— Вот именно. Так что не мудри — приезжайте к нам, как собирались…
Света молчала. Только сейчас она поняла, как сильно ей хочется праздновать Новый год вместе с Сергеем. Ночь в незнакомой компании будет для нее пыткой. Она же согласилась на уговоры Ольги только потому, что боялась полного и окончательного одиночества, а подруга настаивала на том, что ей надо срочно устраивать личную жизнь. А теперь, похоже, ситуация изменилась. Во всяком случае, Сергей явно проявлял интерес. Он настойчиво зовет к себе работать — вряд ли потому, что ему так сильно нужна помощница…
— Слушай, подруга. — Ольга вдруг оживилась. — Думаю, что все не безнадежно. Мне самой жутко не хочется разлучать тебя в новогоднюю ночь с твоим счастьем. Приезжайте все вместе — ведь праздновать будем в кафе. Домой к кому-то было бы неудобно, а туда нормально. Надо только позвонить и заказать еще одно место. Пока не поздно. Думаю, он согласится оплатить ужин?
— Наверняка. Я сейчас ему позвоню.
Сергею не слишком понравилась идея в новогоднюю ночь тащиться в незнакомую компанию с обеими сестрами. Катино присутствие изрядно его напрягало — трудно было избавиться от ощущения какого-то абсурда. Кто она — бывшая возлюбленная или сестра женщины, за которой он ухаживает? Но похоже, все-таки придется наступить себе на горло. Если продолжать отношения со Светланой, встреч с Катериной не избежать.
— Кать, ты в магазин не сходишь? — Ольга Ивановна уже сбилась с ног. Ей все казалось, что к вечеру ничего не будет готово. Дочери никак не могли ее убедить, что гостей они не ждут, устраивать грандиозное застолье не планируют, так что сильно убиваться явно не стоит. Но за много лет Ольга Ивановна уже привыкла полгода готовиться к этому празднику, уставлять стол деликатесами, о которых в остальное время семья медсестры не могла и мечтать, баловать девочек самыми дорогими конфетами, печь торт немыслимых размеров. Признаться, взрослые дочери изрядно тяготились маминой суетой. Их больше занимала вторая часть праздника, а дома они планировали символически выпить по глотку шампанского и посидеть за столом с мамой и Павлушкой, пожечь бенгальские огни, подарить друг другу подарки. У Светланы для всех уже были куплены недорогие, но приятные сувениры, а Катя все еще ломала голову, откладывая покупку подарков на последний день. Больше тянуть было некуда.
— Хорошо, мам. Сейчас схожу, напиши мне список, что купить, а то забуду.
— Так запомни — сгущенку, зелень, майонез, сок и минералку. Остальное вроде все есть.
Катерина прочесывала уже третий этаж торгового центра, но так ничего и не купила, кроме электронной игры для Павлушки. Светлане она хотела выбрать что-то из косметики, но никак не могла найти нужные оттенки. Маме — что-нибудь хозяйственное. Набор ножей? Полотенце? Постельное белье? Ночную рубашку? Катерина вдруг поняла, что давно воспринимает свою мать как домработницу или даже как кухонный комбайн. Чем ее можно порадовать, что она любит? Катя вспомнила, что мама жаловалось: приемник на кухне стал барахлить, а Ольга Ивановна привыкла заниматься кухонными делами с музыкальным сопровождением. Она очень любила музыку своей молодости, ценила популярную классику. Когда-то Ольга Ивановна даже умудрялась находить время и деньги, чтобы отвезти своих девчонок в Большой театр. «Щелкунчик» был одним из самых сильных впечатлений Катерининого детства.
— Покажите мне вот этот магнитофон.
Катерине все больше нравилась идея купить маме магнитолу и несколько кассет. На качественный музыкальный центр денег не хватало, а на приличную магнитолу — вполне. Кассеты нашлись тут же — итальянская эстрада, ранние песни Пугачевой, Ротару, Чайковский и Вивальди. Это действительно может порадовать маму. Вскоре нашлись подарки и для Светланы. Оставалось купить что-то символическое для Сергея.
Трудная задача… Положение весьма двусмысленное — он был ее женихом, они расстались, сохранять дружбу не планировали. И вот теперь, похоже, придется принимать его в новом статусе — Светкиного ухажера. Ну что ж, туалетная вода, пожалуй, будет именно то, что надо.
