двигались по делам таким же таинственным, как и они сами.
Все ниже, ниже, ниже…
Караван спускался весь день. Ехали через Двор колонн, где тысячи громадных серых столбов поднимались, как поганые грибы, и болота почти неподвижной маслянистой черной воды покрывали каменный пол на три-четыре фута глубиной. Проехали дом ветров, устрашающее место, где порывы холодного ветра непонятным образом проникали сквозь изящно вырезанные каменные решетки в стенах. Видели место Масок – извилистый коридор, где на мраморных постаментах стояли лица без тел, с пустыми щелями глаз. Видели Двор Пирамид – целый лес многогранных остроконечных белых монолитов, стоявших так близко друг к другу, что между ними нельзя было пройти; некоторые были правильными четырехгранниками, но большинство было страшно вытянуто, скручено и выглядело зловеще. Ниже, на следующем уровне, был прославленный Двор Шагов – сложное строение в полторы мили длиной, где находились сферические предметы – одни размером в кулак, другие с гигантского морского дракона. Они висели, неизвестно как подвешенные, и освещались снизу. Гиссан указал на самый большой шар: под ним была могила архитектора – плита черного камня без надписи.
Ниже, ниже…
Во время своего первого визита Валентин ничего этого не видел. Из Врат Вод он быстро спустился по проходам, предназначенным лишь для Короналя и Понтификса, в имперское логово в сердце Лабиринта.
Если я снова стану Короналем, думал Валентин, когда-нибудь мне придется стать преемником Тивераса – Понтификсом. И когда этот день настанет, я скажу народу, что не хочу жить в Лабиринте, а построю себе дворец в более приятном месте. Он сам улыбнулся своим мыслям. Интересно, сколько Короналей до него, увидев ужасную громаду Лабиринта, давали себе такие же обещания? Однако же все они рано или поздно уходили от мира и обосновывались здесь. Конечно, пока он молод и полон жизни ему легко принимать такие решения, легко подумать, что можно перевести Понтификат Алханрола в какое- нибудь более подходящее место, на более молодом континенте – Ни-мойю, например, или в Долорн, и жить среди красоты и радости. Ему трудно было представить себе, что он добровольно заточит себя в этом фантастическом и отталкивающем Лабиринте. Но… Но все до него поступали именно так – уходили из Замка в эту темную нору, когда наступало время. И может, это в самом деле не так плохо, как кажется. Может, когда человек достаточно долго пробыл Короналем, он рад случаю удалиться с высот Замковой Горы. Ладно, сказал себе Валентин, в подходящее время можно будет обдумать это.
Караван плавучих повозок сделал резкий поворот и опустился на уровень ниже – Арена, торжественно объявил Гиссан.
Валентин уставился в громадное помещение такое большое в длину и ширину, что стен не было видно, только далекий свет шевелился в теневых углах. Никаких подпорок для потолка не было видно. Просто поразительно, если подумать о чудовищном весе верхних уровней с бесконечными улицами и переходами, с миллионами жителей, зданиями, статуями и прочим, что ничем не укрепленный потолок Арены выдерживает это колоссальное давление.
– Слушай, – сказал Гиссан, вылез из повозки, приложил руки ко рту и пронзительно крикнул. И это вернуло крик резкими скачущими звуками, отгородясь от стен, сначала громко, а потом постепенно затихая. Мальчик крикнул еще раз, а затем с самодовольной усмешкой вернулся в повозку.
– Для чего служит это помещение? – спросил Валентин.
– Ни для чего.
– Совсем ни для чего?
– Просто пустота. Понтификс Дизимол хотел иметь здесь большое пустое пространство. Здесь никогда ничего не происходит. Строить здесь что-нибудь не разрешается, даже если бы кто и хотел. Это просто место. Хорошо эхо, ты не находишь? Единственная польза. Ну-ка, Валентин, сделай эхо!
– В другой раз, – с улыбкой покачал головой Валентин.
Чтобы проехать Арену, казалось, понадобится целый день. Они ехали и ехали, но не видели ни стены, ни колонны, словно путешествовали по открытой равнине – если не считать еле заметного потолка наверху.
