— Куда он? — спросила Авриль. — Что…
— Он поехал за подмогой. Я поскачу ближней дорогой через лес и постараюсь опередить Торолфа, — Хок схватил Авриль за руку. — А что касается вас, миледи…
— Один? — Авриль вырвала руку, ее взгляд и голос выдавали крайнюю тревогу. — Ты поедешь один?!
У Хока запершило в горле — она боялась за него.
— Да. — Не пытаясь снова взять ее за руку, он направился к стойлу Илдфаста. — Здесь, на Асгарде, самые страшные животные, с которыми приходится сталкиваться людям, это цыплята в кастрюле да оленихи, которых они доят по утрам. И большинство асгардцев никогда не держали в руках оружия. Если бы я взял кого-нибудь с собой, они бы только мешали мне ехать достаточно быстро, к тому же, чего доброго, перестреляли бы друг друга или угодили на обед волкам.
— Я поеду с тобой! — не отставая от пего ни на шаг, настаивала Авриль.
Хок снял поводья с железного крюка.
— Авриль, ты меня совсем не слушаешь? — нетерпеливо спросил он. — Любой, у кого есть хоть капля ума, обходит западный лес стороной…
— Я опытная охотница. И умею обращаться с этим. Она положила арбалет на плечо. — Я уже охотилась на волков и успешно. И на диких кабанов, и на взрослых оленей. Тебе нет нужды беспокоиться обо мне.
Хок яростно сжал конец поводьев и засунул мундштук в зубы Илдфасту. Как бы ни восхищала его храбрость Авриль и преданность подруге, он знал, сколь хрупка и уязвима эта женщина, скрывающаяся за щитом отваги.
И он беспокоился о ней. Ее жизнь стала дорога ему совершенно независимо от клятвы и чувства долга.
— Авриль, — строго сказал Хок. открывая дверь стойла и выводя Илдфаста, — не признался ли мне кто-то прошлой ночью, что не может все делать сам?
Он усмехнулся, окинув ее взглядом: мужской наряд, арбалет, бесстрашное выражение лица…
Но вместо того чтобы проникнуться восхищением ее непреклонностью и стойкостью духа, как рассчитывала Авриль, Хок с болью в сердце осознал, как она нежна и женственна. Необычная одежда лишь подчеркивала ее хрупкую стройность и соблазнительность форм… Грудь под свободно ниспадающей туникой, тугие соски, над которыми топорщилась ткань, все еще твердые после прикосновения его рук и губ, — трудно поверить, что это было всего лишь несколько безумных, сладких минут назад.
Хока обдало жаром.
— Я собирался весь день предаваться с тобой любви, — с сожалением сказал он.
Авриль зарделась и опустила глаза:
— Я… то, что случилось между нами сегодня угрюм, было… — она скрыла глаза, не закончив фразы. — Хок, нам нужно ехать.
Обуреваемый противоречивыми чувствами, он взял ее за подбородок и приподнял его. Он не хотел подвергать ее опасности. Пока Торолф не схвачен и не предстал перед советом, чтобы ответить за нарушение законов, Хок должен сосредоточиться только на своих обязанностях.
Под воздействием нахлынувших чувств Хок притянул Авриль к себе и быстро, крепко поцеловал.
— Здесь ты будешь в безопасности. Келдан пришлет кого-нибудь, кто будет тебя охранять. — Он перекинул поводья через голову Илдфаста и вскочил на широкую спину жеребца.
Авриль ухватилась за гриву коня:
— Хок, если ты оставишь меня здесь, я просто сама пешком пойду в лес и попытаюсь помочь Жозетт!
— Я могу привязать тебя! — пригрозил он сердито. — Внесу в дом и привяжу к кровати…
— А я буду драться с тобой, и мы потеряем драгоценное время.
— Упрямая, безрассудная, своевольная… — выругался Хок.
— Это правда. Все правда, — согласилась она, протягивая к нему руку. — Поэтому ты лучше сам присмотри за мной, йа?
