— Бинк, помнишь, как мы встретились первый раз?
Он рассмеялся.
— Как я могу такое забыть? Ты была удивительно прекрасной, а я — грязный и оборванный, примерно как мы с тобой сейчас. К тому же, я только что выпил, перед самой нашей встречей... — Он передернул плечами: не хотелось вспоминать то любовное зелье, из-за которого он столько маялся. Слишком щекотливая тема! — Знаешь, а мне как-то грустно, что все... ну, это воздействие... уже кончилось... Ты — на редкость симпатичная нимфа, и без твоей помощи наверняка....
— Тогда ты любил меня... А я тебя — нет... Ты был хитрецом, я — простушкой. Ты подманил меня поближе, схватил и поцеловал...
Бинк покраснел.
— Прости меня, Перл. Я... больше такое не повторится.
— Ну, это — ты так думаешь, — возразила она. И тут же обняла и страстно поцеловала в полураскрытые губы. И хотя она вся была перепачкана копотью и пылью, ощущение было замечательным: Бинку даже померещилось, что любовное зелье продолжает действовать.
Еще недавно он любил ее, совсем не зная — какая она. Теперь он знал ее, понимал, на что она способна, а на что — нет (ведь она — все-таки нимфа!), и искренне уважал за то, что она так упорно старается преодолеть себя. Да — он любил ее гораздо сильнее, чем мог позволить себе: под покровом искусственного чувства образовалось и окрепло чувство настоящее, и оно продолжало крепнуть. О, что подумала бы Хэмели, увидев их объятия?..
Она разжала руки.
— Колесо повернулось, — произнесла она. — Я стала значительно сложнее, чем была всего лишь несколько часов назад. А ты, Бинк, стал проще... А теперь займись веревкой...
Что она хотела сказать?
Озадаченный Бинк привязал к концу веревки камень и швырнул вверх, норовя перекинуть его через корень. Но веревка с камнем оказались слишком тяжелыми, не долетели и упали назад. Бинк сделал еще бросок — гораздо более мощный, но — снова неудачный. Чем выше взлетал камень, тем труднее, тяжелее разматывалась веревка. Наконец он смотал ее в клубок и метнул вверх всю целиком. На сей раз веревка долетела, но не обогнула корень и опять свалилась к ногам Бинка. И все же с каждым разом у него получалось все лучше, и вот, после очередного броска удача: камень полетел вниз, потянув за собой веревку, обогнувшую корень. На полпути она застряла, но несколько рывков за другой конец все-таки высвободили ее. Бинк связал концы, сделав петлю. Уж теперь-то веревка не сорвется!
— Я поднимусь первым. Потом ты сядешь в петлю, и я вытащу тебя. — Бинк не сомневался, что сама она не сможет подняться по веревке — слишком у нее слабые и нежные руки. — Только раздуй факел посильнее — тогда гоблины не посмеют приблизиться.
Она кивнула.
Бинк несколько раз глубоко вздохнул и почувствовал, как его измученное тело ноет, словно бы в предощущении этого последнего усилия. Затем он крепко ухватился за веревку и начал подниматься.
Сперва дело пошло даже лучше, нежели он предполагал. Но все же руки скоро устали: он слишком долго не давал отдыха своим мускулам. Тогда он обхватил веревку ногами и повис, предоставляя рукам передышку. Но силы восстанавливались очень и очень медленно. Ах, сюда бы капельку целительного эликсира!.. Но — Перл ждала, а вместе с ней — крысы и гоблины, и потому он не мог позволить себе слишком долгий привал.
Бинк мучительно подтягивался вверх все более короткими рывками. Дыхание стало прерывистым и тяжелым; слегка закружилась голова. Руки были уже подобны отсыревшим бревнам... Но он упрямо лез вверх.
В мире, в котором никогда не бывала Перл, он очутился настолько внезапно, что это показалось ему чудом. Возможно, его разум тоже несколько омертвел — отключился из-за непрерывных и мучительных усилий, и ожил, когда все кончилось.
