– От какого наблюдения? – не поняла я.
– Советские граждане не имеют права общаться с иностранцами и одни выходить в город, – объяснил он. – За нами постоянно наблюдают люди из КГБ.
– Но ты же сбежал, – сказала я. – Что теперь будет?
– Мне все равно, – ответил Иван. – Я впервые попал за границу и хочу хоть раз своими глазами посмотреть, как здесь живется. Кроме того, я нашел тебя. Это судьба.
Я сняла комнату в первой попавшейся гостинице, и мы, как Ромео и Джульетта, провели безумную ночь, но на рассвете Иван сказал, что должен вернуться на утреннюю репетицию.
– А как же КГБ? – спросила я. – Что с тобой сделают?
– Вряд ли меня отправят домой до окончания гастролей, – ответил он. – Я снова сбегу.
– Ты не можешь вернуться в эту ужасную страну! – воскликнула я. – Ты должен остаться здесь со мной и попросить политического убежища.
– Я так и сделаю, – пообещал он, целуя меня в последний раз.
Мы договорились о встрече, но он не пришел. На следующий день я купила билет в цирк, но Иван не выступал. Я поняла, что случилось что-то ужасное. Я отыскала администратора цирка и спросила его, почему не выступает фокусник, и он ответил мне, что фокусник серьезно заболел и его в срочном порядке отправили на родину лечиться.
С тех пор я ничего не слышала об Иване. Все, что у меня осталось от нашей любви, – это фотография, которая случайно оказалась у него в кармане пиджака и которую он подарил мне перед расставанием.
Я была вне себя от горя и всерьез подумывала о самоубийстве. Несколько недель спустя я поняла, что беременна. Судьба разлучила меня с любимым, но взамен она подарила мне сына. Я решила посвятить свою жизнь тебе и перестала обращать внимание на выходки мужа. Тебе было пять лет, когда он умер. Но это не была автомобильная катастрофа. Его хватил кондрашка в постели очередной бездарной певички. Ты был слишком мал и слишком уязвим, чтобы знать правду. Прости, что я обманывала тебя столько лет. Теперь ты знаешь все. Прости меня.
Мария Тереза, маркиза де Арнелья».
Альберто откинул голову на спинку дивана и тупо уставился в потолок.
«Какой черт дернул меня включить телевизор? – с отчаянием подумал он. – Что нового могло произойти на этой треклятой нью-йоркской бирже? Это смешно: простое нажатие кнопки – и моя мать умирает в больнице, я уже не маркиз, а сын нищего русского фокусника и теперь должен отправиться на край света, чтобы разобраться с какими-то там террористами! Так не бывает. Так не должно быть».
Пронзительная трель телефонного звонка заставила его подпрыгнуть от испуга.
«Я становлюсь невротиком», – подумал маркиз, с неохотой поднося трубку к уху.
– Альберто! Почему ты молчишь? Я знаю, что это ты, – раздался раздраженный голос Мириам Диас Флорес.
Маркиз в отчаянии закатил глаза.
– В чем дело, дорогая? – с трудом подавив искушение разбить аппарат об стену, спросил он.
– В чем дело? – пронзительно завопила фотомодель. – Ты спрашиваешь меня, в чем дело! Мы должны были встретиться шесть часов назад! Тебе даже не хватило смелости позвонить и предупредить меня о том, что ты не придешь. И это после всего, что между нами было! После того, как мы говорили с тобой о свадьбе! Кто дал тебе право так унижать меня? Или ты думаешь, что твой титул дает тебе моральное право издеваться над порядочной девушкой?
Альберто отодвинул трубку от уха, ожидая пока в ней затихнет приглушенное расстоянием верещание. Воспользовавшись моментом, когда Мириам вдохнула воздуха перед новой тирадой, он успел вставить пару слов.
– Моя мама в больнице. У нее обширный инфаркт. Врачи говорят, что она может умереть, – объяснил он. – Прости, но в подобной ситуации я не мог думать ни о чем другом.
Мириам поперхнулась на полуслове. Ее мозг лихорадочно заработал в нужном направлении. Неужели его мать действительно умирает? Если бы треклятая мамаша Гонсало Альмы вовремя откинула копыта, она уже была бы герцогиней и одной из самых богатых женщин Испании! Конечно, Альберто не так богат, как герцогиня Альма, но все же он один из самых завидных женихов страны. А теперь его мать умирает и не сможет запретить ему жениться на дочери сапожника. Какая неожиданная удача!