Он глядел на нее сверху вниз, рассерженный и в то же время пораженный ее смелостью, и не знал, чего ему хочется больше: перекинуть ее через колено и отшлепать или схватить в объятия и зацеловать до бесчувствия.
Пробормотав проклятие, он схватил ее за руку и помог взобраться на коня. Она села сзади и робко обхватила его за талию.
— Когда-нибудь, очень скоро, миледи…
— К тебе вернется способность трезво мыслить. Ты поймешь, что со мной слишком много хлопот, и отпустишь меня. А пока нам нужно добраться до бухты как можно быстрее.
Поздние утренние лучи солнца, ввинчиваясь в кроны деревьев, пронизывали лес, отбрасывая яркие блики на опавшие листья, траву, переплетенные узловатые корни. Солнечные зайчики рой за роем проносились мимо. Илдфаст стремительным галопом несся мимо возвышавшихся с обеих сторон, словно башни, дубов и каких-то вечнозеленых растений, чьи массивные стволы имели не менее четырех- пяти шагов в поперечнике, а кроны казались почти черными. Авриль крепко держалась за Хока.
Более часа назад они миновали равнину и въехали в тенистую лесную чащу. Почти смыкавшиеся высоко над головой кроны деревьев защищали от прямых солнечных лучей, отчего воздух здесь был прохладен и более влажен. Авриль не различала впереди никакой тропы, но Хок безошибочно знал, куда ехать, он определял путь по деревьям, словно видел на них некие тайные отметки, понятные одному ему.
Авриль лишь в самых общих чертах догадывалась о направлении движения, бессознательно отмечая острый запах хвои и мерный цокот копыт жеребца. С замиранием сердца она смотрела по сторонам: не затаился ли где-нибудь в кустах волчий силуэт.
Особенно тревожно ей стало после того, как она впервые услышала вой: жуткий, леденящий кровь, отдаленный, но, несомненно, волчий вой — и ответ другого невидимого хищника.
Большая лисица стрелой промчалась мимо них, напугав Авриль. Но вообще-то пол-утра проскакав по лесу; они пока не встретили никого более опасного, чем несколько куропаток, пара любопытных кроликов да стайка маленьких рыжих оленей.
И все же нервы у Авриль были напряжены до предела, она готовилась в любой момент вскинуть арбалет.
— Не понимаю, — нервно произнесла она, — если здешние волки представляют собой такую опасность, почему вы их не уничтожите?
Ее рот находился так близко от его уха, что не приходило даже перекрикивать ветер.
— Потому что, если уничтожить волков, мелкая живность сильно расплодится, и это станет настоящим бедствием, — оглядываясь, ответил Хок. — Деревья будут обглоданы, вся трава съедена, и неизвестно, что еще может случиться. Мы стараемся не нарушать природное равновесие ни в ту, ни в другую сторону.
— Потому что боитесь уничтожить целебные свойства здешней природы?
— Да. — Он бросил быстрый взгляд через плечо. — Мы заботимся об острове, а остров заботится о нас.
Некоторое время Авриль размышляла над тем, что услышала, потом спросила:
— А почему люди здесь не носят оружия? Разве никто никогда не охотится?
С минуту Хок ничего не отвечал, затем просто сказал:
— Мы очень высоко ценим мир между собой, а сохранить его, если у каждого мужчины будет оружие, невозможно, поэтому оружие и насилие у нас вне закона.
— Но я всегда считала, что норманны по природе своей…
— Народ свирепых мародеров, склонных к грабежам и разрушениям?
— Да, именно такой репутацией вы пользуетесь вот уже несколько веков. — словно оправдываясь, подтвердила Авриль
— Это репутация. которую оставили нам в наследство предки совершавшие набеги, и которая незаслуженно легла тенью и на нас, — уточнил Хок. — Но в большинстве своем мы мирные пахари и ремесленники. Да и среди мореходов лишь немногие совершали набеги с целью грабежа, остальные искали новые пути, новые торговые связи и новые земли.
— Например, как эта, — задумчиво произнесла Авриль и замолчала. В голосе Хока она уловила
