— Еще раз замахнешься — уйду…
Так прошел год. Целый год. Тянулся долго, а минул незаметно.
Вскоре после замужества Анна забеременела. Она не сразу призналась мужу. Лишь в июне, когда пошел пятый месяц и уже невозможно было скрывать, сказала ему.
Алексей как будто обрадовался, стал внимательнее, целый месяц не ездил на рыбалку, во всем уступал жене, строже принялся покрикивать на мать.
— Кого ты хочешь, Алеша? — как-то спросила Анна.
— Парня, — определенно сказал он. — Баб в доме достаточно.
В декретный отпуск Анна ушла с опозданием, жалела оставить Богаткина одного, осенью в отделе работы хватало.
Стояла середина октября. Наступил вечер. Анна только-только уложила Женю, как почувствовала, что начинается.
— Алеша! — позвала она мужа. — Беги за подводой.
— Где ее сейчас достанешь? — сказал он. — Давай как-нибудь так…
Пришла из кухни свекровь, помогла собраться.
Женя испуганно смотрела на мать.
Анна подошла к дочери, поцеловала.
— Скоро вернусь. Слушайся бабушку.
Вышла с Алексеем на улицу. Моросил мелкий осенний дождь. Было темно, скользко.
— Погоди…
Он побежал обратно, принес свое кожаное пальто, закутал Анну, повел.
Анна была терпелива, раза два лишь охнула по дороге.
Дошли до больницы.
— Ты не обижайся на меня, — сказал Алексей, прощаясь с женой. — Как узнаю, что все кончилось, что все благополучно, сердись не сердись, напьюсь с радости.
Но напиться ему пришлось с горя: Анна родила девочку.
Дочь назвали Ниной. Девочка была крупная, сильная, горластая. Не успели ее принести в дом, как Надежда Никоновна взялась укачивать внучку. «Ты мой серенький бычок, повернися на бочок, ай-ю-ю, ай- ю-ю…»
— Не надо, — сказала Анна. — Не надо качать.
Перед родами она прочла не одну книжку об уходе за грудными детьми.
— Мы своих не по книжкам растили, а вон какой бугай вырос… — Свекровь кивнула на Алексея.
Она потребовала, чтобы достали люльку. Алексей достал. Анна вынесла люльку в сени. Слова, которые хотелось свекрови высказать в адрес невестки, застыли у нее на губах. Но Анна поняла ее.
— Не будет у нас люльки, — сказала она.
Свекровь опять пошевелила губами.
— Нет, — повторила Анна.
Алексей считал, что мать и жена спорят попусту.
Переупрямить, однако, свекровь Анна была просто не в силах. Она вышла на работу раньше времени. Богаткин дождаться не мог ее возвращения. Дети оставались на попечении бабушки. При Анне свекровь не осмеливалась качать Ниночку, но в ее отсутствие не только сама укачивала внучку, но и Женечку заставляла баюкать сестру на руках.
Женя уже училась в школе. Вместе с матерью она выходила утром из дома и возвращалась перед тем, как Анна прибегала в перерыв покормить Ниночку.
Ниночка была счастливее Жени, с первых дней появления на свет ей хватало и материнской ласки, и материнского молока. Хватало нянек. Мать. Бабушка. Старшая сестра. Надежда Никоновна любила напоминать о том, что девчонки в деревне в пять лет уже нянчат младших сестер и братьев.
— Завистная ты, Женька, — нет-нет да и слышала Анна, как точит иногда Женю Надежда Никоновна. — Нет чтобы помочь бабке, все норовишь на улицу, даром только хлеб ешь…
Ссора возникла по другому, более серьезному поводу.
Анна прибежала покормить ребенка. Не успела открыть дверь, как к ней бросилась Женя. Обхватила ее ноги, уткнулась лицом в юбку, бормотала что-то невнятное. Анна не сразу разобрала ее слова.
— Уедем… Уедем отсюда. Куда хочешь. К тете Дусе…
Анна наклонилась к Жене.
— Что с тобой, доченька? Что с тобой?
— Он мне не папа, не папа, — твердила девочка. — Уедем, уедем…
Анна подняла Женю на руки.
— А где бабушка? — спросила она.
Женя всхлипывала и не отвечала.
Свекровь с внучкой на руках вошла в комнату.
— Что тут произошло? — спросила Анна.
— Собака она, а не девка, — зло сказала свекровь. — Боюсь даже говорить. Убьешь ты ее.
— Что она сделала?
— Нинку ошпарила, вот что! — торжественно сказала свекровь. — Убить ее, суку, мало.
— Как ошпарила?
— Очень просто как! Девка запачкалась, я велела ей вымыть девку. А она принесла таз, да и бултыхнула ее в кипяток. Хорошо, я вошла да увидела. Не успела она девку сварить…
Анна опустила Женю, схватила Ниночку. Развернула. Ножки у нее вправду покраснели, особенно правая, та вовсе побагровела.
— Как же так? — спросила Анна, ни к кому в общем не обращаясь. — Как же это…
— Нарочно она это, нарочно! — визгливо прокричала свекровь. — Нарочно хотела сварить девку!
— А как же вы-то недоглядели? — спросила Анна, не обращая внимания на слова свекрови. — Разве ребенок понимает, какая вода?
— Я тебе говорю, нарочно хотела девку сварить! — закричала свекровь. — Тут доглядывай не доглядывай, если человек задумает кого изничтожить, все равно нипочем не углядишь!
— Да вы что? — медленно произнесла Анна. — Вы думаете, что говорите?
— От зависти! — закричала свекровь. — Видит, родная дочь дороже, вот она и решилась…
— Замолчите! — крикнула Анна. — Думайте, прежде чем говорить!
— А чего думать? — вскричала свекровь. — Не родная и есть не родная! Отец-то ей не родной, ему на Женьку плевать, вот она и возревновала…
— Да замолчите же! — с отчаянием крикнула Анна. — Вам говорят!
Женя стояла у кровати, глядя на мать широко раскрытыми глазами, и столько было в этих глазах ужаса и непонимания, что Анна даже растерялась, не зная — какой из дочерей надо сейчас заняться.
Она села, расстегнула кофточку, обмыла грудь, накормила младшую — та сразу успокоилась, припав к материнской груди. И опять Анна с тревогой, с волнением, с жалостью посмотрела на Женю.
— Что случилось-то, ты мне скажи, доченька? Не бойся. Мне можно сказать…
Потом Анна уложила Ниночку в кровать, взяла на колени Женю, долго ласкала ее, успокаивала, и из несвязного детского рассказа кое-как поняла, что произошло.
Нина заплакала. Зашла бабушка, велела принести из кухни воды, сменить пеленки и помыть Ниночку. Таз стоял на плите. Женя сняла его, принесла в комнату и хотела мыть. Но вода, должно быть, была слишком горячей. Ниночка закричала. Вбежала бабушка и отняла Ниночку.
Она сказала, что Женя завидует Ниночке, что Ниночку все любят, а Женя ревнует Ниночку и хочет ее смерти. И еще сказала, что папа — это вовсе не ее папа, что Ниночке он папа, а Женя…
Тут Женя повторила такое отвратительное слово, что у Анны на секунду остановилось сердце.
— Это правда, что папа мне не родной? — спросила Женя.
— Глупости, — ответила Анна. — Может ли это быть? Если отец, значит, родной…
Она не вернулась в этот день на работу, дождалась возвращения мужа и, не дав ему пообедать, рассказала о происшествии.
— Ты что-нибудь говорил матери? — спросила Анна.
