— В общем-то да. Вампиры — злые, Ремесленники — добрые, а друиды пофигисты. Это старая пословица... я еще лет восемьсот назад придумал.
— И что, все так категорично? Все Ремесленники добрые, и так далее? Нет исключений?
— Да есть, наверное, — не стал отпираться Кельнмиир. — Я вот очень даже незлой вампир. Значит, и среди Ремесленников найдется...
Тут его грубо прервал порыв ветра, едва не сдернувший с него капюшон.
— Засранец! — выругался он и развел перед собой руки, будто открывая невидимый полог.
Перед нами из ниоткуда появился пышущий яростью Зикер. Я предположил, что Кельнмиир сдернул с того покрывало невидимости, когда Зикер попытался втихаря разобраться с ним, открыв лицо вампира солнечным лучам.
— Я знал, что вы придете сюда! — закричал Зикер, и над его головой вспыхнуло пламя, похожее на алую птицу, бьющуюся в клетке.
— Тем хуже для тебя, что именно в это время ты оказался поблизости, — рассмеялся Кельнмиир, и над его головой, будто в издевательство над Ремесленником, появилось небольшое ведро с водой. Зрелище было еще то.
— Охладить? — осведомился Кельнмиир.
Я на всякий случай поспешил спрятаться за его спину. А потом, подумав немного, решил отойти за ближайший домик. Правда, сделать это до начала разборки я все же не успел.
— Попробуй, — прошипел Зикер и забормотал что-то себе под нос на непонятном языке.
Я сразу подумал, что Вельхеор почему-то забыл впихнуть этот язык в свой любимый словарь. А потом началось...
Нет, ничего глобального вроде землетрясений или громов и молний не произошло. Просто на безлюдной, к счастью, улочке исчезли звуки, и все посерело.
— Это чтобы никому не пришло в голову уйти, пока я не разрешу, — объяснил Зикер.
До меня не сразу дошел смысл его слов. Я повнимательнее посмотрел по сторонам и понял, что мы находимся в полусфере, служащей чем-то вроде барьера.
— Договорились, — кивнул Кельнмиир, а затем повернулся ко мне: — Постой пока снаружи, а то мало ли что.
Он вытянул руку в сторону ближайшей ко мне стенки сферы и, изображая пальцами подобие ножниц, «вырезал» в ней квадратный проем.
Я, не теряя не секунды, юркнул в него, и проем тут же стянулся за моей спиной. Последнее, что я услышал, был голос Кельнмиира:
— Это чтобы ребенок не пострадал...
Похоже, сфера блокировала абсолютно все звуки. Очень жаль. Наверняка Кельнмиир вдоволь поиздевался над Зикером, прежде чем они начали свою разборку.
Началось все с того, что ведро, все еще плавающее над головой Кельнмиира, резво подлетело к Зикеру и плеснуло водой на играющее над его головой пламя. Пламя конечно же потухло, а Зикер стоял с донельзя удивленной физиономией и обтекал. Промок он насквозь. Затем Зикер натурально покраснел от злости. Лицо Ремесленника стало краснее одетого на него алого костюма. Не зря этот гад был выходцем факультета сферы огня, вся его одежда тут же с шипением высохла, а влага взметнулась вверх струйкой пара. Как же обидно, что я не слышал ругани Зикера. Зато Кельнмиир ответил совершенно спокойно, и в этот самый момент сфера приобрела красный оттенок. Я, как обычно, не понял, почему это произошло, но невольно связал это с последующим взрывом Зикера. Тот, к моей радости, начал кидать в Кельнмиира фаерболы. Воистину, фаерболы — это неизменная классика всех миров. Кельнмиир плавно отшагивал то влево, то вправо и все огненные шары ударялись о защитную сферу. Хорошо еще, что накрывший их колпак держал удар, а то Зикер мог бы полгорода спалить, прежде чем Кельнмиир хотя бы запыхался. Поняв, что атаковать вампира в открытую совершенно бесполезно, Зикер сменил тактику и решил устроить метеоритный дождь в миниатюре. В ответ Кельнмиир неизвестно откуда достал зонтик и раскрыл его над собой. Самый обычный с виду зонт не пропускал огненные капли, заставляя их отскакивать в разные стороны.
