Атос перебил его, указывая на знакомый дом:
— Смотрите, Портос, ничего не изменилось. Словно я уехал только вчера.
— Что же могло измениться? Пожары сделались редки в Париже при нынешнем правлении. Кардинал организовал пожарную службу отменно.
На стук отворили двери, и все та же хозяйка показалась на пороге с огарком свечи в руках. Увидев двоих дворян при шпагах, она ахнула, а узнав Атоса, ахнула снова, на этот раз громче. Из последующего разговора выяснилось, что квартира, которую хозяйка долго не сдавала в тщетной надежде на возвращение прежнего постояльца, занята, как и опасался Портос. Однако достойная женщина выразила полную готовность отказать новому квартиранту в пользу прежнего. Но благородная натура Атоса восстала от одной мысли, что кому-то будут причинены такие неудобства из-за его персоны, и он ответил категорическим отказом. Тогда хозяйка, которая по зрелом размышлении, не могла не согласиться, что она никак не сумеет выселить постояльца сей же час на ночь глядя, предложила подыскать квартиру по соседству, уверяя, что она берется помочь господам в этом деле. Большого труда стоило отделаться от сердобольной женщины. Попутно выяснилось, что новый постоялец — стряпчий из судебной палаты.
— Стряпчего, пожалуй, и можно было бы попросить съехать с квартиры, — с некоторым сожалением заметил Портос, когда они повернули обратно. Признаться, я недолюбливаю судейских!
На это замечание великана Атос ответил улыбкой.
— Следовательно… — начал Портос.
— Следовательно, мы идем в «Сосновую шишку», — подвел итог Атос.
В «Сосновой шишке» можно было и переночевать и основательно подкрепиться. Атос отдал должное драгоценной влаге из погреба трактирщика, а Портос, не забывая осушать бокал за бокалом, приналег на поросенка и куропаток, зажаренных на вертеле.
— Как удачно, — с полным ртом проговорил Портос, когда первый голод был утолен. — Как удачно, говорю я, что хозяюшка с улицы Феру сдала комнаты этому судейскому. Там мы вряд ли бы так хорошо поужинали. Бедный Арамис, он проведет ночь на жестком ложе в холодной келье.
— Вы ошибаетесь, друг мой, — отвечал Атос. — Не говорил ли я вам, что наш таинственный друг наверняка проведет ее в обществе какой-нибудь прекрасной дамы. Ведь она так долго ждала его возвращения в Париж.
— Кто она?! О ком вы говорите, Атос?!
— Откуда мне знать?
— Вы несправедливы к Арамису, друг мой.
— Не стану спорить с вами, но, будь на вашем месте кто-нибудь другой, я заключил бы пари и…
— И проиграли бы, Атос, уверяю вас.
— выиграл бы целую кучу денег.
— Атос, я принимаю пари. Ставлю десять, нет, двадцать пистолей, что Арамис будет сегодня ночевать в миноритском монастыре, если только туда не явится этот голландский книжник… Декарт или кто-то в этом роде.
— Портос, господин Декарт — такой же француз, как мы с вами, просто голландский воздух полезен ему, как Арамису полезен воздух Лотарингии. Во всяком случае, он полезнее парижского…
— А-а, понимаю!
— Что касается вашего предложения, то мне, конечно же, нужны двадцать пистолей, но боюсь, содержимое моего кошелька не способно перевесить и десятой части названной суммы…
Говоря это, Атос вынул кошелек и высыпал его содержимое на стол. По столу покатилось несколько монет.
— Это все? — недоверчиво проговорил Атос. — Еще меньше, чем я думал…
— Экая безделица! Пусть она вас не смущает, друг мой! — вскричал гигант. — Я и не принял бы пари на других условиях, ведь ваши шансы ничтожны.
— Портос, я принимаю пари. Я не принял бы его в других обстоятельствах, но боюсь, мне нечем заплатить хозяину за ужин.