Стол был накрыт, на елке мигала новая гирлянда, по телевизору показывали «Иронию судьбы…». Взрослые в один голос говорили, что в этом году уж точно не будут смотреть старую комедию, но не заметили, как все вместе оказались у телевизора. Пощелкали каналами, убедились, что все шоу похожи друг на друга как две капли воды, скучны, а часто и пошловаты, и остановились на давно знакомых приключениях Жени Лукашина. Тихо, мило… Вкусные салатики, сок, закуски. В духовке исходил дивным ароматом потрясающий гусь с яблоками, но сестры боялись сказать маме, что, скорее всего, не будут есть ни гуся, ни холодец, ни заливное, ни торт. Они ведь предупреждали маму, что в этом году такое изобилие будет лишним, но она не послушалась. Да и пирогов напекла. А им ведь предстоит еще один праздник — надо быть вполне трезвыми и слегка голодными.
Под бой курантов все дружно подняли бокалы, причем особенное удовольствие это доставило Пашке, которому налили сок в настоящий бокал, как у взрослых. Поздравили друг друга, вручили свертки в красивой бумаге, пожелали счастья и здоровья.
Через полчаса раздался телефонный звонок. Сергей встретил Новый год с родителями, а сейчас собирался взять такси и приехать за сестрами. За руль он решил не садиться, чтобы веселиться без оглядки. Может быть, сегодня произойдет что-то важное…
Ольга Ивановна, пытаясь разобраться в ситуации, сильно изумлялась, глядя на взволнованные сборы сестер. Никогда бы ей не пришло в голову, что ее старшая дочка-тихоня отобьет жениха у разбитной младшей. И что Катька смирится с такой ситуацией… Ольга Ивановна с тревогой думала, как сложится этот тройственный союз. Если даже у Светы с Сергеем что-то получится, то присутствие Кати всегда будет фактором изрядного риска.
Глава 32
Андрей к сорока годам приобрел неудачный опыт одного законного и одного гражданского брака. Сейчас он сам понимал, почему у него не складывалась семейная жизнь: изначально, с самой ранней юности его тянуло к стервозным женщинам. Крупного и сильного мужика волновало, когда маленькая и изящная женщина забирала над ним власть. Поначалу он полностью погружался в надрывные отношения, по-настоящему обмирал, когда его первая жена, оказавшаяся истеричной не только по характеру, но и по медицинскому диагнозу, начинала биться в припадке и обещала наложить на себя руки.
Она даже вены себе несколько раз резала, и эти поперечные шрамы на тонких, почти детских руках первые годы жутко его заводили. Но вся эта достоевщина надоедала довольно быстро, а повседневная жизнь с такой женщиной была невозможна… Второй раз он «запал» на девицу изрядно глупую и патологически ревнивую. Она следила за ним, проверяла его карманы, подслушивала телефонные разговоры, непрерывно обыскивала весь дом и салон его машины в поисках доказательств неверности.
Через два года такой жизни Андрей действительно начал изменять, причем под носом у собственной подруги жизни. По природе он был моногамен, ему в эмоциональном и сексуальном плане всегда хватало одной женщины. И раньше ему вряд ли пришло бы голову откликнуться на призыв шлюховатой соседки.
За два года такой жизни он превратился в патологического вруна, научился, как Штирлиц, заметать следы и уничтожать улики. Так он и крутился между двумя бабами, пока его «половинке» кто-то не открыл глаза… С облегчением покинув обеих, он перешел на легкие и быстрые романы по преимуществу с замужними женщинами. Его такая жизнь вполне устраивала, за единственным исключением — в праздники надо было что-то придумывать, пока ветреные подруги грелись у домашнего очага.
Предложение старых приятелей встретить Новый год в большой компании пришлось весьма кстати. Он с радостью поехал в родной город, где не бывал с институтских времен. И будто вернулся в свою молодость, даже как-то волновался, собираясь на вечеринку. Из окна его гостиничного номера были видны древний Кремль и часть главной площади города. Андрей вышел на балкон покурить и залюбовался — малая родина с высоты седьмого этажа выглядела не среднерусским провинциальным городом, а едва ли не
