нет больше...
Она вот-вот готова была заплакать. Бинк знал, что нимфы не обладают настоящей стойкостью или выносливостью — они больше приспособлены для осуществления случайных мужских мечтаний, а не для серьезного дела. Ведь и он заплакал, когда осознал, что натворил. А насколько справедлива его оценка характера нимф? Не обусловлена ли она обыкновенным человеческим эгоизмом?
— Знаю! — вдруг крикнул Бинк, ударив себя по лбу. — Здесь что-то горит! Совсем недавно я чувствовал запах гари. И если мы туда доберемся...
— Правда-правда! — Ее, только что готовившуюся удариться в слезы от отчаяния, охватила восторженная радость; такая мгновенная перемена настроения очень типична для нимф.
«Впрочем — кажется, для всех женщин», — тут же поправил он себя.
Положившись на свое обоняние, они вскоре отыскали пожар: то были остатки магического сада, за которым, по-видимому, ухаживали гоблины. Растения уже увяли и побурели. Тлели засохшие листья; под потолком пещеры стлался слоистый дым. Гоблины, должно быть, давно покинули это место — они настолько боялись огня, что, конечно же, даже не попытались потушить пожар.
Бинк и Перл соорудили из всего, что могло гореть, большие факелы и подожгли их. Грубо скрученный жгут затлел, вспыхнул и погас, испустив облако вонючего дыма. Однако после нескольких терпеливых попыток факелы все-таки разгорелись. Впрочем, достаточно было, чтобы концы факелов-жгутов пока просто тлели — открытого пламени не требовалось; а когда потребуется, они его в любой момент раздуют.
Они выбрали жгут побольше и попрочнее, и его понесла Перл; да, он помог ей обрести чувство уверенности, в котором она так нуждалась. Бинку же нужны были свободные руки — для обороны.
Теперь их наиболее опасными врагами были гоблины, которые, вне сомнений, были возмущены вторжением в их сад. До сих пор, правда, не встретилось прямых доказательств их присутствия. Но ведь до того Бинк и Перл проезжали здесь на диггле, и было достаточно светло; к тому же каждого из них защищала их магия. А в темноте гоблины могли и осмелеть.
Кажется (во всяком случае, так считалось), что они происходили от людей я крыс; теперь же, с исчезновением магии, все, что было в них человеческого, значительно уменьшилось, зато крысиная сущность стала более четко выраженной (Бинк мог только догадываться об этом); внешне же они до сих пор напоминали уродливых человечков с большими мягкими ногами и маленькими твердыми головами.
Да, можно было не сомневаться: гоблины шли за ними — это довольно явственно ощущалось.
Трудность борьбы с этими существами заключалась в том, что они обладали разумом человека и наглей настырностью грызуна. Они неотрывно следили за путниками, стараясь не показываться на глаза. И вовсе не потому, что были трусливы. Просто они — хоть втроем, хоть вшестером — не устояли бы против меча Бинка, а места тут, чтобы собраться более крупной стаей, не хватало. Вот они и держались в отдалении — но и не думали отставать.
— По-моему, они как-то узнали, что я освободил Демона, — сказал Бинк. — Знают, разъярились и — я ни секунды не сомневаюсь, пришли отомстить. И я их не виню.
— Ты сделал то, что считал справедливым! — пылко заявила Перл.
Бинк обнял ее за тонкую талию.
— И ты ведь делаешь, что считаешь справедливым, не так ли? Вот — помогаешь мне выйти на поверхность. Хотя я совершил такую непростительную ошибку — уничтожил магию Ксанта.
— Нет-нет! Ты не совершил ошибки! Ты просто очень сочувствовал Демону, ты...
Он притянул ее к себе.
— Спасибо, что ты сказала это! Ты не станешь возражать, если я... — Он запнулся. — Ах, да я ведь совершенно забыл, что больше не влюблен в тебя!
— Я в любом случае не возражаю, — тихо прощебетала она.
Но Бинк уже смутился и опустил руки.
