– У тебя мобильный отключен.
– Забыла подзарядить.
– Ужинать будешь?
– Не знаю, есть ли смысл, слишком поздно. Я ездила в соседний областной центр, встречалась со старшей дочерью Корзухина.
– Расскажи, – предложил Тимур.
– Тебе интересно? – усомнилась я.
– Мне интересно все, что интересно тебе. А сейчас тебя только корзухинское семейство и интересует.
– Я должна понять это как упрек? – нахмурилась я.
– Вовсе нет, – покачал головой Тимур. – Просто я хочу быть в курсе твоих дел.
– Рассказывать, по большому счету, нечего, – вздохнула я.
– Какое впечатление произвела на тебя девушка?
И я, устроившись на диване рядом с Тимуром, принялась рассказывать. Он слушал внимательно, кивал, иногда просил что-то уточнить, и я вдруг воспылала к нему благодарностью, потому что было ясно: он не прикидывался, ему в самом деле интересны мои занудные рассуждения. За годы одиночества я отвыкла поверять кому-то свои мысли и теперь удивилась: оказывается, это здорово – сидеть рядом, неспешно беседуя.
– Знать бы еще, чего он добивается? – вздохнув, закончила я свой рассказ, имея в виду Деда.
– Что бы ты ни раскопала на этого парня, – усмехнулся Тимур, – я уверен: Дед сумеет этим распорядиться с большой пользой для себя.
Возражать ему мне и в голову не пришло.
Я жаждала получить аудиенцию с самого утра, но мне в ней было отказано: Дед был слишком занят. Я позвонила Вешнякову, чтобы напомнить о своей просьбе, Артем немного поныл для порядка, но потом сообщил, что краткие биографии корзухинских жен лежат у него на столе.
– Скину тебе по электронке, но предупреждаю сразу: ничегошеньки интересного. Родилась, училась, вышла замуж, развелась…
– С кем развелась?
– С мужем, естественно. Чтобы выйти замуж за Корзухина.
– Ты его первую жену имеешь в виду? – уточнила я.
– Обеих. У них биографии как под копирку, только разница в возрасте в десять лет.
– Подожди, у Людмилы с Корзухиным второй брак? – нахмурилась я.
– Ну да. В двадцать лет она вышла замуж за Стригунка Алексея Семеновича, через два года родила дочь, еще через год развелась. А девять лет назад вышла замуж за Корзухина. Тот удочерил ее ребенка через полгода после свадьбы.
– Вот как… – буркнула я.
– Ага. То же самое с первым браком. Разведенка, дочке шесть лет, а Вике на момент удочерения было пять. Обе супруги закончили пединститут, один и тот же, кстати, только в разное время.
– И обе погибли в результате несчастного случая.
– Ты что имеешь в виду? – насторожился Артем.
– Ты же сам сказал: биографии точно под копирку написаны.
– Ну, любит мужик училок, как-никак родственные души, он и сам педагог по образованию. А несчастные случаи… что тут скажешь – судьба. Пересылать?
– Пересылай, – пробормотала я, добавила в голос сахара и попросила: – Узнай, не было ли среди пассажиров скоростного поезда…
– Ольга, имей совесть, – взмолился Вешняков. – Ну что ты в самом деле? У тебя Ларионов под боком, а у него целый штат откормленных оболтусов. Пусть хоть чем-нибудь займутся.
– Не ворчи, ты же знаешь, что они за работнички.
– Что конкретно тебя интересует? – вздохнул Артем.
– Возможно, таксист привез к дому Корзухина его старшую дочь, хотя она этот факт отрицает. Свяжись с нашими соседями, пусть перешлют ее фотографию из паспортного стола.
– И ты думаешь, таксист ее по фотке узнает? Да ни в жизнь. Он на пассажирку внимания не обращал, а фотография в паспорте – это вообще особый разговор, я, например, сам себя не узнаю. Совершенно безобразная рожа. Проводить очную ставку нет оснований, потому что нет преступления.
– Доведение до самоубийства, – буркнула я. – Это что, не основание?
– А еще надо доказать, было это самое доведение или нет. У Быстрова что в бумагах написано? Несчастный случай.
– Твоему Быстрову просто лень работать.
– Моему Быстрову каждый день по темечку стучат. У него есть дела поважнее. Допустим, девка была в городе. Вряд ли она на поезде приехала, особенно если замышляла злодейство… Кстати, поезд по расписанию приходит сюда дважды в день.
– Откуда ты знаешь?
– Откуда… теща у меня в той стороне живет, приходилось отправлять родимую восвояси.
– Ладно, друг сердечный, пассажиров я беру на себя, а ты все-таки разберись с таксистом, – еще раз вздохнула я, на том и порешили.
Убедившись, что Деду до меня по-прежнему нет никакого дела, я покинула родные стены, решив изучить списки пассажиров. Времени потратила достаточно, но не преуспела. Не было среди пассажиров утреннего и вечернего поездов женщины с фамилией Корзухина. Она могла купить билет с рук, еще проще – воспользоваться автобусом или маршруткой. Артем прав, таксист вряд ли узнает пассажирку по фотографии. Два – ноль не в мою пользу. Артем опять-таки прав, речь идет о несчастном случае, так что я зря суечусь.
Мысль об этом вызвала невольное раздражение, адресовалось оно, конечно, Деду. Я лелеяла в душе надежду, что он после моего доклада даст отбой, и я забуду про Корзухина в первые пять минут.
Упоминать Корзухина не стоило, потому что он оказался сродни черту: только о нем вспомнила, он тут как тут. Я вернулась к себе, позвонила Ритке, услышала:
– Через полчаса Дед должен освободиться.
И тут дверь кабинета без стука открылась и появился красавец-мужчина Владимир Сергеевич. Брови сурово насуплены, в голосе негодование.
– Кто дал вам право вмешиваться в мою личную жизнь? – гневно спросил он. Не знаю, чего он ждал от меня, но явно не того, чего дождался.
– Вы не могли бы выйти и попробовать зайти еще раз? – мягко предложила я. – А когда будете произносить вашу реплику, постарайтесь понизить голос и придать ей видимость вежливости.
– Это я должен быть вежливым? – чуть сбавив обороты, спросил он.
– Почему бы и нет? Вежливость еще никому не мешала.
– Хорошо, – внезапно успокоившись, кивнул он. Спокойствие это было того же свойства, что и потухший вулкан: вроде никого не тревожит, но лишь до поры до времени. В общем, оставалось гадать, надолго ли хватит его терпения.
Он вышел из кабинета, интеллигентно постучал, потом открыл дверь и спросил со всей возможной серьезностью:
– Вы позволите?
– Прошу, – ответила я без намека на сарказм. Если уж мы интеллигентные люди, сарказм неуместен.
– Корзухин Владимир Сергеевич, – представился он. – Мы с вами незнакомы, но я много о вас слышал, Ольга Сергеевна.
– Хорошего?
– Не всегда.
– Люди редко с пониманием относятся к чужим слабостям.
– Люди вообще малоприятные существа, – кивнул он. – Но я уверен, что такая красивая женщина лишена недостатков.
