щеки.
– В следующий раз предупреждай заранее, – улыбаясь, прошептала она. – Мы можем даже состряпать пирог.
В сумочке лежала пара зеленых берилловых серег, давно вызывавших восхищение Кейлы.
– Не может быть! – воскликнула она. – Саломея, твои сережки! Тебе не следовало этого делать.
– Теперь тебе нужно будет проколоть уши, – весело сказала Саломея. – Приходи ко мне завтра, и мы перво-наперво займемся этим. Безболезненность гарантирую.
– Теперь моя очередь, – заявил Раб. К восхищению Кейлы, он передал ей свой видеокуб по астрономии. – Не беспокойся, я сделал для себя копию.
Морган принесла срезанные побеги огнистого плюща, любимого растения Кейлы, и обернула ярко- красную плеть вокруг ее шеи, пропустив через волосы.
– Красный цвет хорошо сочетается с твоими глазами. – Она сделала замысловатый пируэт, подмигнула и опустилась на свое место.
– Что ж, – промямлил Келсо, засунув руки в карманы. – Полагаю, теперь моя очередь. Обед, надо думать, не в счет?
– Только не этот обед, – проворчал Раб.
– Тогда, Кэти, как тебе понравится, если я расплачусь по твоим долгам?
Кейла с сомнением посмотрела на него.
– Но у меня нет долгов, – сказала она.
– Вот как? – Его длинное лицо вытянулось еще больше. – Хм-мм. Что за чертовщина! Тогда я научу тебя показывать фокусы, ладно?
– Фокусы? – переспросила Кейла. – Да, конечно.
К общему веселью присутствующих, Келсо неловко потряс ей руку, кивнул и с видимым облегчением отступил назад.
Грир вручила ей рукописное обязательство на стирку одежды в течение месяца.
– Но только если это будет не ручная стирка, – добавила она, улыбнувшись своей жесткой улыбкой. – А в качестве дополнительного приза я готова в любой момент помочь тебе с прической – разумеется, по твоему требованию.
Кейла кивнула.
– Не думай, что я упущу такую возможность.
Игер наблюдал за вручением подарков, смущаясь все сильнее и сильнее. Судя по всему, он не нашел ничего подходящего, и ему это не нравилось. Внезапно он просиял и выбежал из столовой. Минуту спустя он вернулся, держа в руках пурпурно-фиолетовый сверток.
– Вот, – сказал он. – Поздравляю, будь счастлива, и так далее. Я чуть не забыл, что это лежало у меня в рюкзаке.
Сверток оказался маленьким ковриком из бамберовой шерсти, удобно устроившимся на коленях у Кейлы. Она посмотрела на изящное переплетение лавандовых узоров и ощутила, как к глазам подступают слезы. Коврик был очень похож на те, которые остались на Стиксе, в доме ее родителей.
– Какая красота, – прошептала она. – Игер, я не могу взять такую вещь. Это невозможно.
– Пожалуйста. – Игер покраснел. – Я хочу, чтобы он стал твоим. Ты не можешь отказаться, ведь сегодня твой день рождения.
Он пожал ей руку и, наклонившись ближе, расцеловал в обе щеки.
– Так будет более официально.
Последовали новые тосты, новые песни. Кейла смутно осознавала, как отплясывает джигу с Арсобадесом под аплодисменты остальных, как Игер снова целует ее и, наконец, как Грир и Саломея тащат ее в каюту и укладывают на койку. Последней мыслью, промелькнувшей в ее сознании, было то, что, несмотря на отсутствие пирожных, этот день рождения все-таки удался на славу.
Через две недели после дня рождения Кейлы, когда последние остатки похмелья давно уже выветрились, «Фальстаф» взял курс на Уорхейс в системе Нова-Габела. Они преодолели около половины пути, когда на панели коммуникатора замигал ярко-красный огонек.
– Принимаю сигнал бедствия, – доложил Келсо.
Саломея повернулась к нему, приподняв брови:
– Кто это?
– Торговец. Судно называется «Удача Магеллана».
– Я их не знаю. А ты, Раб?
– Нет.
Она подалась вперед и включила интерком.
– Грир, ты знаешь кого-нибудь с «Удачи Магеллана»?
– Я совершенно уверена, что они свободные торговцы, – отозвалась Грир. – Не знаю их лично, но думаю, что с ними все в порядке.
– Свободные торговцы тоже бывают разные, – буркнул Раб.
