Сева вышел на кухню, включил свет.
— О! — донесся оттуда его возглас. — Да здесь ресторанный обед на две персоны! Остывший, правда, но почти нетронутый... — Он выглянул в комнату. — Кто-нибудь будет ужинать?
— Нет, — коротко бросил Иванов.
Я отрицательно помотал головой.
— А я буду! — заявил Сева. — С утра не жрамши...
Он снова исчез на кухне и через мгновение появился в проеме двери с судочком второго. Бесцеремонно сел за стол, поставил судочек и принялся активно орудовать вилкой.
— Кушай, кушай, гость дорогой, на базаре все так дорого... — съязвил я.
Севу это ничуть не смутило. Продолжая насыщаться, он скосил на меня глаза и сказал:
— Если бы вечером забежал в кафе перекусить, тебя бы до сих пор пес облизывал.
— Ты лимон принес? — индифферентно напомнил Евгений Викторович.
Сева поперхнулся, вскочил из-за стола.
— Сейчас... — пробормотал он с набитым ртом, шмыгнул на кухню, вернулся с блюдечком нарезанного лимона и снова принялся за холодную отбивную с жареным картофелем.
Иванов пригубил коньяк, взял дольку лимона, прожевал.
— Ну? — спросил он меня, глядя прямо в глаза.
— Баранки гну! — огрызнулся я, и сознание рефлекторно отметило подражание Оксане. С кем поведешься, от того и наберешься. Даже объект от нее заразился.
— Вижу, очухались после удара по голове, — спокойно констатировал Евгений Викторович. — Я все жду, что вы будете интересоваться судьбой Оксаны. Наверно, не дождусь. Означает ли это, что вам известно ее местонахождение?
Я исподлобья глянул на Иванова и все понял. Хорошее лекарство мне подсунули, прекрасно мозги прочищает.
— Так же, как и вам, — парировал я.
— Нам? — удивился Евгений Викторович. — Нам ничего не известно.
— Ой ли?
— С чего вы взяли? — продолжал темнить Иванов.
— Слишком быстро меня вычислили в стеклодувной мастерской, — сказал я и указал глазами на Севу: — Подозреваю, это не его заслуга.
Сева поднял голову и недоуменно уставился на меня выпученными глазами.
— Блин, а чья же еще? — Он наколол вилкой последний кусок отбивной и отправил в рот. — Спасаешь его от собаки, а в ответ — черная неблагодарность...
— А как вы относитесь к холодцу с хреном? — спросил я, пристально глядя не на Севу, а на Иванова.
— Холодец я люблю, — не понял намека Сева. Он встал, прихватил пустой судок и направился на кухню.
Иванов ухмыльнулся, взял стакан с коньяком, пригубил и расслабленно откинулся в кресле.
— Нет здесь никакого холодца! — высунулся с кухни Сева. — Хрен есть, а... — Он наткнулся на взгляд Иванова и осекся. — Понял. Понадоблюсь, позовете.
Сева закрыл дверь на кухню, и оттуда донеслось звяканье посуды.
— Вы правы, — сказал Евгений Викторович, когда мы остались одни, — вас снабдили «маячком».
Меня покоробило, но я постарался не показать вида. Одно дело — интуитивная догадка, совсем другое — точное знание, что я «под колпаком».
— Когда мне прицепили «маячок»?
— Во время нашего знакомства.
— То есть... когда вы пришли сюда под видом участкового оперуполномоченного?!
В этот раз мне не удалось скрыть удивление.
— Именно.
— Но...
— Денис Павлович, — оборвал меня Иванов, — пора бы вам привыкнуть, что мы пользуемся несколько иными средствами наблюдения, чем службы разведки и контрразведки земных государств. Иными и гораздо более действенными. Как насчет упомянутого вами холодца с хреном?
Меня охватила холодная ярость. Выходит, они отслеживали каждый мой шаг и были в курсе всего, что со мной происходило. Незримо присутствовали при всех моих перемещениях и встречах с объектом. А какую канитель развел вокруг меня Иванов! Кружева плел...
Неожиданно я успокоился, но это спокойствие не имело ничего общего с апатией — мол, если попался, как кур в ощип, то нечего дрыгаться. Спокойствие было трезвым и расчетливым. Никогда ранее не ощущал ничего подобного, никогда сознание не было столь кристально ясным и готовым к принятию решений —