— Дорогой Атос, но вы ведь не захотите обидеть меня, не позволив угостить вас сегодня, когда мы снова в Париже.
— И тем не менее, возможно, мы тут задержимся. Не могу же я все время кормиться за ваш счет.
— Атос, одно ваше слово — и я ссужу вам половину поместья дю Валлон. Ссужу только потому, что знаю — подарка вы не примете. И готов буду ждать сколько угодно, покуда ваши дела не поправятся!
— Дорогой Портос, я опасаюсь, что они не поправятся никогда. Да я особенно и не стремлюсь к этому. Что мне нужно? — Бутылку-другую бургундского. Но пари — дело святое, и, если мы застрянем тут надолго, ваши пистоли мне очень пригодятся.
— Вот и прекрасно! — воскликнул Портос. — Тогда давайте покончим с этим поросенком и отправимся наверх ночевать. А завтра выясним, кто выиграл пари!
— Погодите-ка, друг мой. К чему ждать до завтра, — неожиданно сказал Атос, указывая на человека, только что появившегося в общем зале. Этим человеком был Арамис, осматривавшийся по сторонам в поисках друзей.
— Эй, Арамис! Мы здесь! — громогласно окликнул его Портос.
Головы всех сидящих в зале одновременно повернулись на крик, но так как Портос вел себя мирно и, по всей видимости, не собирался никого убивать или калечить, мало-помалу все вернулись к прерванным занятиям, а Арамис подошел к товарищам, весело смеясь.
— Арамис! — серьезным тоном обратился к нему Атос. — Друг мой, вы знаете, что я меньше, чем кто-либо на свете, люблю совать нос в чужие дела. Но сейчас на карту поставлен мой ужин. И все последующие ужины, пока мы пробудем в Париже. Это серьезно, черт возьми!
— Что случилось, Атос, да говорите же скорее! — вскричал Арамис, озабоченный серьезным видом друга, Ему объяснили, в чем дело.
— А я уж было вообразил невесть что, — проговорил Арамис в своей неподражаемой манере. Однако было видно, что он хорошенько не знает, смеяться ли ему, или сердиться.
— Мы не спрашиваем вас ни о чем, — продолжал между тем Атос проникновенным тоном. — Скажите только, выиграл ли я у Портоса?
Арамис сел за стол и спросил себе бутылку вина и цыпленка. Потом нахмурился. Потом взглянул на Атоса и расхохотался.
— Портос, я вынужден извиниться перед вами за то, что невольно подвел вас, — сказал он. — Отдайте Атосу его пистоли, он выиграл. — После чего он залпом осушил бокал и добавил:
— Но сегодня все было против меня, какой-то злой рок… Так что не воображайте, пожалуйста, Атос, что я в конце концов не зашел в монастырь. Но и там место было уже занято…
— Что… этот господин Декарт все-таки приехал из Голландии? — спросил Портос.
— Нет, — отвечал Арамис, поедая цыпленка. — Зато из Англии приехал господин Гоббс.
Глава двадцать вторая
Друзья начинают действовать
На следующее утро Арамис переоделся и с озабоченным лицом проверил, легко ли спускаются курки пистолетов. Затем он зарядил их, засунул за пояс, добавив к ним испанский стилет, и, не говоря ни слова, ушел, низко надвинув на глаза свою широкополую неброскую шляпу.
— Господин монах снова пустился на поиски приключений! Очевидно, он опасается какого-нибудь ревнивого мужа, — хохотнул Портос.
— Вы опять ошибаетесь, Портос, — заметил Атос, лучше, чем его простодушный товарищ, понимавший характер Арамиса. — Вчера все равно было поздно предпринимать какие-либо шаги для освобождения д'Артаньяна, и поэтому наш монах позволил себе нанести визиты старым знакомым. Но теперь — время действовать. Поверьте, Арамис ушел по делу, связанному с нашей поездкой в Париж.
— Да, но он вооружился до зубов!
