жены? Приехал, кокнул и уехал. А себе бы алиби организовал.
Сидя в кресле напротив Лавра – про себя она все равно называла его так, – Тоня думала, что имя Михаила не упоминалось десять месяцев, и вдруг в одночасье...
Надя! – осенило ее. Мужчина, которого она встретила в аэропорту, конечно же, был Михаил. И упоминание о том, что она перед Тоней виновата, неспроста. Тот проводил ее к Тониной матери, Надежда взяла адрес и передала ему. Вот и вся загадка. Лучшая подруга, надо думать, из лучших побуждений продала ее с потрохами!
– Тоня, что-нибудь случилось? – окликнул ее Лавр.
Она подняла на нечаянного гостя замутненные переживаниями глаза. Может, рассказать обо всем Лавру? Он кажется таким надежным. Но тут она вспомнила, что и Михаил казался ей надежным. Теперь поздно куда-то уезжать, а здесь спрятаться негде. Разве что попросить проводника отвести ее в какую- нибудь далекую пещеру и там оставить...
– Я пропала, – сказала она.
– В каком смысле?
– В прямом. Как пропадают. С концами.
– Ты имеешь в виду, что тебе... кто-то угрожает?
Угрожает? Ах да, это он прочел страх в ее глазах.
– Я думала, меня здесь не найдет... мой муж.
– Так это... ты его боишься?.. Погоди, дай мне какое-нибудь полотенце для ног.
– Ты их не попарил совсем.
– Хватит, я чувствую, что простуда прошла мимо...
– Ну тогда надень вот эти носки. – Тоня протянула ему пару носков из собачьей шерсти, которые на районном рынке ей просто всучила какая-то старушка. Они были Тоне великоваты, но старушка уверила, что ничего страшного, потому что когда она носки постирает, те «усядут».
Лавр надел носки и так резко выпрямился, что едва не опрокинул таз, а потом они одновременно за ним нагнулись и стукнулись лбами.
– Это я во всем виновата. В последнее время я хожу сама не своя, все из рук валится, – призналась Тоня. – А ведь всего несколько дней назад я была совершенно свободна и счастлива.
– Здесь, в этом поселке? – удивился он.
– Именно здесь. Я будто заново родилась. Здесь такой удивительный воздух, да и люди... По крайней мере завистники если и есть, то очень мало...
Тоня, похоже, мелет все, что в голову приходит. При чем здесь завистники? Ее муж к таковым явно не относится. Какой-то прямо горячечный бред...
Но непонятно, зачем ему городить такой огород, да еще впутывая сюда Лавра? Что он задумал? Какую- то хитрую комбинацию? Может, он хочет выстроить сцену супружеской неверности? Как будто он поймал сбежавших любовников... Пожертвует Михаил для этого своим другом? Запросто!
– Ты знал мою приятельницу Элину Казакевич? – спросила она Лавра.
– Не знал, – ответил он.
– Ее убили, и до сих пор неизвестно, кто и за что.
– Но не думаешь же ты, что в этом есть твоя вина?
Это он спросил просто так, слишком уж Тоня выглядела взволнованной. И услышал, оторопев:
– По крайней мере я знаю человека, который мог это сделать.
– Так... – Он помолчал, устраиваясь на диване и пошевеливая ногами в пушистых серых носках, натянувшихся на его крупных ступнях. – Откровенно говоря, я ничего не понял. Думаю, тебе нужно рассказать мне все.
Тоня опять было сжалась, но вовремя себя остановила: неужели так всю жизнь и бояться?
– Понимаешь, я совершенно случайно нашла тайник, в котором была бумага, подписанная Элиной. Дарственная на четырехкомнатную квартиру в центре города. Скорее всего именно поэтому ее убили.
– И ты думала, что если расскажешь об этом мне, я тоже буду убит?
Тоня со вздохом кивнула.
– По крайней мере я не хотела тебя в это втягивать.
– Ничего, я напишу тебе расписку, что обо всем предупрежден и, что бы со мной ни случилось, вся ответственность лежит на мне.
– Тебе смешно, а вот мне нисколько!
– А ты носишь ЭТО в себе и думаешь, будто справишься одна?
– Если бы ты знал!
– Ну хорошо, тогда позволь я расскажу тебе то, что знаю, а ты решишь, стоит ли после этого со мной откровенничать.
– Ладно, – решила она; в самом деле ноша, даже если и взваливаешь ее на плечи добровольно, все равно остается ношей. Если же кто-то предлагает ее с тобой разделить, почему таким предложением не воспользоваться?
– Ну, слушай, справедливости ради следует сказать, что я знаю несколько больше, чем тебе рассказал. Вообще-то я дал Михаилу слово молчать и, выходит, не сдержал его. На самом деле Михаил тебя любит. По-настоящему.
– По-своему, – поправила она.
– Пусть будет по-своему. И недоумевает, почему ты от него ушла. Кстати, на его месте я бы тоже удивился. Ни разу я не видел его с какой-то другой женщиной, и все наши знакомые считают его примерным семьянином.
– А ты считаешь, что от мужа можно уйти только в одном случае – в случае его неверности?
– Ну а что еще может быть?
– Это все, что ты мне можешь сказать? – сухо поинтересовалась Тоня.
– Я думал, что так легче подтолкну тебя к откровенности.
– Тогда расскажи, как вы познакомились с Михаилом и сколько лет уже друг друга знаете?
Лавр наморщил лоб, вспоминая и подсчитывая, и ответил на второй вопрос:
– Восемь лет.
– И ты все о нем знаешь?
– Многое. А познакомились мы на вечере в честь открытия банка, в который я накануне устроился... Да, кстати, я был на вашей свадьбе.
– Я помню... Но потом мы нечасто виделись, не так ли?
Он замешкался, словно вспомнил о том, что говорить ей не следовало.
– Вначале у вас был медовый месяц, потом... потом у меня в семье начались нелады с женой, потом развод – куча негативных эмоций, когда никого не хочется видеть.
– А ты знаешь, что Михаил работал в ФСБ?
– Знаю. Когда мы с ним познакомились, он еще служил, а потом у него что-то случилось с глазами, и ему пришлось уйти в запас. Ну и, само собой, я помог ему устроиться в наш банк...
Тоня помнила, что случилось. Ничего не случилось. Это ему один друг-офтальмолог посоветовал, как закосить от службы. Мол, никто не догадается, в чем дело. Научил, какие таблетки попить накануне комиссии...
– Тебе надоела твоя служба? – тогда спросила мужа Тоня.
– Надоела? Да она стала для меня смертельно опасной.
– Почему? – Тоня испугалась.
– Ах, Тато, оно тебе нужно?..
Тоня обиженно отвернулась.
– Ну ладно, скажу в двух словах. Я сдуру влез в одно дело – ты заметила, у нас появились деньги, причем очень неплохие деньги, – и теперь та сторона пытается меня шантажировать. Если коллеги узнают, мне несдобровать. Вам, штатским, деньги зарабатывать не в пример легче. В том смысле, что для этого не обязательно торговать государственными секретами...
Тоня ничего толком не поняла, кроме того, что Михаил делал что-то противозаконное. И отчего-то была уверена, будто в этом нет ничего страшного. Государственный секрет! Не то чтобы она не была патриоткой,
