указанному лицу. Если никого нет, то, конечно же, они остаются у нас.
– Я тоже должен буду писать завещание?
– А вы согласны? – быстро спросил Качаури.
– Что? – спросил Николай. – Что согласен?
Качаури засмеялся.
– С вами приятно иметь дело.
– А с вами нет. От вас исходит запах мертвечины.
Качаури улыбнулся.
– Мертвечины? Вы хотите меня оскорбить?
– Нет, просто констатирую факт. Кстати, с вашим Серым я, пожалуй, соглашусь завтра выйти.
– Вот и отлично. Я удовлетворен.
Качаури взял из вазы большое яблоко, с хрустом надкусил.
– Не хотите ли потанцевать? Молодежь любит танцевать.
– После общения с вами хочется еще выпить, – ответил Николай, беря рюмку.
– Где, кстати, вы только что были? – неожиданно спросил Качаури.
– Гулял. Должен вам сказать, у вас такой огромный дворец, такой огромный!.. Есть где погулять, – ухмыльнулся он.
– Ну, ну, – проговорил Качаури.
– Пожалуй, пойду-ка еще пройдусь, – сказал Николай.
– Не хотите ли кого-нибудь в компанию?
– Обойдусь, в одиночестве лучше думается.
– Ну, значит, по рукам. Завтра можно на вас рассчитывать?
– Только Колян, только Колян.
Глава 26
НОЧНОЕ ВОСХОЖДЕНИЕ В ГОРЫ
Он встал из-за стола, чувствуя, что выпил и съел достаточно, больше не хотелось. Не глядя по сторонам, не обращая внимания на попытки заговорить с ним и дружеские похлопывания по плечу, он прошел до все еще приоткрытой двери, возле которой продолжали отдыхать привратники-бугаи.
Вышел в вестибюль, ярко, празднично освещенный. Особенно ярко после цветного полумрака зала.
Входная дверь вежливо пропустила его наружу и, закрывшись за ним, почти отсекла громкие музыкальные звуки праздника.
Здесь уже была ночь. Черная, томительная южная ночь с млечной россыпью звезд и неумолчным рокотом несдающихся волн.
Николай прошелся по пляжу. Хотелось уйти подальше от этой сверкающей громады здания, стеклянно- сияющей сзади. Побыть одному, уйти от тревожных чувств, навеянных переизбытком спиртного.
Было странно, он не мог понять… Может, Ленка права и следует, пока есть возможность, уйти отсюда? Ведь его здесь ничто не держит. Барон заблуждается. Эти липовые протоколы не имеют для него никакого значения. И вообще, они ничего о нем не знают. А он уже узнал достаточно. Так почему же он еще здесь?
Николай запрокинул голову: над ним быстро, ломано ткали воздух летучие мыши. Их было ужасно много: темные быстрые молнии на фоне огромных серебристых звезд. И где-то спрятался месяц…
Он здесь три дня, отпуск едва начался, а он уже завяз: старший лейтенант со своей девчонкой. Упырь, двое его убийц, последовавших за ним по тропе небесных охотников. А еще Нина, а еще жизнелюбивая Ленка, а еще Барон с замком и всеми своими угодьями.
А еще вся эта эсэнговская знать, где нет только президентов и членов правительств, потому они безупречны и ни в чем не бывают замешаны.
Что же тогда мучает его? Что?
– Ворон считаете? – услышал он за спиной вежливый голос. – Вороны давно спят. Или, может быть, звезды? Бесполезное, скажу я вам, занятие.
Насмешка все же чувствовалась в этом безликом ватном голосе. Николай повернулся. Сзади, заслоняя часть дворца, длинно и узко взметнулся совершенно черный силуэт.
– Это ты? – узнал Николай.
– Я? Кто я?
– Крокодил.
– Вот интересно, меня здесь в лицо никто Крокодилом не называет.
– А как тебя называют?
– И на 'ты' никто не называет, – словно не слыша, сам с собой разговаривал тот.
