Загасив сигарету, я покосился на оставленный следователем мобильный телефон. Если Серебро все- таки пришел из потустороннего мира, то мобильник должен оказаться такой же фальшивкой, как их еда, карты, доллары, монеты.
Я взял мобильник и набрал номер.
— Добрый день. Реанимационное отделение?
— Да.
Телефон оказался настоящим, и на душе стало легче. Но самую малость.
— Пригласите, пожалуйста, Светлану Анатольевну.
— Минутку.
Минутка растянулась на все пять.
— Слушаю, — наконец донесся из аппарата тоненький голосок врача-реаниматолога.
— Здравствуйте, Светлана Анатольевна! — Я постарался придать голосу задушевный тон. — Вы меня узнаете?
— Здравствуйте, — сказала она. — Узнаю. Вы — Роман Челышев, друг Владислава Ступина.
— Как дела у нашего пациента?
— Нормально. Потихоньку поправляется. Еще не разговаривает, но взгляд осмысленный. Будем надеяться, что все обойдется. Он человек молодой. Сегодня кушать начал — его как раз невеста с ложечки кормит.
Кровь ударила в голову. Невеста… Вот те раз!
— Вам какие-то лекарства дополнительно нужны? — спросил я сдавленным голосом.
— Нет, спасибо, — корректно ответила врач. — Все есть. Да, она просила, если вы позвоните, пригласить к телефону. Подождите…
— Не надо! — выкрикнул я, но врач уже ушла.
«Вот те и два…» — промелькнуло в голове. Мне только этих забот не хватало!
Мгновение я с ненавистью смотрел на мобильный телефон, затем отключил его и сунул в карман. Хотя очень хотелось изо всей силы размозжить о тротуарную плитку, чтобы пластмасса брызнула мелкими осколками. В «просвещенной» Франции адюльтер в порядке вещей, но роль «друга семьи» не по мне. Не дорос до европейского воспитания.
Я огляделся и кивком подозвал официанта.
— Принеси-ка мне водки… — попросил я, когда он подошел.
Не знаю, что официант увидел в моих глазах, но принес он литровую бутылку и не рюмку, а стакан. Словно прочитал мои мысли, либо кто из «мелких бесов» ему на ухо нашептал.
Я налил полный стакан, хотел выпить залпом, но не получилось. Горло пережало, и я закашлялся на первом же глотке. Ну что за сволочная ситуация?! Даже напиться не могу.
Вскочив с кресла, я швырнул на столик деньги и поспешил из кафе. Куда глаза глядят. И плевать мне было на предупреждение агента особо секретной группы «Кси», что из окна соседнего дома за мной могут наблюдать в оптический прицел.
Выходя из кафе, я рукавом зацепился за проволоку, которой к ограде был прикручен рекламный плакат. Задержавшись на секунду, отцепился, скользнул по плакату взглядом. Замученный сказочный кото-медведь уныло смотрел на меня маленькими глазами, и вдруг показалось, что левый глаз подмигнул красноватым светом. Это было последней каплей.
В голове помутилось, и дальнейшее помню весьма смутно. Что-то случилось со зрением — окружающее почему-то воспринималось в зеленоватом мерцающем свете, а сознание напрочь отказывалось функционировать. В голове жужжало и искрило, как будто закоротило какие-то контакты, и я механически бродил по городу, как андроид с поврежденным электронным мозгом, разве что тревожная надпись «Перегрузка!» не вспыхивала перед глазами. Никогда раньше ничего подобного со мной не происходило. Кажется, в психологии это называется стрессовой ситуацией, когда мозг, стараясь сохранить психическое, равновесие, отключает сознание. Слишком много на меня в последние дни навалилось, и рассудок, похоже, среагировал адекватно. То ли «мелкие бесы» допекли, то ли Серебро довел, то ли ситуация с Люсей повлияла, то ли все вместе взятое подействовало на нервы. Либо шаровая молния на даче Популенкова закоротил.а извилины мозга, настроив меня не только на предвидение будущего. Как бы там ни было, но выпал я из реальности полностью.
Очнулся под вечер, сидя на скамейке возле железнодорожного вокзала. Чувствовал себя разбитым, опустошенным, но нормальное восприятие мира восстановилось. В левой руке я держал вафельный стаканчик мороженого, костяшки пальцев на правой руке саднило, словно с кем-то дрался, рубашка на груди была забрызгана чем-то зеленым. Хорошо, не кровью. Впрочем, может, и кровью, — черт его знает, какая она у Рыжей Хари… Вроде бы ей по морде врезал, когда она с вывески кафе подмигнула.
