стройными колоннами маршировали солдаты. Погонщики выводили своих волов за ворота. Дети, полураздетые, несмотря на мороз, как угорелые носились взад-вперед. Воздух был наполнен разнообразными звуками жизни: голосами и криками, топотом ног и цоканьем копыт, ударами молота по металлу и камню.
Но там, где проезжала императорская процессия, жизнь замирала. Люди с почтением обнажали головы, приветствуя императрицу. Ананда сделала знак Кирити, и та передала госпоже кошелек, специально припасенный для таких случаев. Ананда развязала его, достала пригоршню серебряных монет и стала бросать их в толпу. Когда серебро посыпалось на снег, к общему шуму присоединились радостные возгласы, прославляющие молодую императрицу. В который уже раз Ананда мысленно поблагодарила отца за то, что он снабжал ее деньгами. В народе ее любили за щедрость, и только это мешало императрице разделаться с ней.
В замке Спараватан древние каменные строения соседствовали с более новыми кирпичными зданиями. И, как это часто случается с соседями, они не очень-то ладили между собой. Лорд-мастер Храбан время от времени заявлял о своем намерении смягчить несоответствие стилей и эпох между центральным зданием и восточным крылом, которое пристроил его отец. Однако активная политическая деятельность не оставляла ему времени даже для элементарного благоустройства дома.
Ананда со своей свитой въехала на посыпанный гравием и припорошенный снегом двор. Лорд-мастер Храбан, сын Расина, внук Спара, стоял на ступенях парадного. Едва завидев императрицу, он приветственно поклонился. Ананда ответила полупоклоном. Теперь нужно было дождаться, пока спешатся фрейлины и пажи, пока к ее лошади поднесут скамейку, подадут ей руку и подхватят ее шлейф, как это было предписано изавальтским церемониалом.
Убедившись, что Беюль взяла шлейф, а Кирити — шкатулку с подношениями богу Спараватана, Ананда поднялась по ступеням в дом, слегка поклонившись хозяину, на что тот ответил глубоким, почти подобострастным поклоном.
Лорд-мастер Храбан приближался к тому, что принято называть «средним возрастом». Черные волосы его поредели, но тело оставалось сильным и подтянутым. Он смотрел на Ананду с высоты почти шести футов, всем своим видом словно бы извиняясь за то, что оказался выше особы королевской крови.
— Императрица Ананда
Слуга протянул лорд-мастеру поднос с серебряным кубком, от которого поднимался пар и манящие ароматы корицы и гвоздики. Храбан взял кубок и протянул его гостье.
— Лорд Храбан, сын Расина, внук Спара! Я от всего сердца благодарю вас за свободный путь и открытую дверь. — Ананда взяла кубок и отхлебнула горячего вина. — А также за радушный прием, — добавила она, почувствовав, как оживляющее тепло напитка разливается по телу.
Лорд Храбан вновь поклонился, и на его широком, изборожденном морщинами лице расплылась довольная улыбка.
— Позвольте мне проводить вас в комнаты, где вы сможете отдохнуть с дороги. После чего вы, надеюсь, не откажетесь слегка подкрепиться в компании вашего покорного слуги и еще нескольких достойных господ?
— С превеликим удовольствием. Благодарю вас.
Храбан встал по левую руку от Ананды. По его сигналу двери отворились, и лорд-мастер торжественно повел императрицу в свои владения.
Каменные стены холла были покрыты гобеленами — очень древними и, если верить слухам, заколдованными. Как водится, первым делом гости прошли к глубокой позолоченной нише, в которой обитал бог жителей Спараватана — предок по имени Сальминен. Сальминен был возведен в ранг божества, после того как спас свои земли от вторжения врагов, одним взмахом меча наслав на них снежную бурю и молнии. Изваяние на пьедестале изображало красивого мужчину свирепого вида с поднятым над головой мечом. Горностай у него на плече символизировал мудрость, а жмущиеся к ногам волки — силу и проницательность.
Беюль открыла шкатулку и подала Ананде серебряный шарф, расшитый мелкими сапфирами. Ананда положила подношение к ногам бога и поцеловала краешек его одеяния.
