былые времена Пол хранил бы молчание, но Вал научила его важности человеческого общения.
– Ты читал статью Ройс?
Митч долго отмалчивался, но наконец буркнул:
– Читал.
Его раздраженный тон не обескуражил Пола.
– Между прочим, она спасла твою карьеру.
Митч смотрел прямо перед собой; одной рукой он поглаживал Дженни, лежавшую с высунутым языком на полу позади его кресла.
– Готов биться об заклад, Ройс отхватит за свою статейку Пулитцеровскую премию. Это все, что ей требуется, – слава и деньги.
– Брось, Митч! С чего ты это взял? Разве ты не видишь, что Ройс тебя по-настоящему любит? Прости ее, Митч.
Митч развернулся в кресле.
– Тебе следовало бы быть на моей стороне.
– Я и так на твоей стороне. Просто я хочу, чтобы ты был так же счастлив, как я.
– Ни черта ты не понимаешь!
Пол свернул на пятачок перед пожарным гидрантом, где было запрещено останавливаться, выключил двигатель и потребовал:
– Тогда объясни.
Митч колебался, и Пол понимал почему. Они дружили уже два десятка лет, но никогда не откровенничали друг с другом. Да, Митч знал, каким потрясением стало для Пола расставание с полицейской службой, однако эмоциональная сторона того кризиса оставалась за пределами обсуждения. Митч тогда посоветовал Полу не сидеть сиднем, а начать новую жизнь. Если бы Пол сейчас последовал его примеру и прибег к понуканию, это не дало бы никакого результата.
Наконец Митч вздохнул, по-прежнему глядя прямо перед собой.
– Я ожидал от Ройс доверия. Ее следовало убедить, что не я – источник ее бед. Но даже после того, как я сделал ей предложение, она не призналась, что нарушила слово и послала своего дядю шпионить за мной. Если бы она мне доверилась, моей матери не пришлось бы страдать.
– Что бы ты сделал, если бы она призналась? Разве ты был способен понять, что она поступила так от отчаяния?
– Я бы рвал и метал, но по крайней мере успел бы предпринять шаги, чтобы защитить мать. – Митч пожал плечами. – Не знаю, добилась бы Ройс моего прощения. Трудно сказать.
– Ты думаешь, твое упрямство для нее секрет? Она любит тебя, Митч. Ты не знаешь, какое ей понадобилось присутствие духа, чтобы написать статью. Ведь задача была не только восстановить твою репутацию, но и помочь тебе добиться желаемого – назначения судьей.
Митч снова обернулся к Дженни и погладил ее по голове. Собака помахала хвостом и лизнула хозяину руку. Когда Пол снова увидел его лицо, он был поражен выражением глубокой печали.
– К черту судейство! Знаешь, чего мне больше всего хочется? Побыть в одной комнате с матерью, поговорить с ней, увидеть, что она больше не сходит с ума. Вот чего лишила меня Ройс! Долгие годы лечения дали результат: мать стала поправляться. Потом появляется ублюдок-корреспондент и начинает ее терроризировать. Представляешь, он преследовал ее через весь парк, а он там не меньше, чем парк Золотые Ворота, и сфотографировал, только загнав в оранжерею!
– Господи, Митч, как мне жаль ее! – Эти банальные слова не передавали и малой доли испытываемого Полом сострадания. На прошлой неделе произошло одно из ответственнейших событий в его жизни: из Айовы прилетели его родители, и он познакомил Вал со своей матерью. Как это печально – не знать материнской любви и поддержки, которая позволяла ему не падать духом даже в самые горестные минуты?
– Теперь я поместил ее в частную лечебницу под Сан-Франциско. За ней наблюдают лучшие психиатры, но я сомневаюсь, что когда-либо смогу предстать перед ней. – Митч умолк и нахмурился. Казалось, он хочет что-то добавить. Но поразмыслив, он сменил тему: – Надо отвезти Дженни домой. У меня ночной вызов в суд по вопросу освобождения под залог Джиана Вискотти.
