– Извините, мисс Патерсон, но я должна попросить вас уйти. Таковы мои инструкции.
Мюриел ошеломленно смотрела на нее.
– Он велел вам выгнать меня!
– Я бы так не сказала, мисс Патерсон. У мистера Берка нет времени, чтобы принять вас, вот и все.
Ее бесцветный взгляд оценивающе обежал стройную фигуру Мюриел, и Мюриел покраснела. Было ясно, что мисс Кук интересуется, какие отношения могут быть между ее боссом и этой девушкой с завода.
Мюриел посмотрела на закрытую дверь. Что-то в ее взгляде насторожило мисс Кук, та быстрым шагом подошла к двери и решительно положила руку на ручку двери.
– Извините, но у меня больше нет времени, – сказала она. – Если дело касается вашей работы, вам следует передать жалобу мастеру. До свидания, мисс Патерсон.
С минуту Мюриел стояла неподвижно, потом, беспомощно пожав плечами, повернулась и медленно вышла из приемной. За дверью самообладание покинуло ее, и она разрыдалась. Причина, по которой она хотела поговорить с Эндрю, уже не казалась ей важной. Важно было другое: он велел этой грымзе выставить ее за дверь.
Утро казалось ей бесконечным. Мюриел с нетерпением ждала время ленча, чувствуя, что перерыв может принести хоть какое-то облегчение. Не тут-то было. Она не чувствовала голода и через десять минут вышла из столовой и вернулась в цех. Было ясно, что Эндрю думает, будто она бегает за ним. Но ведь много недель она не пыталась увидеть его, поэтому его поведение сегодня утром было совсем непонятным. Он мог принять ее хотя бы для того, чтобы проверить, верны ли его подозрения на ее счет.
Она попыталась выбросить из головы оскорбительную сцену, что произошла в приемной, но на ее место пришли еще более невыносимые мысли. Она терзала себя чтением объявлений о помолвках, и теперь представляла себе свадьбу и даже медовый месяц Эндрю и Кристин.
– Это должно когда-то пройти, – шептала она. – Это не может тянуться вечно. Говорят, что время все лечит.
Когда они поженятся, ее мучения начнут ослабевать; медленно, очень медленно, она привыкнет к мысли, что Эндрю и ее кузина – муж и жена. Она даже сможет бывать у них, если они ее пригласят, уже не чувствуя никакой боли…
– О, нет, я не смогу. Даже если проживу сто лет!
Она порывисто встала. Если не перестать об этом думать, можно с ума сойти. Надо выбросить все это из головы, сосредоточиться на чем-нибудь другом… Но на чем?
Как бы услышав ее мысли, к ней подошел Питер.
– Мюриел, что ты здесь делаешь? Ты еще не ходила в столовую?
– Я уже поела. – Непроизвольно она провела дрожащей рукой по волосам, и Питер, заметив это, нахмурился.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Нет, я здорова. Не волнуйся, Питер.
– Ты неважно выглядишь, – сказал он озабоченно. – Посиди немного. Хочешь чашку чая? Я принесу из буфета.
«Какой он хороший», – подумала она, невольно сравнивая его с Эндрю.
– Спасибо. – Она взглянула на него и слабо улыбнулась. – Я уже пила чай.
Питер принес стул и сел рядом с ней.
– Тебя что-то расстроило, – мягко сказал он. – Что-то дома не в порядке?
– Нет… А почему ты об этом спросил?
– Не знаю. Наверное, не пришло в голову другой причины твоего подавленного настроения.
«Значит, это так заметно со стороны?»
Она заставила себя засмеяться, но смех прозвучал неестественно. Следовало взять себя в руки, это ведь только начало.
– Я просто плакса, и это единственная моя проблема, – сказала она, и Питер нахмурился.
– Может, ты не ладишь с другими девушками?
– Нет, с ними у меня вполне нормальные отношения…
– Но у тебя здесь нет подруг. – Он покачал головой. – Они тебе не нравятся, Мюриел? Это место тебе не подходит… Возможно, я смогу перевести тебя на другое.
– Я не хочу никуда переходить. И потом, что еще я могла бы делать?
– Не знаю, но, по правде говоря, я уже давно думаю о другой работе, более подходящей для тебя.
– Ты думаешь? – Она удивленно взглянула на него. – Почему?
Питер слабо улыбнулся и, взяв ее руку, накрыл своей.
– Я не могу назвать тебя бесчувственной, просто ты держишься отстраненно. Разве ты не замечаешь, как мне неприятно видеть тебя среди этих вульгарных девиц?
Мюриел сразу же стала их защищать. Да, они не в ее вкусе; им нравятся шутки, которые заставляют ее краснеть, они говорят о таких вещах, о чем, как она считает, стыдно говорить вслух, но они очень добрые девушки, таких редко встретишь. Они с готовностью помогают друг другу; если что-то случается с одной из них, все становятся на ее защиту, а если кто-то заболеет, каждая готова проводить ее домой, несмотря на
