жульничества в зале для аудиенций? Вы что, парни, старательно закрываете на это глаза, да?
— Благородный доменьер имеет право… — начал Блон.
— Да ладно, Блон, — недовольно возразил Торбу, — мне это дело с проволокой не понравилось, и тебе тоже. Да и другим.
— Не припоминаю, чтобы мне дали возможность высказаться. В свое свободное время я бы с удовольствием встретился с парочкой ваших приятелей.
— Я тебя и пальцем не тронул, Дргон, — заверил Торбу. — Я не хочу иметь ничего общего со всем этим.
— Это был приказ доменьера, — вставил Блон. — Не мог же я ему сказать…
— Неважно, — перебил его я. — Я ему сам скажу. Это единственное, чего я хочу. Короткое интервью с вашим доменьером, минус проволочная сеть.
— Эге, — прогудел Торбу. — Ага. Вот это будет встреча! — он повернулся к Блону. — У него отличный удар, Блон. Конечно, по виду не скажешь, а он мог бы померяться ударом с самим огненным Дргоном, в честь которого его назвали. Ну, а если он столь же искусен во владении клинком…
— Вы мне только его дайте, — вставил я. — А заодно покажите дорогу.
— Благородный доменьер в две минуты сделает из него барбекю, — рассеянно сказал Блон в пространство.
— Идем, соберем парней.
— А как потом объясняться с благородным доменьером? — настороженно спросил Блон. — Что он может подумать, если замурованные парни оказываются у него в спальне да еще и с оружием?
— Мы побратимы охраны, — внушительно произнес Торбу. — У нас есть Кодекс, в котором ничего не говорится о мошенничестве. Если мы не будем придерживаться клятвы Братства, то станем ничем не лучше рабов, — он оглянулся на меня. — Идем, Дргон. В наших бараках ты сможешь привести себя в порядок, а заодно отыскать приличный клинок. Если уж ты решил поставить на кон все свои жизни, то встретишь свою судьбу во всеоружии.
Торбу критически наблюдал, как меня переодевают в полевую форму охранника и перепоясывают мечом. Я явно нарушил его внутренний покой, а может, даже побудил его мыслить. Если я смогу продержаться хотя бы две минуты, но доменьеру Квохи удастся меня убить, то Торбу ничего не потеряет. Я просто больше не стану вторгаться в его жизнь, и он сможет по-прежнему оставаться охранником-гориллой, фанатично верящей в справедливость Кодекса. Ну, а если я уцелею…
Я следовал за Торбу. За ними тянулась процессия из пятнадцати охранников, напоминающих толпу троллей. В этот час дворцовых слуг попадалось мало, а встречавшиеся лишь провожали нас взглядами и шли дальше по своим делам. Мы пересекли пустой зал для аудиенций, поднялись по широкой лестнице и теперь шли просторным коридором, увешанным роскошными гобеленами и устланным шелковистыми коврами.
Наша профессия остановилась перед гигантской двустворчатой дверью. Двое охранников в лиловой одежде подошли поинтересоваться, в чем дело, и Торбу сходу просветил их. Несколько секунд они колебались, с подозрением оглядывая меня.
— Мы не собираемся здесь торчать целую вечность, — предупредил Торбу. — Открывай, новобранец.
Я протолкнулся мимо Торбу в комнату с великолепным убранством, по сравнению с которым зал для аудиенции доменьера Гопа казался гостиничным номером за четыре доллара. Сквозь высокие окна струился свет Синты, и в ее лучах хорошо была видна роскошная постель и фигура спящего. Я нетерпеливо подбежал к кровати и сдернул покрывало. Доменьер Квохи грузно сел, настоящий буйвол — семь футов сплошных мышц. Он глянул на меня, перевел взгляд на мою свиту…
В следующее мгновение он, словно тигр, метнулся с постели. Возиться с мечом было некогда. Я просто двинулся ему навстречу, с ходу врезав в ухо, и, проскочив дальше, быстро обернулся.
Квохи пошатнулся, но удержался на ногах. Я вложил в свой удар всю силу, едва не раздробил костяшки пальцев, а он только слегка пошатнулся! Я не мог позволить себе дать ему передышку. Удар по почкам, потом, когда он начал поворачиваться, в челюсть, затем левой и правой в живот…
Словно балка обрушилась с высот Бруклинского моста и раздробила все кости моего несчастного тела. Сначала меня тащило океанским прибоем, потом я оказался в аду, и меня принялись тыкать раскаленными вилами… Я с трудом сморгнул набегавшие слезы. Шум прибоя в ушах утих. Квохи беспомощно сидел на полу, прислонившись спиной к постели. А мне еще надо было расставить все точки над "и".
Я отыскал свои ноги и поднялся. Вместо груди у меня был одна большая впадина, а левая рука, как видно, принадлежала вообще кому-то другому. Неважно. Уж правой-то я еще пока владел.
Словно моряк, сошедший на берег после хорошего шторма, я подобрался к Квохи. Но тому, похоже, было не до меня. Маленькие проблемы с дыханием занимали его больше: удар в живот все-таки достиг цели. Я выбрал местечко под правым ухом, отвел локоть и двинул плечом, вкладывая в удар весь вес тела. Хрустнула челюсть. Квохи, словно мешок с гвоздями, с грохотом повалился на пол. Я обессилено плюхнулся на край постели и со свистом втянул воздух, пытаясь не обращать внимания на цветные круги перед глазами.
Через некоторое время я наконец заметил, что передо мной стоит Торбу и держит в руках кошку. И кошка, и он радостно ухмылялись.
— Приказания будут, доменьер Дргон?
Я отчаянно затряс головой:
— Приведите в чувство Квохи, посадите его на стул. Я хочу задать ему пару вопросов.
Бывшему доменьеру моя идея пришлась не по душе, но после того, как Торбу вместе с парочкой охранников выразительными жестами объяснил ему ситуацию, он счел за благо повиноваться.
— Слезь с его головы, Малл, — приказал Торбу. — А ты, Блон, развяжи веревку. Доменьер Дргон хочет с ним поболтать, а вы, парни, чересчур давите на психику.
Тем временем я ощупывал ребра, пытаясь определить, какие из них сломаны, а какие только чуток погнулись. Удар Квохи нисколько не уступал пинку двухтонного страуса.
— Квохи, я задам тебе несколько вопросов, и если меня не устроят твои ответы, то я уступлю тебе вакантный номер в темнице. Прекрасных видов, конечно, не обещаю, но уж спокойствие гарантирую на все сто.
Квохи только хмыкнул, вывихнутая челюсть ему изрядно мешала.
— Тот парень, в черном, который претендовал на твое положение… Твои парни отволокли его куда-то. Я хочу знать, куда?
Квохи снова хмыкнул.
— Врежь ему, Торбу — посоветовал я. — Может, это улучшит его произношение.
Торбу с чувством пнул бывшего доменьера по голени. Квохи взвился.
— Убери своих псов, — с трудом прошамкал он. — Здесь ты его не найдешь.
— Почему?
— Я отослал его.
— Куда?
— Туда, откуда ни ты, ни твои предатели не смогут его заполучить.
— А поподробней.
Квохи сплюнул.
— Уверен, что Торбу не по душе твоя реплика насчет предателей, — мимоходом заметил я. — Это несколько не соответствует истине. Так что будь добр, выражайся ясно и коротко, без инсинуаций, если дорожишь своими жизнями.
— Даже эти свиньи не отважатся…
Я вытащил острый стилет, которым меня снабдили, приставил кончик лезвия к его горлу и надавил чуть-чуть, так, что выступила капелька крови.
— Говори, — вкрадчиво прошептал я, — или я сам перережу тебе глотку.
Квохи буквально вжался в спинку стула.
— Тогда ищи его сам, убийца, — насмешливо ответил он, — ищи его в темницах доменьера доменьеров.
