полную тарелку к себе наверх. Куини взяла только ломтик хлеба.
Рорк, видимо, был поражен, что мадам Лекарт хватило присутствия духа послать Чарли следить за Эзрой.
Подойдя к окну, чтобы не пропустить возвращение Чарли, она передвинула табличку «Закрыто» на другую, чистую, сторону окна. Потом впустила швей и закройщиц, сообщив им, что сегодня магазин откроется позже, если вообще откроется.
— Леди, у нас много заказов, которые мы должны выполнить.
Но смогут ли они продолжить работу магазина, когда она уедет? Если оставить Хеллен… нет, подруга нужна ей, чтобы соответствовать условностям. Одна в карете с Гарри она будет выглядеть падшей женщиной. Лорд Кард может не согласиться на встречу с ней, так как его жену и детей оскорбит ее присутствие. Хеллен, конечно, не совсем подходящая компаньонка, но она хотя бы невеста Брауна, и потом, другой у нее все равно не было.
Кроме того, Хеллен опасно оставлять в магазине. Куини вспомнила пожар в клубе Джека Эндикотта сразу после того, как она пыталась увидеться с ним еще до своего бегства во Францию. Поэтому она решила нанять охранника, чтобы тот сторожил магазин, защищал ее собственность и портних. Если она просто оставит табличку «Закрыто», пострадает не только магазин, могут пострадать ее работницы. А ведь им так же нужна работа и жалованье, как ей доход и расположение заказчиц.
Значит, необходимо зайти в банк. Куини мысленно прикинула, сколько потребуется денег, чтобы магазин продолжал работать, сколько нужно будет заплатить охраннику и сколько понадобится для поездки. Если Гарри согласится ее сопровождать, она, естественно, не позволит ему платить за себя. Остаток банковского счета она передаст семье, которая ищет леди Шарлотту.
Конечно, граф Кард не нуждается в ее ничтожной сумме и обещании отдать часть того, что она заработает в будущем. Но передача ему денег станет актом честности Куини, доказательством, что она никогда не собиралась наносить им ущерб.
Эндикотты — прирожденные богачи. Деньги мало что для них значат. Но они много значат для Куини. Деньги — единственное, что она могла им дать. Она не могла вернуть им родственницу. Не могла возместить то, что заплатил шантажисту Филан Слоун. И не было даже надежды компенсировать затраты лорда Карда и его брата на поиски.
Магазин и собака — вот и все, что она имела. И эта собака выпрашивала крошки у лорда Хэркинга. Она будет сожалеть о Гарри намного больше, чем о деньгах. Уже не в первый раз Куини прокляла судьбу, которая связала ее жизнь со смертью другого ребенка.
Гарри к этому времени покончил с едой и перестал сердиться на любимую. Она ведь не знала о его честных намерениях. Да и откуда она могла знать, если он только прошлой ночью понял, что не сможет жить без нее? И как, черт возьми, ему теперь спросить у нее согласия, когда Рорк находится в комнате? Он не подготовил ни красивых слов, ни даже букета. Какой дурак принесет завтрак вместо обручального кольца? Проклятие!
Еще эта неприятность с Эзрой, ее желание бежать ради выполнения какого-то таинственного долга, о котором она не может рассказать Гарри.
Она и не должна рассказывать. Гарри поклялся, что сделает эту женщину счастливой. Он сам позаботится о том, чтобы проклятый Эзра больше не нарушил ее спокойствия, позаботится обо всех ее проблемах, ради которых она хочет совершить путешествие. А потом всю оставшуюся жизнь будет заботиться о ней самой.
Гарри подошел и обнял ее, не обращая внимания на Рорка. Погладил ее застывшую шею, надеясь ослабить напряжение.
— С Чарли все будет в порядке. А сейчас я должен выяснить, какое имя поставить…
— Вот он!
Глава 24
— Я шел за ним по пятам, как вы сказали, мэм. А потом ждал возле дома… похожего на меблированные комнаты… на тот случай, если он выйдет.
— Он тебя не заметил? — спросила Куини.
Едва Чарли спрыгнул с дряхлого экипажа, запряженного столь же дряхлой лошадью, она протянула мальчику кусок сыра и бутерброд с ветчиной. Куини знала, что это лучше, чем обнять его на глазах у мужчин.
— Ясное дело, не заметил. Кто заметит грязное отродье? Я бы вернулся быстрей, но по тем улицам экипажи не ездят. — Чарли проглотил бутерброд почти целиком. Ведь он два часа не ел. — Я уже хотел отправиться домой. И не успел завернуть за угол, как увидел парня, направлявшегося к дому Эзры. Я нырнул в переулок и стал смотреть, войдет он туда или нет. — Чарли повернулся к лорду Хэркингу. — Я решил следить за ним, потому что он был одет лучше, чем любой отброс на улице. Да еще у него, должно быть, сломан клюв, потому что он был распухший и багровый. А на голове плешь. Думаете, это мог быть ваш зять, стащивший бриллианты, хозяин?
— Очень может быть, Чарли. Ты молодец.
Мальчик сиял от гордости.
