надеялся, что она на него повлияет. Диана не хотела расставаться с Маркусом и не могла отпустить его одного. Маркус представлял весь ее мир, смысл ее существования. Ей показалось, что кусок у нее во рту превратился в золу. Она не смела взглянуть на Маркуса, боясь того, что может прочитать в его глазах.
Юлий опустил пальцы в ароматную воду и вытер их льняной салфеткой.
— Возможно, Диане захочется посмотреть Рим. Маркус воспрянул духом. Он ясно видел, что Юлий отрезает ему все пути к отступлению. Он пригласил Диану, поскольку догадывался, что Маркус без нее не поедет. Разумеется, ему было невдомек, что Диана — рабыня и ее согласия никто не спрашивает, то есть поедет она или останется — решать Маркусу.
Диана перестала следить за разговором. Она смутно слышала, что они говорят об отце Маркуса и землях, которые достанутся ему в наследство. Ее бледное лицо было отстраненным и спокойным, как у лунной богини; казалось, ее совсем не интересует беседа. Но внутри у нее все бушевало, мысли были заполнены Римом, этим Вечным городом. Предложение посетить Рим оказалось настолько неожиданным, что — она совсем растерялась.
Ее ужасала сама мысль о Риме, но не великолепный город был причиной ее страха, а те, кто там жил. Римляне! Из всех римских императоров самым жестоким и гнусным был Нерон. «Нерон — сумасшедший», — подумала Диана с дрожью отвращения. Юлий поведет Маркуса ко двору Нерона, этому средоточию порока. Из книг по истории она знала, что делал Нерон с христианами, так что о ее визите в этот город говорить не приходилось. И все же она в глубине души сознавала, что Маркус сочтет своей обязанностью поехать. А если он уедет, то вернется ли?
«Нет! Нет! — кричало все в ней. — Пусть этот день начнется снова, без визита Юлия!»
Она рассматривала Маркуса из-под опущенных ресниц. Ее глаза тайком ласкали его гордый профиль, его мускулистый торс, его сильные руки, которыми он жестикулировал во время разговора. Ей пришло в голову, что прокуратор так открыто говорил при ней, потому что подозревал, что она имеет влияние на Маркуса. «Пусть будет так на самом деле!» — взмолилась Диана в душе. Она использует все свое влияние, чтобы отговорить его от поездки в Рим. Она сделает все, что только возможно, чтобы он не поехал. Разве не решила она поработить его? Она использует всю свою силу убеждения, чтобы повлиять на его решение, и, если это не поможет, она прибегнет к помощи своего тела. Изображать распутницу с Маркусом — совсем небольшая цена за то, чтобы сохранить огромное счастье, которое они обрели в Аква Сулис!
Глава 22
Диана удалилась в спальню, пожелав Маркусу и прокуратору спокойной ночи. Она отстегнула брошь, удерживающую паллу на плече, но раздеваться и распускать волосы не стала. Пусть этим займется Маркус.
Полководец проводил прокуратора до носилок.
— Я сообщу тебе свое решение завтра, Юлий.
Вернувшись в атрий, Маркус задумался. Он был человеком быстрых решений всю свою жизнь и лишь о немногих из них сожалел. Почему он так сомневается насчет этой поездки в Рим? Ответ нашелся сразу же. Из-за Дианы. Все дело было в Диане.
Он задержался на нижней ступеньке лестницы и невидящим взглядом уставился перед собой. Как надо себя вести, когда делаешь предложение женщине? Он расстроенно запустил руку в шевелюру. Какой же он дурак! Ведь прежде чем делать ей предложение, следует дать ей волю. А вдруг Диана откажется ехать в Рим? Если она останется рабыней, у нее не будет выбора. Возможно, ему не следует так торопиться с вольной.
Но в душе он сознавал, что уже давно должен был это сделать и сделал бы, если бы не боялся, что она оставит его, став свободной. Доверие. Именно к этому все и сводилось. В браке между супругами должно быть полное доверие, а прежде, чем добиться доверия, надо сказать всю правду.
Так отчего же он так беспокоится? Как рабыня она должна ему повиноваться, как жена она должна ему повиноваться и как любовница она тоже должна ему повиноваться. Если она восстанет, следует ее приструнить. Она ведь всего лишь женщина и должна знать свое место, то есть быть рядом, молчать и повиноваться.
