Или ты с тех пор сильно изменилась?
Мила молчала.
— Значит, будем дружить, — с напускной насмешливостью продолжил Плетнев. — Может, будешь спать со мной изредка, когда у тебя других дел не будет? Так? Так вот, мне это не нужно.
— И мне, — тихо сказала Мила. — Мне тоже это не нужно. Но мне нужен ты. После нашей встречи я места себе не находила, все думала о тебе.
— Думала, — насмешливым и угрюмым эхом отозвался Плетнев. И повторил, но уже гораздо мрачнее и серьезнее: — Думала…
— Да, думала. Антон, я… Я скучаю по тебе… Очень… И всегда скучала.
Плетнев вскочил со стула. Некоторое время он расхаживал по кабинету, стараясь не смотреть на Милу потом остановился возле нее и резко произнес:
— Думаешь, у меня память плохая?
— Я не…
— Тебе никто не нужен! — рявкнул Плетнев, ероша пятерней волосы. — И я тебе не нужен. Ты сама это говорила. Ты живешь сама по себе! Или уже не помнишь?
Мила кивнула.
— Да, говорила. Но это было тогда…
— А сейчас? Разве что-то изменилось? Или у тебя за то время, пока мы не виделись, выросли ангельские крылья?
— Антон, не говори так…
— Буду говорить! Потому что с тобой иначе нельзя. Отныне я буду говорить с тобой прямо, без обиняков. Ты заслужила эту искренность.
Мила прижала руки к груди.
— Антон, — умоляюще проговорила она, — прости меня. Правда, прости.
Плетнев смотрел на гостью угрюмо, сверкая недобрыми глазами из-под упавшей на лоб челки.
— Я всегда о тебе думала, — сказала Мила звонким, искренним голосом. — Не было и дня, чтобы я хоть на минуту не задумывалась о тебе!
Мила вскочила со стула и сделала шаг по направлению к Плетневу, но натолкнулась на тот же угрюмый взгляд и остановилась.
— Что ж, — проговорил Плетнев сдавленным и глуховатым голосом, словно слова давались ему с трудом. — Может быть, ты и не врешь. Даже скорее всего, не врешь.
Он снова взъерошил рукой волосы и проговорил устало и без тени злости:
— Черт его знает… Может, и правда все можно вернуть назад? Как думаешь, Мил?
— Конечно, можно!
Она шагнула еще и оказалась прямо перед Плетневым. Хотела обнять его, но остановилась.
— Но если у тебя сейчас есть кто-то, ты скажи, — тревожно и нервно потребовала Мила. — Только сразу. Я вторым номером не хочу быть. Может, встречаешься с кем-то?..
— Не встречаюсь, — оборвал ее Плетнев. — Было дело. Пытался. Но…
Мила улыбнулась и положила пальцы ему на губы.
— Не рассказывай. Не важно. Скажи одно, нужна я тебе сейчас или нет?
— Ты… Ты…
Плетнев не нашел нужных слов и лишь улыбнулся светлой и покорной улыбкой.
23
Маша подошла к черной «мазде» и наклонилась к водительскому окну. Шепот опустил стекло.
— Привет, малышка! — весело поприветствовал он девушку. — Принесла?
— Да. — Маша раскрыла сумочку и хотела достать то, что было нужно Шепоту.
— Подожди, — осадил ее тот. — Не на улице же. Забирайся в машину.
Маша растерялась, ей очень не хотелось оставаться с этим рыжеволосым наедине.
— Чего ждешь? — спросил Шепот. — Хочешь, чтобы тебя все окрестные собаки в лицо запомнили, а мою тачку — по масти и номеру?
— Ноя…
— Забирайся, я сказал! — На этот раз голос рыжего бандита прозвучал властно и жестко.
Маша подчинилась. Но сесть она предпочла на заднее сиденье. Так было ненамного безопаснее, но зато Маша оказалась далеко от его омерзительных конопатых рук — на тот случай, если он захочет ее полапать.
— Надо было сесть рядом, — наставительно сказал Шепот. — Ну да ладно. — Он протянул через плечо руку: — Давай!
Маша достала из сумочки диск и передала рыжему.
— Здесь все? — осведомился он.
— Все, что успела перекачать, — ответила Маша.
— Сама посмотрела?
— Нет. Времени не было. Тем более что у него там все по-японски.
— Как же ты разобралась?
— Там названия папок на английском. Шепот глянул на Машу в зеркальце заднего обзора и едко усмехнулся.
— Владеешь языком?
— Давай без похабства, — сухо отрезала Маша. Шепот пожал плечами:
— А я ничего такого и не имел в виду. Просто приятно общаться с образованной девушкой, знающей языки.
— Ты должен мне заплатить, — сказала Маша, едва сдерживаясь, чтобы не нахамить этому наглому придурку.
— Правда? С чего ты взяла? Маша побледнела.
— Ты… Ты…
— Расслабься, это шутка! — Шепот захихикал. Затем достал из бардачка конверт и протянул его Маше: — На вот, держи свои тридцать сребренников, девочка Иуда!
Маша схватила конверт, открыла его и быстро пересчитала купюры.
— Все в порядке? — осведомился Шепот.
— Да.
Маша взялась за ручку дверцы, но Шепот ее упредил.
— Погоди!
— Что еще? — недовольно спросила Маша.
— Он ничего не заподозрил?
— Нет. Я подмешала ему в вино снотворное, и он спал как ребенок.
— А он не поймет, что ты рылась в его компьютере? Может, у него там счетчик сеансов или еще что-нибудь в этом роде?
— А я откуда знаю? Я — не программист.
— Да, верно, — признал Шепот. — Слушай, дева Мария, а может, мы встретимся? Где-нибудь в неофициальной обстановке? Попьем вина, поговорим за жизнь?
— Перебьешься, — сказала Маша и снова взялась за ручку дверцы.
— Ну, ладно, — протянул Шепот. — Всего хорошего, детка! И до следующей встречи!
Маша выскочила из салона и зашагала прочь от машины.
24