Валентин даже не заметил момента, когда они вышли с Арены. Лишь спустя какое-то время он осознал, что пол каким-то образом превратился в скат и они постепенно спускаются на нижний уровень по уже знакомым кольцам Лабиринта. Пока они спускались по этому новому коридору он становился все светлее, пока наконец не сделался таким же ярко освещенным, как верхний уровень с рынками и магазинами.
Вдали, прямо перед ними, поднимался высоченный экран с ярко освещенными цветными надписями.
– Мы дошли до Дома Записей. Дальше я не могу идти с Вами.
И в самом деле, дорога заканчивалась пятиугольной площадью с этим громадным экраном впереди. Теперь Валентин видел, что этот экран – хроника Маджипура. На левой его стороне были записаны имена Короналей – такой длинный список, что Валентин едва мог разобрать верхние имена. На правой стороне – соответствующий список Понтификсов. Возле каждого имени стояла дата правления.
Глаза Валентина пробежали по списку. Сотни, сотни имен, некоторые знакомые – великие имена в истории планеты: Стиамот, Таймин, Конфалум, Деккерт, Престимион, а другие – просто набор букв, ничего не значащий для Валентина. Он читал эти имена, когда был мальчиком, в списке Правителей, но ничего не знал о них, кроме того, что они когда-то – три, четыре, пять тысяч лет назад – правили, прошли имперскую стадию и исчезли в истории. Лорд Спорифон, Лорд Скоул, думал Валентин, кто они были? Какого цвета были их волосы, в какие игры они играли, какие законы издавали, спокойно ли встретили свою смерть? Оказали ли какое-то влияние на жизнь миллиардов в Маджипуре или нет? Некоторые, как считал Валентин, были Короналями всего несколько лет, а затем быстро уходили в Лабиринт заменить умершего Понтификса. А другие правили в Замке в течение целого поколения. Вот Лорд Мейк был Короналем тридцать лет, а потом еще двадцать лет Понтификсом. Пятьдесят лет высшей власти – а кто знает сейчас о Лорде Мейке и Понтификсе Мейке.
Он посмотрел в конец списка: Лорд Тиверас, Лорд Малибор, Лорд Вориакс, Лорд Валентин…
Лорда Валентина, во всяком случае, должны бы запомнить: на Маджипуре через много поколений будут рассказывать о черноволосом молодом Коронале, изменнически брошенном в тело блондина, о захвате его трона сыном Короля Снов. Но что скажут о нем? Что он бесхитростный дурень вроде Ариока, который сам себя сделал Леди Острова? Что он был слаб и не сумел уберечь себя от зла? Что он перенес такое ошеломляющее падение и мужественно вернул себе свое место? Как будут рассказывать историю Лорда Валентина через тысячу лет? Стоя перед огромным списком Дома Записей, Валентин молился об одном: только бы не говорили о Лорде Валентине, что он героически отвоевал свой трон, а потом пятьдесят лет правил слабо и беспомощно. Лучше уж оставить Замок Барджазеду, чем получить такую известность.
Гиссан потянул его за рукав.
– Валентин!
Валентин, вздрогнув, обернулся.
– Я оставлю тебя здесь, – сказал мальчик. – Люди Понтификса скоро придут за тобой.
– Спасибо тебе, Гиссан, за все, что ты сделал. Но как ты вернешься обратно?
– Да уж не пешком, – подмигнул Гиссан, – это я тебе точно скажу. – Он сделал паузу. – Валентин!
– Да?
– У тебя случайно не было черных волос и бороды?
Валентин засмеялся.
– Ты думаешь, что я Корональ?
– О, я это знаю! Это написано на твоем лице. Только… только лицо у тебя не то.
– А что? Лицо неплохое, – смеясь сказал Валентин. – Чуточку более добродушнее, чем мое прежнее, может, более красивое. Я думаю, что я его оставлю себе. Полагаю, что тот, кому оно раньше принадлежало, теперь в нем не нуждается.
Мальчик широко раскрыл глаза.