Когда с этой церемонией было покончено, лорд Храбан проводил Ананду в приготовленные апартаменты. Это были те же комнаты, что и всегда, — одни из самых новых в восточном крыле. Тут были настоящие камины с дымоходами, а не обычные очаги. Сквозь три окна в комнату проникал неяркий свет зимнего солнца и виднелся занесенный снегом сад. Удостоверившись, что гостья довольна своим жилищем, лорд Храбан вновь раскланялся и удалился.
Пока девушки снимали шубы, приводили в порядок платья и прически, пробовали подогретое пряное вино, Ананда думала о предстоящем обеде и старалась особенно не надеяться на то, что Сакра окажется в числе «нескольких достойных господ», приглашенных лордом Храбаном. С тех пор как Медеан официально изгнала Сакру из дворца, ему приходилось изобретать всевозможные уловки, чтобы увидеться со своей госпожой. Вдовствующая императрица не решалась окончательно избавиться от Сакры, сознавая, что это было бы серьезным оскорблением для отца Ананды. Однако стараниями Медеан Изавальта стала для Сакры вражеской территорией, передвигаться по которой приходилось с предельной осторожностью.
— Ну что, Кирити, все готово? — спросила Ананда, поднимаясь с кресла. — Думаю, не стоит заставлять нашего гостеприимного хозяина ждать.
Кирити встала, и остальные фрейлины тоже.
— Мы готовы сопровождать вас, принцесса.
— Ну вот и отлично.
Кирити подхватила шлейф своей госпожи, а остальные фрейлины выстроились позади. Еще две девушки поспешили вперед, чтобы открывать перед процессией двери. Дожидавшиеся у дверей лакеи проводили Ананду и ее свиту в гостиную.
Кроме хозяина замка там находились еще трое мужчин, которые при появлении гостьи склонились в низком поклоне. Сакры среди них не было. Ананда приуныла, но ничем не выдала своего разочарования.
Одного из мужчин Ананда хорошо знала: это был капитан Низула Чултак. Он уже несколько лет помогал ей поддерживать сообщение с отцом. Капитан был одет в расшитый золотом бархатный костюм, на шее, на золотой цепочке, сверкал крупный сапфир. Однако, несмотря на роскошную одежду и украшения, с первого взгляда было ясно, что он привык к тяжелой работе. Лицо у него было обветренное, руки — неуклюжие, узловатые и мозолистые. Но Ананда знала настоящую цену этому человеку и сразу же направилась к нему.
— Доблестный капитан Низула, позвольте мне поприветствовать вас. — Она коснулась его руки кончиками пальцев (это было самое теплое приветствие, какое только дозволялось приличиями двора). — Надеюсь, вы в добром здравии и все ваши путешествия были успешны?
— К счастью, я могу ответить положительно на оба вопроса, Ваше Императорское Величество. — Каждый раз, когда Ананда слышала голос капитана, ей казалось, что он изо всех сил сдерживает свой громовой бас. — Последнее мое плавание во владения вашего батюшки сулит немалую выгоду и мне, и моим компаньонам. Кстати, спешу сообщить вам, что золоченые апельсины я привез.
— Я у вас в долгу, капитан, — кивнула Ананда. — Как раз сегодня я обещала их императрице, и она была бы весьма разочарована, если бы я не исполнила обещания.
— А вот этого нужно всетщательнейше избегать, — заметил лорд Храбан с усмешкой. — Госпожа, позвольте мне представить вам герцога Казатанского, лорд-мастера Уло, сына Обана, внука Оксандра.
Лорд-мастер Уло оказался тучным бородатым мужчиной, и если земли его были так же богаты, как одежда, то он был раза в два состоятельнее, чем Храбан. Его головной убор был усыпан бриллиантами, а золотая вышивка так густо покрывала кафтан, что под ней почти не видно было бархата. У лорд-мастера было одутловатое, испещренное багровыми прожилками лицо, из чего Ананда сделала вывод, что он питает слабость не только к нарядам, но и к доброму вину.
Выпучив глаза, он поклонился настолько низко, насколько это было возможно при его фигуре, и прокряхтел:
