- Банк надежды, веры и любви. До свидания.
Он ушел прежде, чем я успела расспросить его. Я жадно схватила ассигнации. Я сделала все возможное, чтобы прожить, не принимая помощи своего мужа, после того, как до меня дошли некоторые сведения о его деятельности в Америке. По той же причине я прервала всякие отношения с моим мужем и его друзьями. Но при настоящем положении дел попытка сохранить свое независимое положение казалась совершенно безнадежной, так как я остро нуждалась в деньгах.
Я уплатила квартирной хозяйке и подарила ей свои старые платья. Я знала, где делать закупки, и в то же утро переехала в уютную маленькую квартиру на Эльбемарль-стрит, надела платье, подходящее к новой обстановке, и приобрела, кроме того, вечерний туалет и манто. Со времени нашей неудавшейся авантюры в Париже я не видала больше своих драгоценностей. Но в три четверти первого пришел мальчуган швейцара и передал мне пакет, только что принесенный посыльным. Я открыла его и нашла полдюжины хорошо знакомых мне сафьяновых шкатулок. Часть моих драгоценностей, которые я уж никогда больше не рассчитывала увидеть, снова находилась в моих руках.
Мне стало ясно, что мой муж уже вернулся или предполагает сделать это, и что он нуждается в моей помощи. Прошло три дня. Я не получала о нем никаких сведений. Эти три дня я прожила, как избалованный котенок, привыкший к теплу и уюту. Я радовалась красивой одежде, принимала каждый день надушенные благовониями ванны, ела вкусные вещи и пила дорогое вино. Я чувствовала, что снова возрождаюсь к жизни, словно кровь в моих жилах обновилась. В течение этих трех дней ничто в мире не заставило бы меня вернуться к прежней бедности. Я предпочла бы совершить величайшее преступление, нежели опять попасть в гости к нищете.
На четвертый день я встретила Нормана Грэя. Я как-то раз выходила из парикмахерской на Керзон- стрит, когда он показался из-за угла Клердж-стрит с палками для гольфа под мышкой и направился к такси. Лишь столкнувшись с ним лицом к лицу, я узнала его. Меня охватила радость, когда я увидела, как просветлело его строгое лицо. Эта встреча обрадовала его, несмотря на то, что мы были врагами.
- Доброе утро, сэр Норман. Разве на севере перевелись преступники, и вы теперь совсем без дела?
Он улыбнулся и сунул свои палки для гольфа в открытое окно подъехавшего автомобиля.
- Я устал охотиться за преступниками. Кроме того, они поменялись со мной ролями и теперь преследуют меня.
- Серьезно? Значит, похоже на то, что мой муж вернулся?
- Об этом, действительно, поговаривают. Вы живете где-нибудь поблизости?
- Я живу теперь в Эльбемарльгофе. Почему за мной больше не шпионят? Если он вернется, я буду, несомненно, одной из первых, кого он посетит.
- Блестящая идея! - согласился он, и его смелые серые глаза странно сверкнули. - Но я предпочел бы подкупить вас, чтобы вы отказались от него.
- Сколько вы предлагаете? За последнее время он мало заботился обо мне.
- Если хотите поужинать со мной сегодня, мы поговорим об этом подробно.
Я убеждена, что Норман Грэй враг мне и Микелю. Я его ненавижу. И несмотря на это, он обладает какой-то странной властью надо мной, которой я никогда не поддамся, хотя и не могу ее себе объяснить. Меня охватил трепет при мысли, что я буду сегодня вечером с ним вдвоем. Он, улыбаясь, ждал моего ответа.
- Меня это бесконечно радует, - серьезно ответила я.
- Итак, в моей квартире, №13, около восьми.
- Почему не в ресторане?
- Ради вашей же безопасности. По всей вероятности, за вами следят, и все ваши действия доводятся до сведения организации, главой которой является ваш супруг. Если вас увидят вместе со мной за ужином в ресторане, то могут предупредить, что вы перешли на сторону врагов.