Я осмотрелся по сторонам. В улочке до сих пор не появилось ни одного человека. Странно. Школа Искусства же совсем рядом — пора бы выйти одному из ее представителей. Уж они-то наверняка должны знать о том, что здесь происходит. Или взаимопомощь не входит в их правила?
Внутри сферы все было по-прежнему, только вместо огненного дождя теперь горела земля и в высь взметались столбы пламени. Кельнмиир плавал в воздухе на спине, демонстративно закинув руки за голову, и весь его вид выражал желание поспать. При этом капюшон прилип намертво и, какие бы движения ни делал Кельнмиир, даже не шевелился. Зикер продолжал зверствовать, а Кельнмиир откровенно издевался над ним.
Я еще раз бросил взгляд на Школу Искусства и, как выяснилось, очень удачно. Именно в этот момент двери Школы открылись и из нее, позевывая, вышел долговязый старик. Длинные седые волосы и борода ниспадали на черный балахон, образуя удивительно правильный треугольник, а серые глаза светились вековой мудростью и присущей ей усталостью.
— Э-э-э, молодой человек! — проскрежетал он. — Вы не поможете спуститься?
Я растерянно посмотрел на него. И это Наставник Школы Искусства? Для ученика он староват, а больше и некому выходить из Школы в столь раннее время, кроме как Наставнику. А ведь, судя по внешнему виду, он скоро развалится, если уже не начал.
— Молодой человек чересчур задумчив для своих лет, — недовольно покачал головой престарелый Наставник и одним легким движением преодолел все ступеньки (хотя их было не так уж и много) и пяток метров, отделяющих его от меня. Вот старичок еще топчется наверху, а через секунду уже стоит рядом со мной и все так же качает головой.
— А Кельнмиир-то все развлекается. Ну как маленький, ей-богу.
— В смысле? — Я бросил взгляд на сферу, в которой все еще шел огненный дождь и летали фаерболы.
— Тратит попросту энергию, играя с зарвавшимся Ремесленником, если этого жалкого интригана вообще можно назвать Ремесленником.
Я пожал плечами, показывая, что ничего в этом не понимаю.
— Кстати, — опомнился старик. — Где же мои манеры? Меня зовут Наставник Неил.
Удивительно, у меня появляется интуиция. Уже в который раз я совершенно неожиданно для себя оказываюсь прав.
— Виктор, — представился я, протянув руку.
Наставник недоуменно глянул на нее и вопросительно поднял седую бровь. Мне осталось только сделать вид, что я разминаю неожиданно затекшее плечо.
— Так вот я и говорю, что зря он играет с этим Ремесленником, — повторил Наставник. — Мало ли что может оказаться у этого чертяки за пазухой.
Он же его вроде бы лохом только что называл. Или мне показалось?
— Что заставляет вас так думать? — стараясь скрыть ехидство, спросил я.
Старики они во всех мирах старики. Все со своими заморочками.
— Видите ли, — обрадовался старик явно интересной для него теме, — если вы повнимательнее посмотрите на проклятия и ослабляющие заклинания, посылаемые этим, с вашего позволения, Ремесленником, то вы заметите...
Тут он остановился, удивленно посмотрев на мою озадаченную физиономию. Никаких проклятий, а уж тем более ослабляющих заклинаний я конечно же не видел. Более того, я уже и самого Кельнмиира-то не мог разглядеть из-за заполнившего всю сферу огня. А старика, по всей видимости, это нисколько не волновало, он продолжал беззастенчиво меня разглядывать.
— Молодой человек, а вы вообще чему-нибудь учились? — наконец подозрительно спросил он таким тоном, будто спрашивал, не я ли украл семейную реликвию навроде чайника, оставшегося от «пра-в- двадцать-второй-степени» бабушки.
Я чуть было не ответил «нет».
— Я? Хм-м... Если взять за истину утверждение, что человек учится всю жизнь, то кое-чему я уже
