'овладевать'. Могут сказать, что это чисто словарный подход к делу. Вряд ли это, однако, правильно: в знаменитом приказе У-цзы перед битвой при Си-хэ, приведенном в VI главе его трактата, именно этот глагол употреблен в приложении к колесницам, и именно в смысле 'захватывать'. 'Командиры и солдаты, – говорит этот полководец, – каждому из вас предстоит встретиться – кому с колесницами противника, кому с его пехотой, кому с его конницей. Помните, что если каждая колесница не захватит ('дэ') колесницы противника, каждый всадник не захватит его всадника, каждый пехотинец не захватит его пехотинца, пусть мы и разобьем его армию, все равно заслуг не будет ни у кого'. Совершенно ясно, что этот глагол применяется именно в смысле захвата трофеев. Поэтому понимание его как 'сдаваться' представляет исключительную натяжку. Далее, если следовать Сораю, то глагол 'перемешивать' следует отнести к солдатам: 'перемешай солдат на колесницах – своих с только что захваченными'. Но грамматически ясно, что в словосочетании 'чэ цза' этот глагол относится к колеснице, других слов в этом сочетании нет и не может даже подразумеваться, так как последующий знак свидетельствует, что мысль словосочетания закончена. В таком случае получается вполне реальный смысл: перемешать, смешать захваченные колесницы со своими, т. е. включить их в состав своих сил. Два же одинаковых местоимения можно отнести к колесницам противника и перевести всю фразу так: 'раздай (их) в награду тем, кто первым их захватил, и перемени на них знамена'.
22
Считаю возможным дать русские наименования 'взвод', 'батальон' и т.д. на том основании, что относительно, с точки зрения последовательности войсковых подразделений, эти наименования соответствуют китайским. В китайской армии – по данным Чжоу ли – в период Чжоу самым мелким подразделением была пятерка (кит. 'У'), к ней я прилагаю, русское название 'взвод'; соединение из пяти взводов, т. е. 25 человек, составляло следующую единицу, переводимую словом 'рота' (кит. 'лян') далее идет батальон – соединение из четырех рот, 100 человек (кит. 'цзу'); затем бригада (кит. 'люй') – соединение из пяти батальонов, т.е. 500 человек; далее идет дивизия (кит. 'си') – соединение пяти бригад, т. е. 2500 человек; пять дивизий, т.е. 12500 человек, составляли армию (кит. цзюнь). Однако самым крупным соединением во время похода были 'три армии', т. е. войсковая группа в 37 500 человек, в которой одна армия, располагающаяся впереди, получала значение авангардной, другая, которая располагалась в центре и при которой находился главнокомандующий, называлась центральной, а третья, прикрывающая тыл, была армией арьергарда. В переводе к такой группе я также прилагаю русское слово 'армия', так как, несомненно, китайское 'сань цзюнь' – три армии – понималось, как армия в широком смысле слова. Это были те силы, которые, по чжоускому праву, могло иметь так называемое 'большое государство', т. е. с правителем с титулом 'гун' или 'хоу'; 'средние государства' с правителем с титулом 'бо' имели только две армии, т. е. 25000 человек; 'малые государства', с правителем с титулом 'цзы' или 'нань' могли иметь только одну армию, т. е. 12 000 человек. Сам же чжоуский ван – имел шесть армий, т. е. 75 000 человек. Поэтому несомненно, что все эти названия – 'лю цзюнь', 'сань цзюнь', 'лянь цзюнь' и 'цзюнь' имели значение 'армии' в широком смысле слова.
Заметим попутно, что это положение об армиях требует больших оговорок. Нам известно, например, что гун и хоу могли иметь тысячу боевых колесниц. Если же учесть, что каждой колеснице придавалось сто человек строевой и нестроевой команды, получается, что такой правитель мог иметь стотысячную армию. Кроме того, из других трактатов по военному искусству мы узнаем о несколько иной системе войсковых подразделений (например, у Вэй Ляо-цзы, в Лю тао, в 'Диалогах' Ли Вэй-гуна). Несомненно, что не только подвергался различным изменениям чжоуский устав, но вырабатывались свои порядки в разных крупных и по существу совершенно независимых от чжоуского дома княжествах или царствах.
23
В тексте трактата, приводимом 'Камбун тайкэй', воспроизводящем, как сказано в вводной части настоящей работы, циньскую редакцию, стоят иероглифы [...]. Это значит, что речь идет о потерях только офицерского состава. Считая, как это делает большинство комментаторов, это явно нелепым, перевожу это место согласно тексту, приведенному в Тун дянь, где дается [...].
24
Слово 'моу' передано по-русски в зависимости от контекста в одних случаях русскими словами 'замыслы', иногда – 'планы', в других – 'стратегия' (аргументацию в пользу такого перевода см. в примечании 9 к главе 1). Словосочетание 'моу гун' в контексте всего этого абзаца переводится здесь как 'стратегическое нападение'.
25
Слово 'фу' употребляется главным образом метафорически – в смысле 'помощник'. Считаю, однако, что здесь Сунь-цзы прибегает к образному сравнению и поэтому беру это слово в его первоначальном значении – чека, крепление колеса у телеги. О том, что здесь – сравнение, говорят два следующих слова: 'чжоу' и в особенности 'си' – 'плотный' и 'щель'. Эти понятия приложимы именно к чеке, креплению, которое может быть пригнано плотно и может разойтись так, что получится шель, промежуток.
26
Фраза, представляющая большие грамматические трудности. По-видимому, это чувствовали и старые китайские читатели Сунь-цзы, так как в некоторых изданиях слова 'государь' (цзюнь) и 'армия' (цзюнь) переставлены одно на место другого (ср. Сорай, цит. соч., стр. 59). Несомненно, что при такой перестановке понимание этой фразы облегчается это более привычная грамматическая форма выражения мысли – 'таких вещей, в которых в армии проявляется бедствие по вине государя, три'. Однако особенность китайской грамматической формы в этом месте не имеет значения: смысл в обоих случаях будет один и тот же.
27
Сорай дает совершенно иное толкование этой фразе. Он считает, что здесь речь идет о введении в управление армией на равных правах с полководцем 'инспектора армии' (цзяньцзюнь), которому поручалось наблюдение за армией и особенно за полководцем. Сорай указывает, что правители часто не доверяли полководцам и опасались всяких неожиданностей с их стороны, почему и назначали особых инспекторов из числа своих приближенных, пользующихся полным доверием. Помимо двоевластия, получающегося в армии вследствие наличия такого инспектора, по мнению Сорая, возникает и тот вред, что такой инспектор, как правило, не знал военного дела и не мог участвовать в руководстве армией. Отсюда и 'растерянность в армии' (Сорай, цит. соч., стр. 60 – 61).
Считаю это толкование чрезвычайно искусственным. Насколько оно является притянутым извне, а не основанным на данных текста, свидетельствует тот факт, что Чжан Юй дает совершенно такое же толкование следующей фразе текста, говорящей совсем о другом, сравнительно с этой фразой. Мне кажется, что и с точки зрения чисто лексической и с точки зрения общего контекста всего данного раздела трактата слова [...] следует понимать так, как понимают их Цао-гун и Ду Ю.
28
Чжан Юй иначе понимает это место. Ему кажется, что Сунь-цзы имел здесь в виду назначение в армию, помимо командующего, еще особого 'инспектора армии' (цзяньцзюнь), как это звание стало называться в