Стоило ему войти в опочивальню и увидеть ее перед зеркалом, как тело отреагировало обычным образом. Сердце пропустило удар, затем застучало так тяжело, что он мог слышать его в горле, в паху и даже ступнях. Кровь горячими толчками будоражила тело, концентрируясь в пенисе, который встал, как хищник, готовящийся напасть на неосторожную жертву. Маркусу осталось только признаться себе, что. Диана была далеко не обычной женщиной.
Но не только тело отзывалось так на ее присутствие. Он наслаждался ее умом, и если не занимался с ней любовью, то с удовольствием с ней разговаривал. Иногда ему даже казалось, что их души соприкасаются. Он и представить себе не мог, что проживет жизнь с кем-нибудь другим. Он приготовил ей подарок, но ждал подходящего момента. Ему хотелось подарить ей этот символ их разделенной любви и жизни так, чтобы она запомнила этот момент навсегда.
Диана игриво взглянула на него из-под ресниц; она притягивала его к себе, как луна притягивает прилив. Он снял с нее паллу, показалось одно обнаженное плечо, и она поежилась от удовольствия, когда его загрубевшие пальцы коснулись ее нежной кожи. Потом он поднял руки, чтобы вынуть из ее волос шпильки, и пробормотал:
— Мне жаль, что Юлий не дал мне самому сообщить тебе про Рим.
— Маркус, я…
Он остановил любимую, приложив палец к ее губам:
— Давай я буду говорить. Мне надо тебе многое сказать сегодня.
Сердце Дианы сжалось: «Прощай. Он хочет сказать прощай!»
Ощущая ее так близко, ему трудно было собраться с мыслями. Он подошел к очагу, чтобы помешать там дрова и как следует сосредоточиться. Вернувшись к ней, он все еще не отводил взгляда от огня.
— Я хочу дать тебе волю, но, прежде чем я это сделаю, между нами должна быть только правда.
Она замерла.
— Я думала, что между нами и так одна правда.
Он повернулся к ней, напряженно глядя ей в глаза:
— Твои рассказы забавляли меня, любовь моя, но настала пора сказать правду. Доверься мне, я не собираюсь тебя наказывать.
Ее окатила волна гнева. От его надменности можно было сойти с ума.
— Накажешь меня? Ты что, до сих пор считаешь, что мы относимся друг к другу как хозяин и рабыня? — Ее гнев мгновенно перешел в ярость. — Позволь мне разочаровать тебя, римлянин. Там, откуда я пришла, рабства не существует. Ты не можешь дать мне волю, потому что я никогда не была твоей рабой. Я не твоя раба и не буду ею впредь!
Он быстрым движением взял ее за плечи и встряхнул так, что она едва не прикусила язык.
— Раз ты сама не хочешь признаться, я скажу тебе. Ты из друидов и послана сюда шпионить. Не считай меня полным дураком. Меня не пугают ваши тайные обряды, не в этом ваша сила. Но необходимо лишить друидов их власти над племенными вождями. Друиды — самая мощная объединяющая сила в Британии. Я знаю, что жрецы и жрицы друидов обучают детей кельтских королей и аристократов, что они являются влиятельными советчиками, питающими ненависть
к Риму, и стараются покончить с его влиянием. Они послали тебя, потому что ты очень красива. Ты должна была соблазнить меня.
Диана, и без того розовая от гнева, покраснела еще больше. А разве не собиралась она соблазнить его?
— Разве ты не понимаешь, что я сделал тебя своей рабой, чтобы защитить? Если Паулин начнет хоть что-то подозревать, ты будешь приговорена к смерти. Ты когда-нибудь видела публичную казнь? Врагу Рима не разрешается просто умереть. Смерть — это избавление. Врага
пытают. — Его голос был резким, он старался, чтобы она поняла, что ее ждет, если она не откроется ему. — Я видел пленников, которых били до тех пор, пока мясо клочьями не слезало с костей. Я видел, как их привязывали к столбу и сжигали. — Совсем тихо он спросил: — Ты когда-нибудь видела, как