- Должна признать, что вы очень заботитесь обо мне, - сказала я, стараясь придать своим словам возможно более ироничный тон. - Я приду к вам.
Я глядела ему вслед. Я его ненавидела потому, что он был единственным человеком, способным вывести меня из равновесия. Мне нравилась его манера одеваться, и он двигался с легкостью атлета. Я ненавидела его лукавую, и все же добрую улыбку, его бронзовое от загара лицо, веселые морщинки у глаз. Я пошла прямо к себе и написала ему, следуя настроению минуты, несколько строк. Я заявила ему, что готова ужинать с ним в любом ресторане, но ни в коем случае не в его квартире на Клердж-стрит - в 8 часов он сможет за мной заехать.
В половине четвертого дня я получила известие, которое ждала давно, а в четыре входила уже в бюро адвоката, находящееся на тихой площади вблизи Линкольн-Инна. Молодой клерк поднялся из-за разъеденного молю стола, предложил мне твердое деревянное кресло и удалился доложить о моем приходе мистеру Юнгхэзбэнду, главе фирмы. Бюро было наполнено грязными папками, груды счетов и контрактов валялись повсюду, и всеми этими делами руководила фирма Юнгхэзбэнд. Через несколько минут клерк появился снова и предложил мне войти в комнату, находившуюся в другом конце коридора.
- Мистер Юнгхэзбэнд просит вас войти, мадам!
Он запер за мной дверь, и я протянула руку крупному пожилому господину, который приподнялся и рассеянно поздоровался со мной. Он был неряшливо одет. Носил металлические, поднятые на лоб очки. Фасон его воротничка и галстука принадлежали прошлому поколению. Груда книг и стопка актов лежали перед ним на столе.
Он сел сразу же, как только я опустилась на предложенное мне место, отодвинул в сторону какую-то бумагу, скрестил ноги и пристально посмотрел на меня.
- Миссис - гм - Морисон? - начал он, называя меня именем, под которым я жила последние месяцы.
- Да. Меня просили сегодня зайти сюда.
- Так, так. Посмотрим, в чем дело. Ваш муж состоял у нас клиентом много лет, но моя память - ага, вот это, - прервал он сам себя и протянул какую-то бумагу. - Я получил из Нью-Йорка распоряжение выплатить вам 200 фунтов. Вы получили эту сумму?
- Получила и почти все уже истратила.
Он слегка нахмурился.
- Ну, это уже мотовство!
- В продолжение многих месяцев я была совершенно без средств.
Он задумчиво потер верхнюю губу.
- Насколько я знаю, ваш муж занимался в Нью-Йорке рискованными операциями. Но теперь они закончены. Вам, вероятно, известно, что он уже вернулся в Англию.
Меня что-то кольнуло. Не знаю, была ли это радость или страх.
- Он в безопасности? - спросила я.
- В безопасности? А почему бы ему не находиться в безопасности?
На минуту воцарилось молчание. Я оглядела прокуренную комнату, и мои глаза остановились на изумленном лице адвоката. Мне показалось, что я задала ненужный вопрос, и я смутилась. Мистер Юнгхэзбэнд внезапно улыбнулся и забарабанил указательным пальцем по столу. Казалось, он теперь только сообразил смысл неправильно понятых им слов.
- Понимаю, - сказал он. - Нью-Йорк необыкновенный город и, разумеется, - гм - финансовые операции, которыми занимался ваш супруг, хоть они и оказались удачными, несомненно создали ему врагов. Он, действительно, приехал в Англию под чужим именем. Я куда-то записал его, сейчас увидим, ага, вот оно - мистер Ричард Питерс. Мне поручено передать вам, мадам, что ваш муж очень хочет вас видеть.
- Его адрес?
Мистер Юнгхэзбэнд показался мне рассеянным. Потом он, торжествующе улыбаясь, повернул лист бумаги, который держал в руке.
- Его адрес? - повторил он, - Джексон-стрит, 11.
- Мэйфер?
- Мэйфер. Я хочу предупредить вас, мадам, что ваш муж - не совсем здоров. Он находится в санатории.
