— Да.
— Бог, — просто сказал Иванов.
— Что?!
— Можно и по-другому, — криво усмехнулся Иванов. — Создатель.
Некоторое время я обескураженно молчал. Иванов сидел в расслабленной позе усталого человека, и в его глазах плескалось этакое снисходительно-сочувственное сожаление мудреца, излагающего азбучные истины нерадивому недорослю. Вспомнились слова священника в хосписе: «Бог посылает вам испытание...»
— Не морочьте мне голову! — раздраженно бросил я.
— И не собираюсь, — вздохнул он. — Как по-вашему: что необходимо для того, чтобы появилась органическая жизнь?
— Бог, — фыркнул я.
Евгений Викторович кисло поморщился.
— И вы туда же. Я пытаюсь подтолкнуть вас к пониманию существования Создателя с чисто материалистических позиций, вы же притягиваете за уши теологию. Надеюсь, вам известно, что современная наука способна синтезировать простейшие клеточные структуры, но оживить их никак не удается. Как вы думаете, почему?
Я хотел по инерции съязвить, но передумал.
— Возможно, не выявлены все факторы, влиявшие на первичный бульон, — нехотя процедил я.
— Эти факторы ничем не отличаются от условий, необходимых для нормальной жизнедеятельности организмов, — сказал Иванов. — Кислород, температура в пределах двадцати-тридцати градусов Цельсия, наличие магнитного поля и солнечного излучения.
— Насколько мне известно, первыми на Земле появились анаэробные бактерии, — заметил я, — когда в атмосфере еще не было кислорода.
— Ого! — удивился Иванов. — Иногда вы своими познаниями ставите меня в тупик.
— Однако, барин, не лаптем щи хлебам.
Евгений Викторович поморщился.
— Нечто подобное вы уже говорили.
— И вы тоже «восхищались» моими познаниями. Может, хватит сомнительных комплиментов?
— Хватит так хватит, — не стал пикироваться Иванов. — Вы правы, первыми были анаэробные организмы. Но когда в атмосфере появился кислород, появились и аэробные организмы, причем независимо от анаэробных.
— А вам откуда это известно? — все-таки не удержался я от иронии. — Присутствовали на Земле четыре миллиарда лет назад при зарождении жизни?
— Не я. И не на Земле, — возразил Иванов. — Это достоверные данные исследований научных институтов Галактического Союза. Поверьте, и в настоящее время в Галактике предостаточно планет, на которых органическая жизнь только-только зарождается. Однако указанных факторов явно недостаточно, чтобы ответить на главный вопрос: почему генетическая программа живых организмов постоянно совершенствуется, позволяя органической жизни эволюционировать из первичной клетки во все более сложные многоклеточные существа, и предела этой эволюции нет, хотя сам факт существования эволюции видов противоречит энтропии Вселенной?
— Если не ошибаюсь, еще Дарвин ответил на этот вопрос: совершенствование видов обусловлено борьбой за выживание. Выживает сильнейший и более приспособленный к окружающим условиям.
Иванов снисходительно улыбнулся.
— Это функция генетической программы, а не фактор, способствовавший ее появлению. Не путайте причину со следствием.
«А ведь он прав!» — неожиданно понял я, и мурашки побежали по спине. Для того чтобы пользоваться программой, ее вначале нужно написать. Кто же ее состряпал?!
— Вот вы и подошли к пониманию того, что существует Создатель, — кивнул Иванов, оценив мою реакцию по выражению лица.
— Бог? — неуверенно выдохнул я и, как только слово сорвалось с губ, понял, что сморозил очередную глупость.
Иванов никак не отреагировал. То ли пожалел меня, то ли не посчитал нужным Быть может, когда-то сам был в моем положении, только познавал иные истины не галопом по Европам, а в щадящем режиме.
— Я вам уже говорил о плазмоидах — сгустках низкотемпературной плазмы с характеристиками энергетических полей, весьма сходными с характеристиками биополей живых организмов. Плазмоиды возникают в атмосфере неизвестно почему и откуда и точно так же, неизвестно почему и куда, исчезают. Для них не существует материальных преград, предела скорости перемещения. Земная наука предполагает, что это свойство нашей атмосферы, но на самом деле плазмоиды продуцируются солнечной короной. Как установлено, не нами, естественно, на поверхности каждой звезды существует жизнь. Странная, с нашей точки зрения, жизнь энергетических структур Причем это единый энергетический организм, который может дробиться, затем собираться воедино, снова дробиться, но при этом каждый отдельный плазмоид, несмотря на отделяющее его от других плазмоидов расстояние, продолжает оставаться неотторжимой частичкой общего сознания. Низкотемпературные плазмоиды, находящиеся вдали от светила, это своего рода глаза, уши, пальцы, то есть органы чувств единого энергетического организма. Естественно, что он воспринимает Вселенную исключительно с энергетических позиций и практически не в состоянии «видеть» материальные объекты, воспринимая только их энергетические потенциалы. Именно это свойство плазмоидов и ответственно за появление органической жизни. Неизвестно, сознательно или нет, но наложение