Бинк вцепился в большой корень; тот был шершавым и мохнатым: видимо, чтобы надежнее удерживать добычу. До этого Бинку и в голову не могло прийти, что когда-нибудь он станет с восторгом обнимать хищное дерево!
Он забросил на корень ногу, промахнулся и почувствовал, что падает. Каким облегчением показался этот момент расслабленности! Но веревка была на месте — он стиснул ее и повис, задыхаясь. О, ведь совсем немного осталось, но как невероятно трудно сделать последний шаг...
Бинк уперся пятками в узел на веревке, напрягся, подпрыгнул (мышцы ног, к счастью, не так вымотались) — и ухитрился перевалить тело через корень. Теперь он ощутил грубую кору под руками — держаться и карабкаться стало легче.
Дюйм за дюймом он одолел остаток пути и... наконец растянулся на прохладной земле, едва дыша. Он был слишком измочален даже для того, чтобы ощутить радость.
— Бинк! — крикнула снизу Перл. — У тебя там все нормально?
Он встрепенулся. Да! — еще далеко не все завершено.
— Это я должен у тебя спросить! Крысы не наседают?.. Можешь сесть в ту петлю и приготовиться к подъему!
Бинк не знал, достанет ли у него сил, чтобы поднять ее сюда. Но разве в этом признаешься?
— У меня все в порядке, Бинк. Я не буду подниматься!
— Перл! Что ты! Сядь в петлю, подтянись за другой конец, и ты немного поднимешься! Крысы уже не доберутся до тебя, Перл! А я...
— Дело не в крысах, Бинк! Здесь, внизу, я прожила всю свою жизнь! Пока у меня будет свет, я справлюсь с крысами! И даже с гоблинами! Ты — красивый мужчина!
— Я?!.. Не понимаю тебя, Перл!
Но он уже начал понимать. Она имела в виду, конечно, не его теперешнюю внешность — его лицо сейчас было не намного привлекательнее, чем у Честера. (О, благородный кентавр! Что с тобой сейчас?) На что-то такое она намекала и раньше, а он не обращал внимания.
— Выпив то зелье, ты остался честным, Бинк! — кричала она снизу. — А ты ведь силен — во много раз сильнее любой нимфы! Но ты никогда не использовал зелье как предлог — чтобы отказаться от поиска или предать друзей. Я очень уважала это твое качество и завидовала, что оно у тебя есть, и даже пробовала применить его как модель для себя! Единственным исключением был тот украденный поцелуй, поэтому и я украла поцелуй у тебя... Я люблю тебя, Бинк! И теперь...
— Но ведь ты не пила зелья! — суматошно возразил он. — А если бы и выпила, то теперь ведь магии все равно нет! Поэтому...
— Да, я не пила! — согласилась она. — И значит — утрата магии не в силах отнять мою любовь! Я повзрослела, Бинк, — нет больше неискушенной и наивной нимфы! Теперь я могу оценить реальность и знаю, что мне не антидот поможет, а только время! Я не пойду с тобой, Бинк!
— Не ты же не сможешь жить там, внизу? — потрясенно закричал он. Да — его любовь к ней была магической, зато ее к нему — настоящей. Ее любовь была сильней и чище; к тому же, Перл на самом деле не была больше нимфой — нет, уже не была. — Послушай, Перл! Можно же как-то все решить!
— Можно! И я как раз решаю. Когда я увидела, как ты пожертвовал мной, еще находясь под действием зелья, то поняла: когда все кончится, у меня совсем не останется надежды. И — какой парадокс! — моя любовь расцвела лишь тогда, когда ты меня бросил, и
— Нет! — яростно крикнул он. — Выбирайся наверх! Должен же быть какой-то иной выход...
Но веревка уже скользила по корню — Перл развязала петлю и потянула веревку вниз. Бинк попытался было схватить ее, но поздно — ее конец мелькнул над корнем и упал в темноту.
— Перл! — надрывался он. — Пусть я не люблю, но ты мне дорога! Ты мне нравишься! Перл, я...
Но это был тупик. Она права: еще любя ее, он знал, что не сможет остаться с ней. И теперь ничего не изменилось...
Он больше не услышал ее ответа. Нимфа поступила благородно я отправилась дальше одна,
