрос неправильно.
Бинк повернулся к Честеру.
— А ты назовешь это честным Ответом?
— Да, — ответил кентавр.
— Одно-единственное словом! И ничего больше? За целый год службы?
— И ты считаешь, что оно того стоит? — Бинк никак не мог добраться до сути.
— А ты сам, ты был бы удовлетворен таким Ответом на свой Вопрос?
Честер задумался.
— Вряд ли этот Ответ имеет ко мне отношение.
— То есть — ты
— Почему же?.. Был бы, наверно. Если бы то был Ответ на мой Вопрос. Сейчас же я не считаю его своим. Видишь ли, Бинк, я ведь не голем.
Бинк удивленно покачал головой.
— В таком случае, я сам, по-видимому, наполовину голем. По-моему, такого Ответа явно недостаточно.
— Ты не голем, — сказал Гранди. — Ты всего-навсего не очень умен.
