Он обернулся: это был Ла Порт.
— Вы, я вижу, тоже цените свежий воздух, — заметил д'Артаньян, обменявшись приветствиями с камердинером королевы.
— Приятное общество — в еще большей мере, — с легким поклоном отвечал Ла Порт. Так как наверху не было больше никого, кроме них да тюремщика, стоявшего поодаль, гасконец по праву мог отнести комплимент на свой счет.
— Мне также приятно, что его высокопреосвященство позаботился обо мне и послал составить мне компанию такого любезного и достойного человека, как вы, господин Ла Порт.
— Разумеется, я предпочел бы оставаться на свободе, но раз уж пришлось очутиться здесь, то лучшего собеседника, полагаю, мне не сыскать, — в тон д'Артаньяну сказал Ла Порт.
— Посмотрел бы на нас кто-нибудь со стороны! — подхватил д'Артаньян. Двое заключенных стоят под дождем на верхушке самой мрачной башни Бастилии и отпускают друг другу светские комплименты!
Взрыв хохота, казалось бы совершенно неуместный в данной ситуации, заставил тюремщика насторожиться и с подозрительным видом подойти поближе.
Прислушавшись к их болтовне, он совершенно успокоился, а немного погодя и вовсе спустился вниз, так как дождь усилился. Присутствие сторожа на крыше действительно было излишним, поскольку заключенным не удалось бы покинуть башню никаким путем, если только они бы не превратились в птиц. Поэтому страж предоставил Ла Порту и д'Артаньяну мокнуть на крыше в одиночестве. Зато теперь они могли поговорить без помехи.
— Конечно, мне приятна беседа с вами, сударь, но ваше появление в этих гостеприимных стенах — плохой признак для меня, — заметил д'Артаньян.
— Это еще почему?
— Если уж ее величество допустила, чтобы арестовали ее приближенного, то мне и вовсе не на что надеяться.
— Отнюдь. Ведь господин де Тревиль имеет на короля куда большее влияние, чем ее величество королева Анна.
— Но ведь за всем этим видна красная мантия кардинала.
И господину де Тревилю тоже ничего сделать для меня не удалось.
Ла Порт сочувственно поглядел на мушкетера, но тот не ответил на его взгляд. Д'Артаньян внимательно разглядывал тюремный двор. Очевидно, что-то или кто-то внизу сильно заинтересовал его.
— Проклятие! — пробормотал д'Артаньян. — Глазам своим не верю.
— Что вы там такое увидели? — спросил Ла Порт, подходя к мушкетеру.
— Дворянин, захваченный в плен в бою, не преступник.
Он — военнопленный, не так ли, Ла Порт? — продолжал д'Артаньян.
— Без сомнения, так, — подтвердил Ла Порт, прослеживая направление взгляда д'Артаньяна. Гасконец смотрел на группу заключенных, которые под надзором двух тюремщиков совершали свою прогулку по тюремному двору. Они монотонно бродили по его обширному пространству, и высокие стены и башни крепости отбрасывали на них свою мрачную тень, отгораживая собой от внешнего мира.
— Вон там! Видите вы тех людей, — проговорил д'Артаньян, указывая на эту группу узников Бастилии.
— Вижу.
— А видите вы вон того дворянина, по виду — испанца?
— Несомненно это дворянин. И, вполне возможно, испанец.
— Это дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза. Я взял его в плен под Казале. Идальго храбро сражался, но против меня ему было не устоять, — объяснил д'Артаньян, покручивая ус. — Впрочем, мне помог Атос. Он уложил троих, если мне не изменяет память, пока мы по всем правилам фехтовали с доном Алонсо. Выходит, его высокопреосвященство и этого беднягу засадил сюда.
— Тиран свирепствует, — вполголоса произнес Ла Порт. — Опасаюсь, мы тут загостимся.
Неожиданно гасконец, продолжавший рассматривать прогуливающихся по двору заключенных, расхохотался.
— Что вас так рассмешило? — осведомился Ла Порт, удивленный такой неожиданной реакцией д'Артаньяна на его последнее замечание.
— Рядом с доном Алонсо я вижу еще одного человечка! — продолжал д'Артаньян. — Эта каналья таки получил свое.
— Вы говорите о том низеньком толстяке, который семенит по двору и все время озирается по сторонам?
— Да-да, о нем. Это бывший галантерейщик Бонасье.
Его нечистая совесть не дает ему покоя — вот он и озирается.
И д'Артаньян, положение которого невольно располагало пофилософствовать, надолго умолк, раздумывая о превратностях судьбы, собравшей воедино и победителя, и плененного им противника, и кардиналиста Бонасье, и роялиста Ла Порта, и уравнявшей всех в правах, сделав заключенными Бастилии. Д'Артаньяну предоставилась полная возможность поразмышлять об этих материях в уединении, так как время прогулки подошло к концу и грубоватый тюремщик велел им спускаться вниз, что оба незамедлительно выполнили, так как дождь усилился.
Оставшись в одиночестве, д'Артаньян, изрядно промокший и озябший, попытался развести огонь поярче, но отсыревшие дрова дымили и почти не давали тепла. Это обстоятельство усилило философское настроение д'Артаньяна и, так как ему давно уже не хотелось стучать в дверь кулаками или швырять в стену табуретом, он глубоко задумался и провел в таком задумчивом состоянии остаток дня.
Глава двадцать четвертая
План Портоса
Энергия Портоса, если он начинал действовать, могла сравниться только с его же исполинской силой. Он взялся за дело с удвоенным рвением, поскольку речь шла о д'Артаньяне. Первым делом великан отправился к нему домой, где обнаружил вовсе не Планше, как он ожидал, а какого-то неизвестного малого, готовившего себе скудный обед с непередаваемым выражением лица. На этом лице чувство долга боролось с желанием пообедать как следует, что было трудно выполнимо для лакея, хозяин которого долгое время находится в тюрьме и, следовательно, лишен возможности платить ему жалованье.
Итак, Портос посетил опустевшую квартиру своего друга как раз в тот момент, когда чувство долга, призывавшее Жемблу (а это был он) сохранять верность хозяину, вместо того чтобы дать стрекача, готово было капитулировать перед чувством голода.
— Может быть, тебе известно, где находится один парень по имени Планше, любезный? — пробасил Портос, убедившись, что названное лицо в квартире на улице Могильщиков, вне всяких сомнений, отсутствует.
— Этот лоботряс, сударь?! — живо откликнулся малый, скорчив кислую мину. — В своей казарме, где же еще! С тех пор как он стал сержантом Пьемонтского полка, он там днюет и ночует, а дом-то сторожу я.
— И кто же ты такой?
— Меня зовут Жемблу, сударь. А вы случайно не полицейский комиссар?
— Ты хочешь сказать, что я похож на комиссара полиции, бездельник?!
— Нет-нет, я сказал не подумав, сударь! По вашему виду всякий поймет, что вы настоящий вельможа!
— Какого же дьявола ты тогда задаешь такие дурацкие вопросы?!
— Просто я опасаюсь визитов, сударь. Боюсь, что полиция и до меня доберется.
— А зачем ты ей нужен? Украл что-нибудь?!
— Вот уж нет, сударь! Никогда! Разве что в годы ранней юности. В настоящий момент я предпочитаю
