При любых обстоятельствах не будет резона отменять. Только приспособят или усовершенствуют сюжет Маскарада. - А я уж было пала духом! - рассмеялась Дуняша. - Вдруг возьмут и отменят! - Другое дело, - сказала Гликерия, - что мы с тобой можем оказаться недопущенными к Маскараду. - Из-за меня? Из-за того, что я бросилась на Покровку? Или из-за всполошения? - Из-за всполошения, - сказала Гликерия. - Из-за чужих интересов и зависти. Если мы проиграем... - Ну нет! - решительно заявила Дуняша. - Нас не одолеют! - Не должны одолеть, - согласилась Гликерия. - Андромеда и Елена... - Шеврикука раздумывал вслух. - Здесь ведь есть и несовместимое... Хотя, конечно, как взглянуть. Но для Андромеды понадобится Персей, а для Елены - Парис. Где же вы теперь отыщете Персея с Парисом? Кстати, Персей не убоялся Чудовища... Опять - Чудовище... А может быть, Гликерии Андреевне нужна не Андромеда, а туманность?.. - Ты-то точно не годишься в Персеи и Парисы! - обрадовала Шеврикуку Дуняша. - Экое чучело! - Я и не рвусь, - сказал Шеврикука. - А вот в проводники мы все же согласились бы тебя взять! - Премного благодарен, - Шеврикука прижал руку к груди. - Но я не желаю быть у вас в проводниках. - Смотрите-ка, Гликерия Андреевна, он нам еще и дерзит! - Оставь его, Дуняша. Шеврикука встал. - Видишь, - сказала Гликерия. - Все нужное ему он разузнал и теперь может идти дальше. - Все разнюхал! - Не будь так груба и вульгарна. - Далеко не все из того, что меня интересовало, я разузнал и разнюхал, сказал Шеврикука. - Например, мне так и не ясно, как вели себя Пелагеич и изверг Бушмелев и кто наблюдал за вами. Ну и не суть важно. Зато мне открылось, что в Гликерии Андреевне возникает непредвиденное. Уж при этом я быть вблизи нее не желаю. - Ты, Шеврикука, - трус! - воскликнула Дуняша. - Может, и трус. А может, у меня иные, нежели у вас, понятия о том, что происходит в нас и вокруг нас. - Не огорчай его, Дуняша, - сказала Гликерия. - Не вызывай в нем необходимость отвечать. Он быстрее уйдет. - Я не могу понять вашей деликатности, Гликерия Андреевна! - Вы, Дуняша, - сказал Шеврикука, - чрезвычайно заблуждаетесь относительно деликатности Гликерии Андреевны. - Он прав, - подтвердила Гликерия. - Ты заблуждаешься. Теперь невылупившиеся птенцы, несомненно, знали, что они вырастут, взлетят и что будут они не жаворонки, не мухоловки, не зарянки, а соколы или кордильерские кондоры. Но, похоже, знание этого и тяготило их. - Он мелок и слаб, - сказала Гликерия. - Справедливо, - согласился Шеврикука. - И потому зачем мне быть теперь вблизи дамы, связанной дурной клятвой. - Что ты городишь! - Разгневанная Дуняша подскочила к Шеврикуке. - Что он городит! Он верит в эту сплетню! В эту гадость! - Отойди от него! - Гликерия была не рассержена, а зла. - И разреши ему нас покинуть! - Поклон вам, - сказал Шеврикука. - Оставайтесь с туманностями Андромеды и ценностями спартанской Елены. Кстати, неплохие украшения были и у Клеопатры. - Все у нас будет! - Обещание Гликерии вышло чуть ли не торжественным. Подумаем и об украшениях Клеопатры! Но сразу же в гостиной Гликерии исчез свет и произошло потрясение. Первая мгновенная мысль Шеврикуки была: всполошение сокрушило преграды, стены и потолочные перекрытия и ворвалось в Апартаменты. Но тут же выяснилось: потрясение сейчас происходит не всеобщее, а частное. Свет вернулся, но посреди расширившегося до привычных своих пределов помещения дергалась и стонала исполинская серо-черная фигура. Вид она имела безобразный и лишь отчасти походила на фигуру человеческую. Твердых форм в ней как бы не было, а все состояло либо из газа, либо из странной жидкости. Можно было предположить, что голова (или нечто вроде головы) вторгшегося в гостиную Гликерии существа была укрыта капюшоном или маской. Вокруг тела его (тела ли?) колыхалась хламида или, по понятиям очередного столетия, плащ-палатка, опять же - из газа или из жидкости. Все в незваном фантоме словно бы плыло и переливалось, и все было неприятно. Гликерия с Дуняшей в отличие от Шеврикуки, похоже, поняли, кто он такой и зачем он возник. Но и они не ожидали его появления. Дуняша выглядела ошеломленно-напуганной, Гликерия вскочила с музыкального стула, с силой опустила крышку фортепьяно, скорее и не опустила, грохнула ею, будто желала устрашить гостя. Но не устрашила, а, напротив, вызвала раздражение или гнев. Тело его бугрилось, дергались его руки или то, что можно было назвать руками, и что-то тонкое, прямое возникало в них, способное уколоть, уязвить или даже погубить. Пришелец по-прежнему стонал, но теперь к стонам добавились клокотание и хрипы. И некие спазматические, булькающие звуки стали сопровождать его движение. А двигался он к Гликерии, руки его обрели костяные пальцы, вытянулись и были готовы вцепиться в шею или плечи Гликерии. Дуняша прижалась к стене. Гликерия выпрямилась и стояла будто согласная с погибелью, ни о чем не молила и ничем не возмущалась. Шеврикука ринулся на пришельца, но, столкнувшись с ним, попал не в жидкое и не в газовый столп, а ударился о твердое. Его отбросило к ломберному столику, Шеврикука схватил стоявший там подсвечник и подсвечником стал бить серо-черного, разъяренного и ревущего исполина. К удивлению Шеврикуки, враг его (а может, и не враг, но в те мгновения - враг) начал отступать, взвизгнул, издал истерический вопль и пропал. Шеврикука обернулся, взглянул на Гликерию, та без сомнения была напугана, руку с перстнем держала вскинутой, и золото Пэрстовой вещицы горело, а потом стало тускнеть... - Он вернется! - закричала Дуняша. - Он вернется! Не уходи, Шеврикука! Он придет со шпагой! - Ну и что? - сказал Шеврикука и поставил подсвечник на ломберный столик. - Ему положена шпага. А мне не положен и этот подсвечник. - Вам, Шеврикука, положена кочерга, - сказала Гликерия. - Да, - сказал Шеврикука. - Мне положена кочерга. И ухват. Но теперь я соглашусь быть у вас проводником. - Вот теперь, - сказала Гликерия, - ни о какой услуге мы просить у вас не будем. - Гликерия Андреевна! - воскликнула Дуняша. - Лика! - Как пожелаете, - сказал Шеврикука. - Найти меня вам будет не сложно.
