понятно, кто здесь голограмма. Интересно, если ткнуть в него пальцем, что получится?
Я не стал экспериментировать и спросил:
— Где регистрироваться?
Комендант раскрыл амбарную книгу и пододвинул на край стойки.
— Здесь, пожалуйста. Достаточно вписать фамилию и дату в графе девятого номера.
М-да, если бы ткнул в него пальцем, мог выйти конфуз.
Я взял ручку, написал свою фамилию, поставил число.
— И своего спутника запишите.
Я послушно записал Буратино.
— Девятый номер на втором этаже, — сказал комендант. — Что-нибудь понадобится, Денис Павлович, обращайтесь напрямую ко мне без всякого стеснения.
Он закрыл книгу, спрятал в стол и растаял в воздухе, будто его и не было. Голограмма, что с неё возьмешь... Непонятно только, как она с книгой управлялась.
— А как попасть на второй этаж? — запоздало спросил я.
— Воспользуйтесь лифтом, — подсказал голос коменданта из пустоты за стойкой.
Лифтом на второй этаж? Я с сомнением посмотрел на Буратино.
— Лифтом так лифтом, — сказал Буратино. — Поехали.
Он подбежал к кабине, подпрыгнул, ударил кулачком по кнопке, и створки лифта открылись.
Лифтовая кабина была самой обыкновенной, как в любом многоэтажном доме, но кнопочных панелей было две и на каждой по три десятка кнопок. Над одной панелью было написано «этажи», над другой — «комнаты». Интересно, зачем для двухэтажного дома столько? В то, что других панелей при монтаже лифтовой кабины не оказалось, не верилось.
Как меня ни тянуло нажать на кнопку с цифрой «30», я пересилил себя, нашел на панели «этажи» кнопку с цифрой «2» и ткнул пальцем. Ничего не произошло. Тогда я на всякий случай нажал на кнопку «9» на панели «комнаты».
Створки лифта закрылись, но лифт с места не тронулся. Я нажал на кнопки еще раз — тот же эффект. Однако когда попытался открыть створки, ничего не получилось.
— Кажется, застряли...
— Ты так думаешь? — удивился Буратино.
— А чего тут думать?
Буратино упал на колени и воткнул голову в пол, как в воду, по самые плечи. Позвякивая ключом, он пробежался на четвереньках, затем вскочил на ноги так стремительно, будто голова его выскочила из пола, подобно пробке из бутылки шампанского. Кисточка на конце колпачка оказалась испачканной солидолом.
— Все нормально, едем, — жизнерадостно сообщил он.
Я подождал с минуту и не выдержал.
— За это время можно по наружной стене на второй этаж забраться.
— Сегодня приедем, — заверил Буратино.
Мы подождали еще минут пять, и наконец двери лифта открылись в небольшой коридорчик с единственной дверью, на которой висела табличка с девятым номером. Видимо, все номера в лесной гостинице были изолированы друг от друга, а лифт перемещался не только по вертикали, но и по горизонтали. Как это могло быть, я не представлял.
Буратино вприпрыжку выскочил в коридор и, верный своей привычке, шмыгнул сквозь дверь. Я подошел, взялся за ручку, подергал. Дверь оказалась закрытой. Тогда я постучал.
— Входите! — предложил из-за двери Буратино.
Как погляжу, юмора ему было не занимать, вопреки сложившемуся мнению, что пришельцы не умеют шутить.
— Ключ дай! — раздраженно гаркнул я.
Буратино высунулся сквозь дверь.
— А как я — слабо?
В его голосе вновь послышались нотки Оксаны. Вредная все-таки кукла...
Я нагнулся, отобрал у него ключ, открыл дверь и вошел в номер.
Номер мало чем отличался от холла. Бревенчатые стены, бревенчатые перекрытия, дощатый пол, холщовые занавески на окне... Массивный стол, стулья, никелированная двуспальная кровать, громадный одежный шкаф и телевизор. На стене над кроватью висел коврик с вышитыми лебедями. Определенно кому-то нравился провинциальный стиль российской убогости середины двадцатого века. Не хватало только семи вырезанных из кости слоников на комоде. Может, потому что комод тоже отсутствовал?
Я подошел к окошку, выглянул. Все та же река, тот же осенний лес, та же пристань с сидящим на настиле рыбаком. Что нового я ожидал увидеть?
— Зачем мы здесь? — с тоской спросил я. — Домой хочу... Помнится, кто-то обещал на лоджию доставить.
