можете убираться к дьяволу, мне нет до вас никакого дела.
Кристиан с изумлением смотрел, как Адара пулей вылетела из его комнаты.
В следующую секунду он, как ни странно, поймал себя на том, что смеется над ее тирадой. Почему? Он не представлял. Он должен был быть зол не меньше ее.
Но не был.
Ни одна женщина доселе не злилась на него. Ни одна. Все они старались подольститься к нему и соблазнить. Но он никогда не сталкивался с яростью в столь соблазнительном обличье.
«Ты очарован».
Да. Куда более, чем следовало бы. Она будет сущим наказанием для любого мужчины.
Утерев покрытый испариной лоб, он бросил тряпку обратно в таз для умывания. Скорее всего ему следует догнать ее и извиниться, хотя положа руку на сердце извиняться было не за что. Он не сделал ничего плохого. Он всего лишь был с ней честен.
«Честность — удел дураков, особенно когда дело касается покорения девицы».
Так сказал бы его старый друг Йоан, но он, несомненно, отличался оригинальным взглядом на мир.
Вздохнув, Кристиан снова лег и усилием воли направил свои мысли в другое русло. Чтобы отвоевать свое королевство, ему придется призвать на помощь все свои силы. И меньше всего ему нужно, чтобы Адара отвлекала его, когда под его командованием находится столько людей.
Выйдя из дортуара, где располагалась келья Кристиана, Адара направилась куда глаза глядят.
— Моя королева?
Она обернулась на звук голоса Люциана.
— Вы не должны находиться здесь, когда за вами охотятся «Сесари». Они могут быть здесь, во дворе, даже в эту самую минуту, следя за нами и выжидая удобного момента, чтобы напасть.
Он был прав. Она тотчас повернула обратно и направилась к нему.
— Я была так зла, что не подумала об этом.
— Все мы время от времени этим грешим.
Адара остановилась подле него. Ее дорогой Люциан. Столько лет он с ней рядом! Ее верный друг и наперсник. Ни разу он не предал ее.
Если б только он был благородного происхождения…
— Ты хороший друг, Люциан. Спасибо.
Смущение отразилось в его взоре. Он склонил перед ней голову:
— Служить вам — удовольствие и честь для меня. Потрепав его по плечу, она вернулась под кров дортуара и направилась в свою келью, даже не подозревая, что Люциан проводил ее тоскливым взглядом, когда она скрылась из виду.
— Ты любишь ее.
Люциан резко обернулся, когда в кромешной тьме раздался низкий, сиплый голос. Он не имел ни малейшего понятия, где находится Фантом, но догадался что тот видел его с Адарой.
— Ты всегда имеешь обыкновение подкрадываться к людям?
— Недаром меня зовут Фантомом.
Фантом выступил из темноты слева от него. В самом деле, казалось, что этот человек просто вышел прямо из стены.
Люциан бросил на него внимательный взгляд:
— Я думал, в Элджедере тебя казнили за убийство. Тот криво улыбнулся:
— Они пытались. Как видишь, им не удалось. Люциан направился обратно в дом.
— Ты когда-нибудь говорил ей о своих чувствах? О том, что любишь ее?
— Она недостижима для меня, и я прекрасно это понимаю. Сказав ей об этом, я потеряю ее.
Фантом криво улыбнулся.
— Я знал, что ты не такой дурак, каким прикидываешься. Скажи-ка, а как это вор превратился в компаньона королевы?
Люциан холодно взглянул на него:
— Полагаю, так же, как сын принца превратился в легендарного вора и наемного убийцу. Десница судьбы всегда путает наши карты, чтобы мы не теряли бдительности.
— Хм-м, — задумчиво сказал Фантом.
Люциан почувствовал себя неуютно под этим холодным, изучающим взором. — Что?
— Мне всего лишь интересно, на что ты пойдешь, чтобы обладать своей дамой сердца.
В тоне его голоса сквозило подозрение. Обвинение.
— В чем ты меня обвиняешь?
— Как так вышло, что охранники погибли, а ты выжил? Коли на то пошло, кто убил охранников?
Разгневанный его предположением, Люциан направился обратно в дортуар.
Не успел шут сделать и пары шагов, как Фантом схватил его за рукав туники и оторвал его, обнажив плечо. Люциан выругался и попытался отпихнуть его, но хватка Фантома была сильной.
Люциан не знал, чье лицо было бледнее в свете луны — его или Фантома, когда последний увидел метку на его плече. Он знал, что это была не та метка, которую Фантом ожидал увидеть.
— Я не «Сесари», — сквозь зубы произнес он, прикрыв замысловатое клеймо в форме виноградной лозы — метку раба. — И я не убивал ее людей. Я был рожден рабом, чужой собственностью, и я воровал, чтобы выжить, после того как нашел в себе мужество сбежать от своего жестокого владельца. Я спрятался, когда «Сесари» приехали на постоялый двор, потому что ничего не смыслю ни в убийствах, ни в сражениях. Ни рабов, ни шутов не учат этим премудростям.
Фантом поморщился:
— Прости, Люциан. Доверять людям не в моих привычках.
Люциан взглянул на шрам на его шее.
— Да, полагаю, так оно и есть. Но знай: я скорее умру, чем когда-нибудь предам королеву Адару.
— Она знает о твоем прошлом? Люциан покачал головой:
— И я постараюсь, чтобы и впредь не узнала. Нечто похожее на доброту затуманило взор Фантома.
— Не бойся. Я мастер хранить секреты. — Он отпустил его. — Спокойной ночи, Люциан.
Склонив перед ним голову, Люциан вошел в дортуар и направился к своей келье.
Фантом проводил шута взглядом и прислушался к ночным ветрам, шептавшим вокруг него. «Сесари» были здесь.
Он ощущал их присутствие. Они не остановятся, пока не завершат свою миссию.
Но и он не собирался останавливаться.
— Любопытно будет увидеть, кто победит, — прошептал он и рассмеялся.
Раненый принц, беглый раб и приговоренный к смерти вор собирались объединиться с дьяволом и обреченными на муки вечные, чтобы спасти королеву и ее народ.
Следующие несколько недель определенно окажутся весьма интересными.
Глава 6
Кристиан проснулся от резкого утреннего света. На секунду он снова стал мальчишкой из монастыря в Эйкре. С нарастающей паникой он ждал, когда брат Артур окатит его водой, а потом даст затрещину за то, что он опоздал к молитве.
Но он уже давно не ребенок. Старого монастыря больше нет… равно как и брата Артура. Кристиан поморщился, когда воспоминания о том, как все они погибли в ту ночь, когда на них напали, неожиданно нахлынули на него.
— Прекрати, — прошептал он, отогнав дурные воспоминания. Его больше ничто не связывает с прошлым. Ничто.
Он медленно сел, чувствуя, как тело отказывается повиноваться.
— Что прекратить?
Повернув голову, он обнаружил, что Адара снова сидит на неудобном стульчике, где сидела вчера вечером, и наблюдает за ним.
— Я думал, ты злишься на меня.
— Так оно и есть, милорд. Не стоит заблуждаться на сей счет. Однако я много думала с тех пор, как