— Тогда я побежал рассказать вам. Только и на широкой дороге никто не хотел брать с виду безденежного парня. А я не стал бахвалиться своими монетами, да еще в таком месте. Я прошел много улиц, а потом заметил старого Джима с Милли… Милли — это лошадь. Я знал его раньше. Джим порой давал мне пенни, чтобы я присмотрел за кобылой, если ему требовалось отлучиться. Они привезли меня домой.
Куини протянула бутерброд старому Джиму и похлопала по спине Милли, которая выглядела даже старше кучера, если такое было возможно. Когда она пила из подвешенного к морде ведра, ее бока ходили от усилий.
— Ты запомнил название улицы, номер дома? — спросил Рорк.
— Я внимательно следил за Эзрой. — Мальчик ответил Гарри, а не сыщику. — Я не глядел на уличные указатели, если они вообще там были, номеров домов не было точно. Я могу вам показать, где это.
Куини замотала головой:
— Нет, Ты не можешь туда вернуться. Эзра тебя узнает.
Но Чарли уже забирался на коляску, а Гарри быстро поцеловал ей руку.
— Не беспокойтесь. Я верну парня целым и невредимым.
— Вам обоим нет смысла ехать! Слишком опасно иметь дело с преступниками и головорезами. Ваш зять уже пытался убить вас. Пожалуйста, милорд, не уезжайте! Это дело Боу-стрит, а не джентльмена, привыкшего заниматься сельским хозяйством, и ребенка.
Но оба, и джентльмен, решивший, что она считает его несведущим мужланом, и ребенок, решивший, что она считает его беспомощным младенцем, неодобрительно посмотрели на нее. Также, как и Рорк, севший рядом с Гарри на скамейку. Грум из платной конюшни и Чарли устроились на узкой платформе позади сиденья.
— Мы скоро вернемся, — пообещал Гарри, трогаясь с места. — К обеду.
Куини стояла посреди улицы в облаке взметнувшейся пыли. Мужчина, которого она любила, и мальчик, которого практически усыновила, помчались навстречу опасности. Они даже не понимают, каким вероломным может быть Эзра… и как много тайн он знает. А этот глупый Гарри думает лишь о своем желудке вместо безопасности! К обеду! Единственное, что она могла теперь сделать, чтобы облегчить душу, — это обругать его на двух языках.
…Или нанять старого Джима и Милли, которые, похоже, собрались вздремнуть перед ее магазином. Куини взглянула на древнюю кобылу. Потом на коляску, с опасным креном сворачивающую за угол.
— Вы можете поехать за ними?
Старый Джим почесал в голове.
— Не так быстро, но могу. Я знаю, куда они едут, так что догоним, не волнуйтесь. А еще мы с Милли поедем по короткой дороге.
Что же делать? Остаться и готовиться к отъезду? Ждать известий о чьем-нибудь увечье? Или доверить свою жизнь старой измученной кобыле, ветхому экипажу и древнему кучеру? Больше всего на свете Куини боялась шатких, ненадежных экипажей и злобного, жадного Эзру.
Но потерять Гарри было еще ужаснее.
— Хеллен, присмотри за магазином!
Наконец-то Гарри перешел от слов к делу. Он мог что-то сделать, чтобы найти пропавшие драгоценности, мог что-то сделать ради избавления мадам Дениз Лекарт от мучивших ее демонов. Тогда она будет доверять ему. Тогда она выйдет за него.
Должна выйти. Если даже не любит, женщины слишком умны, чтобы отказываться от такой прекрасной возможности. Конечно, ему бы не хотелось, чтобы она вышла за его титул, деньги, влияние. Но она любит его, он знает это. Она выразила свою любовь словами. Что еще лучше, она выразила ее вздохами от его поцелуев, тем, как прижималась к нему всем телом. И как не хотела, чтобы он мчался навстречу опасности. Да, она выйдет за него.
А что скажут Оливия, светская хроника или соседи, не имело значения. Жизнь хороша. Жизнь проста, какой и должна быть. Не будет в ней больше никаких загадок, никаких сожалений… как только он избавится от своего зятя и того ублюдка, который угрожал его невесте.
Гарри щелкнул хлыстом, подгоняя лошадей.
— Если Эзра живет в этом доме или у него тут дело, он задержится допоздна, — сказал Рорк, придерживая шляпу. — Или я возьму сыщиков и мы схватим его завтра. Он скажет нам, где ваш зять, мы вытрясем это из него.
— Мы все закончим сегодня. Сейчас же. И вдвоем.
Рорк попытался усидеть, когда двуколка свернула за угол на двух колесах.
— Знаете, милорд, теперь это дело закона. Вы заявили о краже бриллиантов, о совершенном преступлении. Вы не должны брать правосудие в собственные руки, не так ли?
Если бы не поводья, в руках у лорда Хэркинга был бы пистолет.
— Разумеется.
— Мой долг напомнить вам, что дуэль незаконна.
— А я должен напомнить вам, кто платит за это дело. Кроме того, дуэль — она для джентльменов. Сэр Джон Мартин больше не джентльмен, а пучеглазый трус Эзра никогда им и не был.
Это не успокоило Рорка.
— Здесь я командую, понятно? Никто без меня не сделает ни одного движения. Всем