25
Опять дрожание земли и глубинные гулы ощущал Шеврикука, но уход его из Дома Привидений вышел на странность беспрепятственным, не объявились даже Горя Бойс и бабка Староханова, а могли бы проявить интерес, некому было сдать сушеную воронью лапу, и Шеврикука оставил ее висеть в черном мороке. Во дворе Землескреба Шеврикуку поджидал Пэрст-Капсула. Был он в ковбойской шляпе, камуфляжном костюме и полусапожках. 'Донесения Радлугина', прошептал Пэрст-Капсула, ничего не протянул Шеврикуке, но за пазухой у того, под джинсовой рубахой, образовались бумаги и стали Шеврикуку угнетать. 'Хорошо, хорошо, - быстро и даже недовольно проговорил Шеврикука. - Потом, потом! Совершенно занят. Завтра'. Пэрст- Капсула, похоже, расстроился. Он явно жаждал общения, а может, и о чем-то хотел попросить Шеврикуку. - Ну что еще? - сказал Шеврикука. - Я хотел бы иметь подругу, - смущаясь, сказал Пэрст-Капсула. - Вы позволите мне завести ее? - Ты сам себе хозяин! - махнул рукой Шеврикука и помчался в квартиру Уткиных. 'А кругляш-то его, наверное, и впрямь непростой', - подумал Шеврикука, вспомнив, как горел перстень на пальце Гликерии, а потом потускнел. Среди прочих донесений Радлугина было: 'Плод квартиросъемщицы Легостаевой развивается нормально. Упомянутая Лег. по-прежнему утверждает, что понесла от Зевса'. И это донесение и иные бумаги Шеврикука отбросил. Все чего-то хотят. Кто подругу. Кто младенца от Зевса. Кто Туманность. Кто Всемирную Свечу. Чего желает он, Шеврикука? Не нужна ли и ему теперь подруга? Или хотя бы Туманность? Но он и так в туманности. В тумане бытия. Шеврикука отдышался и нечто придумал. Потом он снова взял бумаги, доставленные Пэрстом-Капсулой. Доброжелательный гражданин Радлугин делился своими наблюдениями над жизнью ответственного квартиросъемщика Дударева О. С. Этот Дударев был во многом хорош и терпим и скорее доброжелателен, нежели подл, хотя порой дребеденил, шумел и водил не постоянных женщин. Но Радлугина обеспокоили ни с того ни с сего возникшие отношения Дударева О. С. с какими-то неизвестными отродьями, по-видимому, агентами, согласившимися называть себя Отродьями. А так называемое Отродье Б. 8783 4. Б. Ш. (Фл. Ш.) в карточке с золотым тиснением недвусмысленно потребовало от Дударева О. С. установить связь с привидениями, якобы проживающими в здешней местности. Но привидений нет в природе, а в здешней местности и в Землескребе их тем более не может быть. А потому под привидениями надо иметь в виду какие-то невыявленные личности, скорее всего, потенциально опасные. 'Сегодня ты узришь привидение! - пообещал Радлугину Шеврикука. - Сегодня к тебе явится тень Фруктова!' Он сейчас же был готов отправиться в квартиру Радлугиных. Обзавестись привидением в подъезде и немедленно входило теперь в его расчеты. Но он подумал, что визит Фруктова в светлую пору может и не вызвать у Радлугина необходимые впечатления. К тому же засомневался: а обернется ли он тенью Фруктова? Впрочем, опыт и умение у него были. Другое дело, стоило ли ему самому стать подобием Фруктова? Или же следовало лишь вызвать тень доведенного до погибели и ею управлять? Шеврикука колебался. Но потом решил исполнить обе вариации. Тема-то ему была ясна. Начинать можно было с управляемой тени. Ради достоверности, посчитал Шеврикука, создавать ее, пусть и бессловесную, надо было в квартире, где отчаявшийся Фруктов отказал себе в праве на существование. Нынче там проживал бакалейщик Куропятов, склонный к философическим восхождениям. 'А не подняться ли пока к Пэрсту-Капсуле?' - подумал Шеврикука. И поднялся. - Это тебе знакомо? - спросил Шеврикука, протянув Пэрсту-Капсуле донесения Радлугина об интересе к Дудареву Отродьев с Башни. - 'Б. 8783 - 4. Б. Ш. (Фл. Ш.)', - прочитал Пэрст-Капсула. - Знакомо.
