показался Джил похожим на эскимосское иглу. Внимательно рассмотрев серый колпак, она поняла, что его оболочкой служил тот же металл, из которого была воздвигнута Башня. Нигде никаких следов сварки, ни одного шва; казалось, полусферу просто выдули на поверхности, словно огромный пузырь.
Весь десантный отряд собрался неподалеку от арочного входа в купол; люди ожидали распоряжений Джил. Лучи света от их фонарей терялись в похожем на пещеру проходе. Он тянулся ярдов на десять, затем поворачивал, образуя коридор десятифутовой ширины; свод его находился примерно на такой же высоте.
Над аркой входа виднелись два горельефа с эмблемами. Вверху — полукругом — символическая радуга; ниже — полный круг с изломанным крестом внутри. Джил узнала его — то был египетский анк.
— Радуга символизирует жизнь и воскрешение, — задумчиво произнесла она.
— Простите, что перебиваю, — вмешался Пискатор. — Крест внутри круга является еще и астрологическим символом Земли… Правда, тот крест обычный.
— Ну, а радуга — символ надежды. Если вы помните Ветхий Завет, это знак Божий избранному народу.
Пискатор взглянул на нее с любопытством.
Джил помолчала, стараясь подавить охвативший ее благоговейный страх, в тайной надежде, что он останется незамеченным для окружающих. Затем она твердым тоном распорядилась:
— Я войду туда. Вы, Пискатор, останетесь здесь. Когда я окажусь в конце прохода, то подам сигнал, и вы направитесь ко мне — если я не обнаружу ничего опасного. В противном случае вы с людьми вернетесь на корабль и улетите. Это приказ, Пискатор. Я оставляю вас капитаном. Коппенейм — славный малый, но он неопытен, да и характер у вас потверже.
Пискатор улыбнулся.
— Файбрас не давал нам разрешения садиться — и тем не менее вы на это пошли. Могу ли я бросить вас в опасности?
— А я не могу подвергать опасности судно и жизнь ста человек.
— Что ж, понимаю вас. Я буду действовать сообразно обстоятельствам. Согласитесь, что это разумно. И не забудьте, у нас еще есть Торн.
— Ну, проблемы надо решать по очереди.
Джил повернулась и пошла к входной арке. В проходе за ней замерцал слабый свет.
После некоторого замешательства она двинулась дальше. Когда Джил шагнула в коридор, яркая вспышка света осветила ее с ног до головы.
59
Джил остановилась. Пискатор окликнул ее.
— Что там за свет?
Она повернулась к нему.
— Не знаю. Непонятно, откуда он падает… смотрите, у меня нет тени!
— В чем же дело? Вы…
— Ничего не понимаю. Как будто я окунулась в густое месиво. Дышать не могу… и нет сил сдвинуться с места.
Наклонившись вперед, словно преодолевая невидимый барьер, она с трудом сделала три шага и замерла как вкопанная.
— Должно быть, это какое-то силовое поле. Ничего ощутимого и видимого нет, но я чувствую себя мухой, попавшей в паутину.
— Возможно, поле действует на металлические застежки?
— Не думаю, они бы разомкнулись. Но сейчас я попробую…
Ощущая неловкость под взглядами толпы мужчин, она расстегнула кнопки и одежда свалилась к ногам. В воздухе было морозно. Передергиваясь от холода, стуча зубами, Джил вновь попыталась продолжить путь, но не смогла преодолеть невидимую преграду. Она нагнулась, чтобы поднять платье, удивившись, как легко ей далось это движение. По-видимому, неведомая сила действовала лишь в горизонтальном направлении. Джил отошла на пару шагов и набросила одежду. Затем начала отступать — медленно, осторожно, пока снова не миновала арку, у которой столпились люди.
Она повернулась к Пискатору.
— Попробуйте теперь вы.
— Думаете, мне больше повезет? Ну, что же, попытаюсь.
Японец скинул одежду и нагим вступил в проход. Джил с удивлением заметила, что поле не действует на него — по крайней мере на ближнем участке. Он почти добрался до поворота и крикнул, что ощущает какое-то противодействие; теперь он шагал медленней, лоб его покрылся каплями пота. Наконец, Пискатор дошел до поворота и остановился, переводя дыхание.
— Я вижу открытый подъемник — сообщил он. — Коридор кончается у него.
— Вы можете пройти туда? — спросила Джил.
— Кажется, да…
Двигаясь, как актер в кадрах замедленного фильма, он с трудом шагнул вперед и скрылся за поворотом.
Прошла минута, две. Джил стремительно бросилась под арку.
— Пискатор! Пискатор!
Ее голос звучал незнакомо и странно, будто внутри коридора действовали неведомые законы акустики. Ответа не было.
Там, за поворотом, он мог ее не услышать, но Джил продолжала кричать. Вокруг царило молчание, невидимый барьер сдавливал грудь. Ей оставалось одно — вернуться к своим спутникам и предложить им попытать счастья.
Мужчины пошли парами. Одни продвигались быстрее, другие — с трудом; до поворота никто не смог добраться.
Включив портативный передатчик, Джил приказала оставшимся на судне покинуть «Парсефаль» и подойти к полусфере. Полсотни человек потерпели неудачу; но, может быть, повезет одному из сорока двух, идущих им на смену.
Сейчас ее люди столпились у входа, похожие на призраков в густом тумане. Джил смотрела на них, ощущая свою отстраненность, полное одиночество — может быть, самое мучительное в ее жизни, хотя ей довелось изведать немало часов отчаяния и скорби. Туман оседал на лице ледяной маской, перед глазами стояла картина погребального костра с телами Обреновой, Метцинга и других. А Пискатор, исчезнувший в этом странном коридоре — где он? Что с ним? В силах ли он вернуться или продолжить путь? Для нее и остальных возвращение оказалось нетрудным. Так почему же он не возвращается? Впрочем, она и представить себе не могла, с чем столкнулся он там — за поворотом.
Она пробормотала строку Вергилия — «Не труден доступ к Аверну…» Как там дальше? После стольких лет трудно припомнить. Если бы в этом мире существовали книги! Вдруг стихи всплыли в ее памяти:
«Не труден доступ к Аверну; Ночи раскрыты и дни ворота черного Дита; Но шаги обратить и на вышний вырваться воздух — Это есть труд, — это подвиг».
Да, есть одно существенное расхождение с реальностью: войти туда трудно всем, кроме одного; но выбраться удалось всем, и лишь одному — не под силу.
Она вызвала по рации Сирано.
— Капитан на связи.
— Слушаю, мой капитан…
— Сирано, вы плачете?
— Да, да! Я нежно любил Файбраса и не стыжусь своих слез. Ведь я не бесстрастный англосакс!
— Выбросьте все из головы и возьмите себя в руки. Нам нужно заниматься делом.
Сирано всхлипнул.
