она перебросила через плечи свои волнистые пряди.
Она увлеченно обучала адвокатов, в большинстве мужчин, разморенных солнцем, глубокому оздоравливающему дыханию. Ей была присуща бросающаяся в глаза сексуальность. На вид она была типичной простушкой-соседкой, неспособной заронить тревогу в сердце любящей матушки; зато папаше было бы достаточно взглянуть на нее разок, чтобы, поспешно заманив сынка за сарай, прочесть ему лекцию о противозачаточных средствах.
Она открыла глаза и посмотрела на Митча. С таким взглядом нечего делать за пределами спальни.
– Дышите глубже, – распорядилась она.
Он улыбнулся улыбкой знатока, при виде которой многие женщины добровольно сбрасывали трусики. Но она снова зажмурилась, не проявив к нему интереса.
– Медленнее, медленнее, – наставляла она. – Теперь выдыхайте. – Голос ее звучал тихо, гипнотизирующе. Ему этот голос казался невыносимо сексуальным.
– Выпускайте воздух через ноздри. Вместе с ним выходит напряжение, стресс. Сосредоточьтесь на том, что вы расстаетесь со всем ненужным. Представьте себе, какую ношу вы сваливаете с плеч. Не препятствуйте своему освобождению!
– У поросячьей бадьи и то интереснее, – прошептал Митч. Она продолжала что-то говорить, но он отключился. Он представлял себе Ройс в постели, с рассыпавшимися по подушке волосами, с раскинутыми в стороны ногами. Его легкие наполнились запахом сандала, в голове замелькали соблазнительные сценки с Ройс в главной роли.
– Митч! Земля вызывает Митча! – позвала его Ройс.
Все обернулись на него. Он утратил нить ее наставлений. Неужели упустил что-то важное?
– Простите, отвлекся. Слишком много ладана.
Она улыбнулась. Зубы у нее у нее оказались ровные, белые.
– Мы делимся друг с другом мыслями, которые нас покидают. С каким грузом расстались вы, Митч?
– Я думал о том, чем бы мне хотелось владеть.
Адвокаты дружно загоготали. Один из придурков из числа общественных защитников свалился с подушечки. Митч догадался, что и все остальные, а не только он, находят Ройс необыкновенно сексуальной.
Она пропустила мимо ушей его двусмысленные слова и сказала:
– Давайте я посмотрю, как вы умеете глубоко дышать, Митч.
Чувствуя себя полным болваном, он запыхтел, как паровоз. Он был готов на что угодно, лишь бы она обратила на него внимание.
– А теперь, Митч, – насмешливо заключила она, – выдохните все свои тревоги, избавьтесь от своей навязчивой идеи – почасовой оплаты за адвокатские услуги.
Коллеги покатились со смеху, в восторге хлопая себя по ляжкам. От этого ладана и впрямь можно было лишиться рассудка. Митч не соизволил пояснить, что работает в прокуратуре и в отличие от большинства юристов не выставляет счетов по часам.
Медитация продолжалась все утро. Затем у всех юристов появились вопросы, и они образовали вокруг Ройс плотную толпу. Митч держался в сторонке, но внимательно слушал. Ей приходилось нелегко, но она с честью выпутывалась из затруднительного положения.
Наконец возможность показать себя получил последний страждущий. Митч стоял неподалеку, притворяясь, будто наслаждается зрелищем бескрайнего океана, пока бесстыдник втолковывал Ройс, что ему известна пара, вознесшаяся на небывалые трансцендентные вершины благодаря практике орального секса.
– Я не занимаюсь оральным сексом, – отрезала Ройс, устав от приставаний. – От этого слишком толстеешь!
Она удалилась, прежде чем нахал нашелся, что ответить. Покачав головой, Митч устремился за ней следом и настиг на тропинке, ведущей к воде.
– Минутку, Ройс!
– Митч, Торквемада в легионе мучителей! Ваше место в бассейне, на водной терапии. – Она еще не успела взять себя в руки.
– Никуда они не денутся. Распишусь позже.
– Марш к группе! – Она заторопилась по тропинке, прочь от него.
Он поставил хорошую оценку виду сзади, особенно ногам. Он тащился за ней следом, раздумывая на ходу, что бы еще сказать. Непростая ситуация всегда вызывала у него прилив энергии.
Она неожиданно остановилась, и он с наслаждением врезался в нее. Что за грудь – большая, упругая!
– Извините, – сказал он, обнимая ее, словно иначе ему было бы трудно удержаться на ногах. Вблизи она смотрелась еще более соблазнительно.
– Учтите, Митч, – сказал она, высвобождаясь, – я терпеть не могу адвокатов. Я всегда вспоминаю слова своего отца: между шлюхой и адвокатом нет ни малейшей разницы. Оба отдаются за деньги. Поработав здесь, я еще больше убедилась в его правоте.
– Тогда зачем вы здесь работаете?
– Я журналистка. Мне нужны деньги. – Она помахала рукой. – Возвращайтесь к группе. Не тратьте понапрасну время.
Не дав ему шанса ответить, она заторопилась дальше. Но Митч устремился за ней. Он привык, что ничто в жизни не дается ему просто так. Если ему чего-то хотелось, он был вынужден добиваться своего в поте лица.
– Я занимаюсь юриспруденцией, – сказал он, обнаружив ее на камне у полосы прибоя, – ради денег. На самом деле я – изобретатель.
– Неужели? – Ее зеленые глаза глядели недоверчиво.
– Да. Я придумал лекарство, которое сейчас проходит проверку. На это могут уйти годы – сами знаете, бюрократия.
– Что же это за лекарство?
Он присел на камень с ней рядом, глядя на нее как можно более бесхитростным взглядом.
– Нечто такое, без чего не может обойтись ни одна женщина.
– Переносной определитель вранья?
Он притворился оскорбленным и стал провожать взглядом пенные валы, лениво подкатывающиеся к берегу.
Она дала себя обмануть – прикоснувшись к его руке, она молвила:
– Расскажите мне о своем изобретении.
– Это таблетка, – сказал он, сохраняя серьезное выражение. – Она делает сперму менее калорийной.
Ройс замигала, не сразу спохватившись.
– Вот мерзавец!
– До совершенства я еще не дошел, но мне осталось совсем немного.
Она толкнула его в грудь обеими руками, но он успел заметить улыбку на ее лице. Он поймал ее за руки.
– Дайте мне шанс!
Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, едва не соприкасаясь губами, обдавая друг друга горячим дыханием. Он уловил головокружительный аромат ее духов. От ее тела так и веяло жаром, ее восхитительная грудь прикасалась к его груди. Волны ритмично накатывались на берег, располагая к хорошо знакомому обоим телам ритмическому занятию.
– В данный момент со мной не очень-то весело, – сказала она наконец. – Моя мать недавно скончалась от рака. Я никак не смирюсь с тем, что ее больше нет… – В глазах у нее блеснули слезы.
– Расскажите, как это произошло.
Следующие два дня они не расставались. Говорила в основном она – о матери. Он слушал, держа ее за руку; Заходить дальше он пока не осмеливался, чувствуя, что ее уже достаточно издергали озорники- юристы.