Где-то злобно хихикнул гоблин. Бинк схватил камень и запустил его на звук, но... конечно же, промахнулся.
Но эта машинальная реакция на насмешку подсказала ему новый вид оружия, и он стал подбирать камни и швырять их в неясные тени, маячившие в темноте. Вскоре он так наловчился, что, похоже, стал бить без промаха, и гоблины отступили подальше.
У камней — особая магия, не имеющая ничего общего с магией реальной: они твердые, острые и всегда под рукой. А рука Бинка была посильнее руки любого из гоблинов. Но вовсе убраться с пути они и не думали. Предупреждение Бьюрегарда оказалось точным: с такими смелыми я упрямыми гоблинами Бинку еще не приходилось встречаться.
Он устал, ему хотелось отдохнуть — но он не мог на такое пойти в этой обстановке. Вдруг, лишь присев, он расслабится и заснет? В таком случае — неминуемо новое несчастье. Конечно, Перл могла покараулить. Но ведь она — всего лишь нимфа... то бишь, молодая женщина! И он не позволит, чтобы гоблины захватили ее врасплох. А попади она в лапы гоблинов — судьба ее может оказаться и пострашнее его собственной.
Бинк украдкой взглянул на нее. Тяготы трудного пути уже заметно сказались на ней. Волосы утратили первоначальный блеск и свисали тусклыми прядями... Она даже чем-то напомнила ему Хэмели — но отнюдь не в фазе красавицы...
Они двигались дальше, едва волоча от усталости ноги. А ближе к поверхности подъем стал еще труднее.
— Выходов в верхний мир совсем немного, — проговорила Перл, задыхаясь. — Этот, я думаю, лучше других... Но не могу представить, как ты без веревки или без крыльев сможешь выбраться наверх...
Бинк тоже не знал этого. Будь то удобный, не тернистый путь, то, вероятнее всего, талант Кромби указал бы на него еще наверху... В трещине над головой виднелся дневной свет. Но, широкие внизу, стены пещеры сходились вверху конусом; к тому же, они были скользкими от влаги и плесени. Взобраться по ним без помощи магии было невозможно.
— Нельзя здесь долго оставаться! — с тревогой проговорила Перл. — Возле выхода растет опутывающее дерево, и его корни могут потерять терпение. — Она испуганно смолкла. — А у меня все еще — по-старому! Ведь без магии-то...
Вот и понятно, почему Кромби не показал этот путь: там — опутывающее дерево! Однако — вместе с доброй магией определение пропала и худая...
— Пошли! — крикнул он.
Он отыскал корни недавно еще хищного дерева, выдрал их из скалы и обрубил, а затем быстро связал в узловатую веревку. Корни были прочными — когда-то они намертво схватывали сопротивляющуюся жертву, на это и рассчитывались. Сомнений нет: веревка обязательно выдержит его вес!
— Но как ты забросишь ее наверх, как закрепишь там? — Перл была полна безнадежности.
— Видишь, вон там! — доказал Бинк. — Самое узкое место выхода пересекает один из корней, довольно крепкий.
Она запрокинула голову, всмотрелась.
— А я никогда не замечала его! Я была в этом месте несколько раз, но очень боялась дерева. И только могла гадать, на что похож мир наверху... Я же никогда не была в нем — мне полагалось рассеивать здесь драгоценные камни... — Ее натура нимфы опять брала свое. — Просто поразительно, насколько ты наблюдателен!
— Ах, как тебе нравится хвалить!.. Но — не беспокойся: на сей раз ты увидишь наземный мир! Я не успокоюсь, пока не доставлю тебя на поверхность! И пока не буду в полной уверенности, что ты — в надежном месте и в надежных руках. Может быть, лучше всего тебе поселиться в деревне, где добывали и рассеивали магическую пыль...
Она ничего не ответила и отвернулась.
Бинк озабоченно посмотрел на нее, щурясь от дыма тлеющего факела-жгута.
— Перл! Я что-нибудь не так сказал?
Она решительно подняла голову.