– Ты защищаешь Вискотти?
– Да. Лучший способ забыть о своих невзгодах – закрутиться в делах, не оставляя времени для личного.
– Именно это мы с тобой имели до того, как у нас появились Ройс и Вал, – успешные карьеры. Ты этого хочешь – карьеры вместо подлинной жизни? Лично мне этого теперь недостаточно.
Судя по выражению лица Митча, он не собирался прислушиваться к аргументам друга. Пол знал, что его слова пали на благодатную почву, просто Митч еще не созрел для полной откровенности.
– Мое желание не имеет значения. Я дал согласие защищать Вискотти. В этом сейчас смысл моей жизни.
– Но, Митч, из-за Вискотти мы прошли через весь этот ад! Вспомни хотя бы о деньгах, которые у нас ушли на то, чтобы изобличить этого негодяя.
Митч мрачно усмехнулся.
– Считай это форой, которая у нас есть в этом деле.
Пол снова вырулил на проезжую часть.
– Ты знаешь, что ФБР с помощью лазерной технологии снимает отпечатки пальцев с обивки кресла, в котором сидел убийца, пока Кэролайн истекала кровью?
– Да, ты говорил мне об этом. Это открывает любопытные перспективы. Если полиция сможет снимать отпечатки пальцев с поверхности любого типа, то поимка преступников превратится в плевое дело.
– Там нигде не оказалось отпечатков Джиана, – заметил Пол. – Наверное, он их стер. Кресло станет для него адской сковородой. Я должен был получить из ФБР результаты еще сегодня, но не получил. Наверное, мой человек позвонит завтра.
– Как только что-то узнаешь, немедленно звони мне. Мне надо представлять, с чем мне предстоит бороться.
Пол подъехал к дому Митча сзади и помог выгрузить Дженни.
– Вечером я везу Вал на свидание к брату. Если я тебе понадоблюсь, позвони туда. Митч положил руку Полу на плечо.
– Спасибо. Ты хороший друг. Мой единственный друг. Я не слишком избалован дружбой.
– Любой гордился бы твоей дружбой, но ты не предоставляешь людям шансов.
Митч в ответ лишь приподнял одну бровь, как бы говоря: «Что я могу поделать?»
– Ройс очень похожа на Вал: она не только возлюбленная, но и верный друг. Если у тебя есть сердце, прости Ройс. Поверь, пока этого не произойдет, ты не будешь в ладу с собой.
Пол и Вал сидели в кабинете на втором этаже, принадлежавшем Дэвиду. От Дэвида, уже неспособного говорить, не отходил Тревор. Вал пыталась отвлечь брата, напоминая ему о забавных происшествиях, случавшихся с ними в детстве.
Пол думал о том, что Дэвид не протянет долго. Вал предстоит столкнуться с суровой реальностью – со смертью.
– Мистер Талботт, – позвал его доброволец санитар, заглянувший в кабинет, – вас к телефону. Джим Уиксон.
– Спасибо. – Пол встал и подошел к антикварному столику, на котором стоял телефонный аппарат. Джим сдержал слово: он звонил Полу, прежде чем оповестить о результатах полицию. – Привет, Джим. Как там наши отпечатки на обивке?
Он мысленно молился об успехе. Технология была неопробованной; в прошлом у полиции не было возможности снимать отпечатки с ткани и прочих мягких материалов. Кресло Кэролайн было обито парчой – тканью мягкой и грубой одновременно, что еще больше затрудняло задачу. Но мебель только что была вычищена. Если на обивке остались отпечатки, то принадлежать они могут только убийце.
– Удача! – крикнул Джим; Пол представил себе его улыбку до ушей. – Мы не только сняли отпечатки, но и идентифицировали их через центральный компьютер в Сакраменто.
Этот компьютер в столице штата содержал информацию об отпечатках пальцев всех людей, кто
