Сидящие в луже голуби поднялись от наехавшего грузовика, пролетели над головой Купермана.
Грузовик обдал водой стоящий на обочине запорожец и свернул за угол.
Куперман двинулся вдоль запертых ярмарочных павильонов. Только что прошел дождь. Ярко размалеванные стенки были мокры, с шиферных крыш капало. Возле пивного ларька толпились несколько человек.
Один из вспорхнувших голубей покружил над ларьком и сел на крышу. Куперман свернул, прошел метров сто и оказался на набережной. Кругом тянулся мокрый асфальт, проезжали редкие машины. Прохожих не было. Куперман приблизился к каменному парапету и, облокотившись на него, посмотрел вниз.
Вода была свинцово-серой, чувствовалось, что скоро стемнеет. Мелкая рябь покрывала реку.
Куперман оглянулся. Никого.
Он быстро вытащил из кармана завернутую в носовой платок норму, сильнее наклонился и незаметно выпустил ее из платка вниз.
Коричневый брикетик плюхнулся в воду, скрылся, потом всплыл.
Куперман снова оглянулся, высморкался в носовой платок и не торопясь пошел по набережной.
Проехал молоковоз и две легковых машины.
Куперман свернул в аллею, поднял пожелтевший кленовый лист и побрел, разгребая ботинками мокрую листву.
На набережной остановилось такси, вылезли девушка с парнем.
Парень махнул таксисту, тот быстро развернулся и покатил.
Девушка забралась на парапет, выпрямилась. Спутник схватил ее за руку:
— Упадешь, ты что!
— Не бойся.
Балансируя, она двинулась по парапету.
— Ну, Лид, ты циркачка просто… — парень рассмеялся. — Смертельный номер!
— Впервые на арене, — девушка сняла с головы вельветовую кепочку, помахала ей. — Зрителей со слабыми нервами просим покинуть зал…
— Непревзойденная канатоходка! Танец маленьких лебедей под куполом цирка! На проволоке!
Девушка расхохоталась, парень схватил ее ноги:
— Слезай, а то нырнешь. Она глянула вниз и сощурилась:
— Смотри, что там…
Парень снял ее с парапета, перегнулся.
Внизу плавала, терлась о гранит разбухающая норма.
— Кирпичик какой-то. Лень…
— Слушай, да это же норма.
Лицо парня стало серьезным,
— А как же она здесь?
— Не знаю. Может, потерял кто.
— Не может быть.
— Черт его знает. А может, сволочь какая-то выбросила.
— Ты думаешь?
— А что! Вон в газете писали — один тип в урны выбрасывал. Завернет в бумагу — и в урну.
— Ничего себе. Лень, а может, утонул кто, а?!
— Как?
— Да так! А норма всплыла!
— Да что ты. Глупости.
Парень разглядывал норму:
— Знаешь, надо б сказать милиционеру.
— А где ты найдешь его?
— Проезжали когда, на перекрестке стоял.
— Ааааа. Точно. Это ж рядом, пошли.
— Место заметить только.
Зашагали, взявшись за руки.
За мостом на перекрестке прохаживался милиционер. Он был в длинной клеенчатой накидке, полосатая палочка торчала из рукава.
Подошли. Парень заговорил:
— Товарищ милицанер, там вон мы увидели прям в воде, возле поворота, ну, где аллейка, там норма плавает чья-то…
— В воде? — переспросил милиционер.
— Ага.
— Точно норма? Не ошиблись?
— Точно, точно! — девушка тряхнула головой, — мы шли, в воду глядели, а она плавает.
— Близко от берега?
— Прямо у самого, у гранита.
— И плавает?
— Плавает!
— Ну, смотрите…
Милиционер отвернул полу накидки, поднес ко рту микрофон на скрученном шнуре:
— Шестой, шестой… Саш, это Савельев с восемнадцатого… слушай тут, вот ребята норму в воде видели. Возле аллеи, ну где поворот на ярмарку. К берегу прибило ее. Ага. Скажи на станцию, пусть катер вышлют.
Он спрятал микрофон:
— Спасибо, ребята.
— Да не за что.
Парень с девушкой отошли.
Минут через пять на реке затарахтел катер, приблизился к набережной и медленно двинулся вдоль. Рядом с водителем в катере сидел милиционер.
В надвигающейся темноте норму разыскали с трудом. Она разбухла, частично развалилась.
Водитель осторожно уперся носом катера в набережную, милиционер свесился с капроновым сачком, подцепил норму и потряс над водой:
— Четвертый случай за два дня. Надо же!
Водитель закурил, кинул спичку за борт и стал отчаливать, разворачиваясь:
— Ну и что, не нашли?
— Найдем, — бодро кивнул милиционер и стал перекидывать норму в приготовленный бумажный пакет, — найдем, никуда не денутся…
— Мамуля! — Вовка загремел цепочкой, открыл дверь, бросился Юле на шею и повис, — Мамулька!
— Вовка! Упаду… — Юля согнулась, растопыря руки с авоськами. Вовкины ноги коснулись порога.
— Отпусти… Володя… Задушишь.
Вовка отпустил, вцепился в авоську:
— Купила? Мороженое?
— Нет. Лучше. Пирожное.
— Правда?! Много?
— Нам хватит.
Они вошли в коридор. Юля стала раздеваться, Вовка, изогнувшись, потащил авоськи на кухню.
— Осторожней, там в красной яйца сверху, — Юля скинула туфли, сунула уставшие ступни в тапочки. — Оооо… хорошо-то как… Папа не звонил?