– Любовь моя, какой ужас! – медовым голосом пропела фотомодель. – А я так мечтала познакомиться с твоей мамой! Уверена, мы стали бы лучшими подругами. Прости меня за то, что я наговорила. Я слишком сильно люблю тебя, и меня убивает сама мысль о том, что ты способен пренебречь моими чувствами. Я хочу помочь тебе. В горе и в радости мое место рядом с тобой. Я приеду и утешу тебя своими поцелуями, я уложу тебя в постель, я сорву с тебя одежду, я…
– Нет, ради Бога, не надо, – взмолился Альберто. – Я должен уйти из дома прямо сейчас, и я не знаю, когда вернусь. У меня столько дел, что я просто не представляю, когда мы сможем встретиться.
– Я буду ждать твоего звонка, – выдохнула Мириам. – О мой сексуальный Терминатор, со мной ты забудешь о страданиях и усталости, со мной…
– Мириам, я должен идти. Я действительно не могу больше с тобой говорить. Пока, – сказал маркиз и повесил трубку.
Он набрал номер госпиталя.
– Как моя мать? – спросил он лечащего врача. – Я могу увидеть ее?
– Ее состояние стабилизировалось, – ответил доктор. – Примерно через час она проснется, и вы сможете навестить ее.
– Спасибо, – сказал Альберто.
На тюремном дворе братва прощалась с Джокером. Погруженный в любовные страдания, Вася почти не реагировал на похлопывания по плечам и спине и на грубоватые, приправленные сочным матом шутки сокамерников. Как и следовало ожидать, большинство отпускаемых замечаний касалось предполагаемой половой жизни Джокера на воле. Это было все равно что сыпать соль на раны, но не посвященная в тонкости Васиных переживаний братва об этом не догадывалась.
– Оставьте его! У меня есть к нему разговор! – объявил Валькирий.
Зэки послушно отступили. Семен Аристархович взял Васю за локоток и повел в угол тюремного двора. Вася, продолжая пребывать в трансе, покорно следовал за ним.
– Как тебе не стыдно, – неожиданно обрушился на Джокера пахан. – Ты же настоящий мужик, ты же зэк со стажем, а ведешь себя как безмозглая депрессивная гимназистка.
Вася пожал плечами с выражением полной безнадежности.
– А с чего мне веселиться? – сказал он. – Куда я денусь из Кежмы с компенсацией, которой хватит лишь на пару буханок хлеба и банку сардин? Стану бичом, работником леспромхоза или золотоискателем? У меня ничего нет, и я даже не знаю настоящего имени женщины, которую я полюбил…
– Зато я знаю, – прервал его монолог пахан. – Ее зовут Маша Аксючиц.
– Маша… – со свойственным многим влюбленным глуповатым выражением лица прошептал Джокер. – Какое прекрасное имя! Откуда ты знаешь? – неожиданно встрепенулся он.
Семен Аристархович ухмыльнулся, подметив затеплившиеся в Васиных глазах искорки интереса.
– Я знаю не только это, – сказал он. – Я даже знаю, где ты сможешь ее найти. В данный момент она находится в Красноярске в гостинице «Енисей». Ансамбль «Путь Ермака» будет давать там представления до конца недели.
– В Красноярске? – переспросил Джокер. – Но как я туда доберусь?
– Все очень просто. Тюремный вездеход отвезет тебя в Кежму. Я договорился, что завтра почтовый вертолет заберет тебя и доставит прямиком на красноярский аэродром. Позвонишь по этому телефону, спросишь Хромого, скажешь, что ты от меня, и он обеспечит тебя тысячей баксов и новым прикидом. Хватай свою кралю и вези ее на юг, в Сочи, город кидал и богатых придурков. Ты же не зря получил образование у Чумарика! Такая парочка, как ты и она, вмиг сделает там состояние, кидая приезжих лохов.
– Ущипни меня. Это мне снится? – не в силах поверить в происходящее, попросил Джокер.
Пахан, не любивший тратить время на ненужные объяснения, выполнил его просьбу.
– Ай! – подпрыгнул Вася, потирая плечо. – Зачем же так больно? Валькирий, дорогой, ты вернул меня к жизни! Как я смогу отблагодарить тебя?
