всю улицу. Они имеют радиопередатчики, так что в любое время могут связаться с нами.
– Мы взяли под контроль все покупаемые продукты и вещи. Вспомните случай с Гаррисоном. Так же мы будем исследовать все почтовые отправления. Они могут содержать взрывчатые вещества.
– Близлежащая почта получила указание оставлять у себя все отправления до особого распоряжения. Повар на десять дней отстранен, хотя он служит у них уже много лет. Теперь там один наш человек и сам делает все покупки.
– А как обстоит дело с компаньонкой, этой миссис Бахман? Мисс Иенсен, видимо, очень к ней привязана, не так ли?
– Миссис 'Б', как ее называет Мартина – единственная, которая оставлена в доме.
– Можете ли вы взять на себя ответственность в отношении нее?
– Я поручусь за нее целиком и полностью. Я поручил целому батальону людей проверить ее прошлое, прежние места ее работы, ее происхождение и родственников. Ее муж умер вскоре после их свадьбы в Сингапуре от желтой лихорадки. Она живет с ней с детства. Мы обсуждали это с мистером Вердом и пришли к общему выводу, что это женщина является прежде всего фактором безопасности для мисс Иенсен. Они безумно любят друг друга и можно скорее положиться на нее, чем на кого-либо из наших людей, находящихся там.
– Хорошо. Теперь все?
– Да, это все, – закончил Камерон. – Дом этот, как крепость. Никто не сможет ворваться туда.
– Очень хорошо, – сказал шеф в заключение. – Но не забудьте, что крепости только тогда сохраняются, когда их защитники не спят.
И с этим напутствием он отпустил Камерона.
Утром Верд проснулся, как обычно, в восемь часов. Он еще не знал, что будет делать – решение пришло несколько позже.
Он побрился, принял душ и оделся.
Его завтрак был уже готов, жена сидела за столом. Утренняя газета, как всегда, лежала возле его тарелок. Он послал жене воздушный поцелуй и начал с ней пустой дружеский разговор. Их болтовня долго не продолжалась, они не надоедали друг другу.
Он встал, намериваясь отправиться в свое бюро, взял с собой газету в портфель.
– До свидания, Луиза! – крикнул он из передней.
Тогда он еще не знал, что больше ее не увидит.
Его машина стояла у дверей. Он сел на заднее сиденье, держа в руке газету, и шофер повез его в бюро.
Он посмотрел на число – осталось только шестнадцать дней. Завтра останется пятнадцать. Почему же он должен сидеть, сложа руки, и ждать, что случится? Мир был достаточно велик, чтобы в нем найти убежище.
И вот тогда-то впервые ему стало ясно, что нужно делать.
Он постучал в стекло водителя и остановил машину. Потом он вышел.
– Спасибо, – сказал он, – можете не ждать меня.
Машина была только препятствием для него, она могла его выдать. Он хорошо понимал, что даже сейчас, в данный момент, за ним могут следить.
Шофер был очень удивлен, но ничего не сказал и поехал дальше.
Верд взял такси и приказал отвезти к своему банку. Он сошел вниз, в отделение сейфов. После предъявления на контроль его личной подписи, его впустили. Оставшись один в маленькой кабине, он начал торопливо, но методично просматривать содержимое своего сейфа. Драгоценности Луизы были ему не нужны. Акции Дженерал-Моторс он тоже отодвинул в сторону. Продавать их – долгая история. Акции других компаний он тоже отодвинул. Его страховой полис на 570 тысяч долларов на имя его жены Луизы. От одного взгляда на полис его бросило в дрожь.
Затем из-под самого низа он вынул облигации. Вот их он и искал, ради них сюда он и пришел. Их было на сумму в 15 тысяч долларов и они могли быть в любое время реализованы. Он положил их в портфель. Они имеют вес повсюду, по всему миру.
Поднимаясь наверх, он зашел в кабинет директора банка. Десять минут спустя он покинул банк с аккредитивом на 15 тысяч долларов в кармане. Итак, еще шестнадцать дней и весь мир, как убежище. Убежище от смерти.
Он взял такси и отправился в бюро путешествий. Там он дал служащему 15 долларов и обещал столько же, если он купит ему билеты без указания его имени и адреса. Служащий по фамилии Брейер согласился взять их на свое собственное имя. Верд обещал зайти за ними лично на следующий день.
Затем он поехал в свое бюро. Там он отменил все свои деловые встречи на этот день. Он занялся только самыми важнейшими из уже начатых дел, которые нельзя было закончить без его личного вмешательства.
Ему пришлось проработать весь обеденный перерыв. Около трех часов дня он окончательно обессилел и вынужден был прекратить работу.
Оставив неубранными все документы, он заперся в своем кабинете и включил магнитофон. Объяснил своему партнеру причину своего отъезда и передал все свои деловые интересы.
В 15.30 он покинул свое бюро навсегда.
Он трижды менял такси и ездил на них в различных направлениях: к церкви, к жилым домам и тому подобное. Этим он старался замести свои следы.
Свой портфель из бюро он взял самым обычным образом. В третьем такси он спрятал его под сиденье. Он ехал к Мартине, стараясь, по возможности, вести себя как обычно, потому что был уверен, что за ним следят.
Миссис Бахман приняла его с обычной приветливостью. Он знаком попросил ее замолчать и прошептал:
– Я должен обязательно побыть наедине с Мартиной. Мне нужно сказать ей нечто важное. Постойте здесь внизу и последите, чтобы нам никто не помешал.
Она кивнула. Она всегда была готова оберегать их покой.
Мартина читала книгу для слепых, слегка повернув голову в сторону. На ней было желтое платье, украшенное черной каймой.
– Аллен! – воскликнула она, услышав его шаги.
Ее лицо сияло.
– Моя маленькая Марти, – нежно приветствовал ее Верд.
Он обнял ее и долго держал в своих объятиях. Одним только этим он дал ей понять, что не все в порядке.
– Аллен, что с тобой? – взволнованно спросила она. – Что случилось?
Она приложила его пальцы к своему лицу.
– Я должен тебя немного испугать.
Она снова села в кресло лицом к нему. Наклонившись, он приблизился к ней так, что они могли тихо разговаривать.
– Ты хочешь меня оставить? Мне придется жить во мраке одиночества?
– Никогда. Нет, пока я жив. Я поклялся в этом много лет назад и верен своей клятве.
– Что же тогда?
– Это значит, что кто-то хочет отнять тебя у меня.
– Но как? Как это ему удастся?
– Для этого есть только один путь...
– Это смерть, – вырвалось у нее почти беззвучно.
– Да, смерть.
Она прижала его лицо к своей груди, оттянув воротник своего платья и рубашку, желая прижать его поближе к себе, словно хотела найти себе защиту возле него. Дыхание ее участилось, она задрожала.
– Никогда, никогда, – повторил он, крепко обнимая ее. – Никогда, Марти!
Это было вроде разговора с ребенком.
– Даже в темноте жизнь для меня еще прекрасна. Так почему же хотят лишить меня этого немногого?
