серная кислота и цинк. И то, и другое у нас есть; производство кислоты уже налажено. Хотелось бы получить алюминий, но…
— Дирижабли Шютте-Ланца были деревянными, — вспомнил Фригейт. — Дерева нужно совсем немного.
— Дерево! — подскочил Фарингтон. — Вы что — хотите лететь на деревянном дирижабле?
— Нет, деревянным будет лишь каркас; обшивку можно сделать из внутренностей речного дракона.
— Мы перебьем всех драконов на сто миль в окрестности, — улыбнулся Подебрад и встал. — Ладно! У меня сегодня еще масса дел. Увидимся завтра утром и обсудим детали. Итак, до свидания.
Когда они вышли из дома, Фарингтон мрачно буркнул:
— Все это чистое безумие!
— Сказать по правде, я уже устал плыть по Реке, — заявил Том.
— Значит, ты предпочитаешь убиться насмерть, пока научишься летать на этой проклятой штуковине? Или, представь себе, мы ее построим, а она не взлетит? Потеряем зря уйму времени!
— Не могу поверить — вмешался Фригейт, — что слышу это от человека, который перегонял лодки через Белую Лошадь[12] и подвизался в качестве устричного пирата…
Он остановился и побледнел. Райдер и Фарингтон встали перед ним с окаменелыми лицами.
— Я рассказывал массу историй о приключениях на Аляске, — медленно заговорил Фарингтон — но ни словом не упоминал о Белой Лошади… во всяком случае — при всех. Значит, вы нас подслушивали?
Фригейт глубоко вздохнул.
— Черт побери, я никогда не был шпионом! Просто я узнал вас с первого взгляда.
Райдер быстро зашел ему за спину. Фарингтон стиснул рукоять ножа.
— Кто бы вы ни были, — ровным голосом приказал Райдер, — идите вперед и прямо на судно. Никаких шуточек, пожалуйста!
— Я не скрываюсь под чужим именем, как вы оба! — отпарировал Фригейт.
— Делайте, что вам велят!
Фригейт пожал плечами и попытался усмехнуться.
— Очевидно, у вас много чего на совести, если вы не хотите открыть свои настоящие имена. Ладно, я подчиняюсь. Вы же не собираетесь прикончить меня?
— Посмотрим, — сухо ответил Райдер.
Они спустились с холма, направляясь к Реке. На палубе Нур разговаривал с какой-то женщиной, Райдер шепнул:
— Ни слова Пит, и улыбайтесь. Улыбайтесь, дьявол вас побери!
Фригейт бросил взгляд на маленького араба и подмигнул ему. Он надеялся, что тот заметит неладное, — суфии умели улавливать малейшие перемены в выражении лица. Но Нур не обратил на них внимания. Когда они вошли в каюту капитана, Фриско подтолкнул Фригейта к койке.
— Я прожил с вами двадцать шесть лет, — произнес Фригейт, — Двадцать шесть! И ни разу не вспомнил ваших настоящих имен!
Фарингтон сел на стул. Поигрывая ножом, он посмотрел на пленника.
— Это кажется противоестественным. Как же вам удалось держать язык за зубами столько лет? И почему?
— Главное — почему? — Райдер навис над ним; стилет из бивня речного дракона сверкнул перед глазами Фригейта.
— Только потому, что уважал ваше инкогнито. Поверьте, я не враг вам. Если вы не хотели быть узнанными… что ж, ваше право. Но меня всегда интересовала причина… Почему вы оба затаились?
Фарингтон посмотрел на Райдера.
— Что ты думаешь об этом, Том?
Актер пожал плечами.
— Мы промахнулись. Надо было обратить все в шутку… сказать Питу, кто мы, и преподнести какую- нибудь развесистую байку. Теперь он знает — нам есть что скрывать.
Фарингтон отложил нож и зажег сигарету.
— Да, мы совершили ошибку. Что будем делать?
Райдер вложил стилет в ножны и тоже закурил. Фригейт незаметно присматривался к ним. Сумеет ли он отбиться? Сомнительно; оба были сильными и проворными людьми. К тому же, попытка к бегству будет расценена как признак вины. Вины в чем?
— Ладно, — выдавил из себя Том. — Попробуем выбросить все из головы. Расслабьтесь, Пит.
— Пока вы соображаете, с какого бока лучше выпустить мне кишки?
— Полагаю, — усмехнулся Райдер, — за долгие годы вы убедились, что хладнокровное убийство не в нашем стиле. Мы не подымем руки даже на чужака… а к вам — к вам, Пит, мы испытываем известную привязанность.
— Если я что-то значу для вас, то что же вы намерены делать?
— В ярости убиваешь с легким сердцем, — задумчиво сообщил Том. — Даже того, кто дорог.
— Но почему?!
— Если вы не настоящий Питер Фригейт, то скоро узнаете об этом.
— Кем же еще, черт возьми, я могу быть?
Наступило долгое молчание. Фарингтон бросил сигарету в пепельницу, прикрепленную к столу.
— Все дело в том, Райдер, — начал капитан, — что мы прожили с ним больше времени, чем с любой из наших подружек. Если он — один из Них, то зачем возится с нами так долго? Тем более, что он сразу нас узнал. Мы в два счета попали бы на крючок.
— Весьма вероятно. Но учти — мы не знаем и четверти, даже одной восьмой правды. Может быть, все вокруг — ложь, а мы — просто марионетки.
— Один из Них? О чем вы? — не понял Фригейт.
Мартин Фарингтон хмуро взглянул на него.
— Что же делать? Мы не в состоянии доказать, что он — Их соглядатай… как, впрочем, и обратного. Мы в тупике… Ты был прав, Том — надо было наврать ему с три короба. А сейчас, похоже, придется доводить дело до конца.
— Если он — один из Них, то все знает сам, — рассудил Том. — Мы ничего нового ему не скажем. Разве лишь про того этика. И если Пит — Их агент, то ты догадываешься, почему его послали следить за нами. Они подозревают, что мы связаны с Ним.
— Но если Пит — шпион, на кой черт ему дирижабль? Зачем ему тащить нас в Башню?
— Да, это верно. И все же…
— Не тяни!
— Возможно, у этих парней из Башни началась какая-то неразбериха, и он сейчас в таком же неведении, как и мы сами.
— Что ты имеешь в виду? Послушай, Том, мне кажется, что происходит нечто странное… дела идут совсем не так, как обещал твой этик. Скажем, почему прекратились воскрешения?
— Возможно, изменился первоначальный план? Или действительно что-то случилось?
— Думаешь, нашелся ловкач, который бросил в их механику гаечный ключ и поломал все колесики?
— Да. И агенты знают об этом не больше, чем мы с тобой.
— Отсюда следует, что Пит — агент и хочет вернуться к Ним. Поэтому он нашел нас, подкинул мысль о дирижабле, который поможет быстро туда добраться… Ему, а не нам!
— Что-то в этом роде.
— Тогда вернемся к исходной точке. Пит может быть одним из Них. Если так, мы не сообщим ему ничего нового.
— Да, но он сам может нам все рассказать. Все, полностью!
— И ты готов это «все» выбить из него? А если он только Фригейт?
— Дьявольщина! — Райдер сжал кулаки. — Развязать язык нетрудно — я знаю пару-другую хороших
