не вижу, каким образом мои дела касаются вас.
– Вы живете в моем доме! – яростно выкрикнула Регина. – Вы едите хлеб за моим столом и при этом осмеливаетесь утверждать, что это не касается меня, хотя вы ведете себя как шлюха? – Регина сердито посмотрела на Маркуса. – До встречи с вами она была невинной девушкой. У нее не было никакого опыта против вашей мужской двуличности.
– Да, это так, – сокрушенно признался он.
– Я вижу, Стамфорд, у вас обширный опыт по части соблазнения девушек, не так ли?
– Возможно.
– Не скромничайте. Кейт вряд ли была первой, кого вы совратили. У вас устоявшаяся репутация распутника и негодяя.
– Святым меня не назовешь, это точно, – согласился Маркус.
– Хорошо известно, что вы регулярно соблазняете женщин недозволенными методами.
– Я не думал, что все так далеко зайдет.
– Мужчина всегда притворяется любящим, чтобы во имя одной лишь прихоти совратить женщину, не так ли, Стамфорд?
– Такое происходит всегда и повсеместно.
– А вы, Стамфорд, ничем не отличаетесь от других?
– Вероятно, что так.
– Я уверена, что Кейт считает, что вы в нее влюблены. Вы не подозреваете то же самое?
– Вполне возможно.
– Вы когда-нибудь любили ее?
Маркус уставился в пол.
– Нет.
– А сейчас вы ее любите?
– Нет, – почти шепотом опять ответил Маркус.
– Она, наверное, предполагает, что у вас самые благородные намерения. Может быть, она даже воображает, что вы женитесь на ней. Так вы женитесь?
– Это было бы величайшей глупостью.
Регина чуть помедлила, чтобы его отказ как можно сильнее уязвил Кейт. И она была права. Никогда прежде Кейт так не унижали. Она хотела умереть, превратиться в ничто, исчезнуть.
– Вы слышали, Кейт? – категоричным тоном спросила ее Регина. – Он не любит вас. И никогда не любил.
– Да, я слышала.
Кейт всегда понимала Маркуса, как он одинок, что он намеренно чуждается людей, но она даже не могла себе представить, каким жестоким он мог быть. Почему он счел своим долгом принять участие в ее наказании? Чтобы видеть ее страдания?
Неужели он стал прихвостнем Регины? Почему он молчаливо допустил такую жестокость? Он растоптал ту искру привязанности и любви, которая еще теплилась у нее в груди. Неужели он хочет ее изничтожить, чтобы в помине ничего не осталось от той Кейт, которую он знал?
– Полагаю, что она внимательно слушает нас, – проворчала Регина Маркусу, – так что рассказывайте ей поживее все остальное, или это сделаю я!
Маркус, не отрывая глаз от пола, проговорил:
– Я женюсь на Мелани, Кейт. Ровно через неделю. Все уже слажено.
Более страшного и более мучительного известия он не мог бы ей объявить. Хотя Кейт изо всех сил крепилась, чтобы не потерять самообладания, но все-таки не удержалась, по ее щеке поплыла слеза – одна-единственная.
– Равные всегда стремятся к равным, – ликовала Регина. – Как было глупо с вашей стороны, Кейт, возноситься так высоко в своих мечтах!
Кейт почувствовала дыхание смерти, его слова убивали все самое дорогое в ней – нежность, доброту. Она посмотрела на него, как будто умоляя, чтобы он взглянул ей прямо в глаза. Был ли он подавлен? Огорчен? Она хмыкнула от отвращения. Более вероятно, он просто опасался неприятной для него встречи и отчаянно хотел, чтобы она скорее закончилась, тем не менее она все еще мешкала, ей так хотелось, чтобы он улыбнулся ей напоследок.
– Это все? – спокойно спросила Кейт.
– Да, – ответила Регина. – Направляйтесь ко мне в спальню и ждите меня там. Я подойду через две минуты.
Онемев от горя, безразличная ко всему, Кейт медленно пошла к выходу. Она уже находилась у самых дверей, когда ее окликнул Маркус.
– Кейт! – умоляюще позвал он, ее имя невольно соскользнуло с его губ.
Она остановилась и мрачно оглянулась на него.
– Что?