Я с недоверием посмотрел на сбитые костяшки. На них запеклась кровь, но моя, красная, и зеленых капель на руке не было. Смутно припомнилось, как бродил по городу от бара к бару, пытаясь напиться, но нигде спиртное не лезло в горло. Потом, кажется, нищим на бульваре стал доллары раздавать… Я полез в карман и убедился, что от трех тысяч, оставшихся после оплаты операции, чудом уцелело всего триста баксов. Красиво, видно, раздавал, не скупясь. По-купечески.
Стаканчик мороженого в руке дернулся, я перевел на него взгляд и обмер. Мимо скамейки, кто с вокзала, кто на вокзал, проходили люди с сумками, чемоданами, тележками, а «грызун» самым наглым образом ел у меня с руки мороженое.
Я машинально облизал губы и понял, что к мороженому не прикасался. Для «грызуна» покупал. Никому из привокзальной толпы ни до меня, ни до пляшущего в руке мороженого не было дела, но на всякий случай я поставил стаканчик под скамейку и загородил его ногами. От греха подальше.
Затем достал сигарету, закурил и по привычке пожелал про себя господину Популенкову перевернуться в гробу. В общем-то господин Популенков не был виноват, что меня контузило взрывом шаровой молнии у него на даче, но кто-то же за все, что со мной теперь происходит, отвечать должен? Когда Рыжая Харя охраняет мою персону подобно церберу, лучше винить мертвых, чем живых.
Мысли в голове текли вяло, инертно. Словно у самоубийцы. Определенно шаровая молния воздействовала на извилины не только тем, что наделила меня способностью предвидеть будущее и вызывать, помимо собственной воли, «мелких бесов». Никогда раньше не испытывал зависти, а вот теперь… Завидовал ребятам на ипподроме, завидовал новому ухажеру Аллы, позавидовал Владику… При мысли о Люсе на душе стало совсем пакостно. А этому чувству откуда взяться?! Были в моей жизни женщины, но чтобы к какой-нибудь вот так прикипеть? С какой такой стати, почему?
Эх, сесть бы сейчас в поезд да укатить куда-нибудь к черту на кулички! Все проблемы разом решатся… Но я не сдвинулся с места. Решится только одна проблема — с Люсей. А группа «Кси», даже если сейчас удастся ускользнуть от ее внимания, рано или поздно меня вычислит. При ее агентурной сети это вопрос нескольких дней. Что же касается «мелких бесов», то бегством от них не избавиться. Нет для них расстояний, а заклинаний я не знаю.
Мимо скамейки к зданию вокзала прошел седовласый мужчина в безукоризненном кремовом костюме, держа в руке небольшой пластиковый кейс. Я непроизвольно проводил его взглядом и в очередной раз позавидовал. Вполне респектабельный человек едет в командировку. В кейсе — электробритва, зубная щетка, деловые бумаги… Быть может, бутылка коньяка, чтобы в купе с попутчиками время скоротать.
Я посмотрел на кейс, и тут на меня накатило. Не было в кейсе ни зубной щетки, ни деловых бумаг. В нем находились десять аккуратных пачек стодолларовых банкнот. Ни в какую командировку этот человек не уезжал, а шел в камеру хранения, чтобы оставить кейс в ячейке под номером тридцать семь и шифром «В481». Через полчаса за кейсом приедут те самые ребята, которые три дня назад устроили бойню в погребке «У Еси».
Экспозиция будущего зарябила в голове, подернулась россыпью зеленых искр и исчезла. Минуту-две я лихорадочно осмысливал полученную информацию, затем было дернулся, чтобы извлечь из кармана мобильник и позвонить Серебро, но вовремя спохватился. Какой он, к черту, следователь! Несомненно, властью обременен большой, если УБОП предоставил ему кабинет для инсценировки ведения следствия, но вряд ли он в курсе оперативных данных по делу об убийстве Ураловича и Шерези. Да и мне незачем афишировать группе «Кси» свои способности. «Ксенологам» многое обо мне известно, однако из разговора в кафе я понял, что о моих конкретных способностях они имеют самое смутное представление. Не стоит им
