– Григорий, ну где машина? Мама ждет!
– Сейчас! – крикнул Гриша и, повернувшись к Андрею, торопливо махнул рукой: – Вот что, Андрюх, давай во двор. У нас там чемоданов…
– Уезжаешь, значит, – тихо произнес Андрей, когда они, набив машину чемоданами, стояли и курили, ожидая, пока спустится «мама». – И куда, в Израиль?
– Официально – да, по линии СОХНУТ, но хотелось бы в Штаты… Нам тут подсказали варианты. Но даже если и нет, то все одно
Андрей криво усмехнулся и промолчал.
– А я ведь верил, – горько произнес Григорий, – даже к Белому дому ездил. Вот этими руками баррикады наваливал. Этого пьяного урода слушал, разинув рот… да что уж там. – Он сокрушенно махнул рукой. Андрей не ответил. Да и что тут скажешь…
Пару минут они молча курили, потом Гриша, затянувшись, спросил:
– Ну а ты как? Чего из армии ушел? Ты ж таким патриотом армии был… несгибаемым. Как и твой дед.
Андрей помрачнел и тихо произнес:
– Убили деда, Гриша…
– Дела-а, – ошеломленно произнес Григорий. – И как?
– Из-за квартиры.
Григорий снова помрачнел. С минуту они молча стояли, думая то ли каждый о своем, то ли оба об одном и том же, а потом Григорий тихо спросил:
– Нашли?
– Можно сказать и так, – усмехнулся Андрей.
– И что теперь? – с некоторой заминкой спросил Григорий, почувствовав, что ЭТУ тему Андрей развивать не намерен. – Сам сваливать не думаешь?
– Э-э нет, – Андрей зло сверкнул глазами, – эту страну, – начал он, слегка передразнив Гришину интонацию, – я
Григорий удивленно воззрился на него, потом покосился на старую обшарпанную машину, на раздолбанные Андреевы башмаки, потертую куртку и наконец заглянул ему в глаза… после чего внезапно тихо, но с какой-то затаенной надеждой, будто Андрей действительно являлся настоящим хозяином страны, спросил:
– А… если я вернусь, примешь?
Андрей окинул его спокойным взглядом и, едва заметно улыбнувшись, кивнул:
– Да. Только… ты там не особо задерживайся. А то придется в очереди стоять…
Денег с Григория Андрей демонстративно не взял. Только скупо усмехнулся:
– Тебе нужнее.
Чем вверг в немалое удивление его жену и тещу. Впрочем, удивление длилось недолго. Жена и теща тут же начали ругаться по поводу вещей.
– И зачем вы, мама, эту рухлядь тащите! – кипятилась жена, тыча пальцем в древнюю вязальную машинку.
– Ничего ты, Наталья, не понимаешь, – огрызалась теща. – Вещи ручной работы знаешь, сколько в Америке стоят. Я уточняла, мне Таисия Михайловна рассказывала. А главное – никаких налогов платить не надо и вроде как и не работаешь. Сиди себе на пособии… Я тут прикинула, мы с тобой вполне по три кофты в месяц делать сможем…
Вечером, поставив машину, Андрей наскоро перекусил макаронами с консервированным лечо и помчался на Мясницкую. Полтора месяца назад, сразу после того вечера с двумя пассажирами до Бирюлево, он записался на курсы английского языка, компьютера и… брокеров. То есть, наверное, если бы на глаза попалось какое-то иное объявление, он пошел бы туда. Но в той газете, которую он купил с твердым намерением что-то изменить в своей жизни (наверное, это было несколько наивно – попытаться изменить свою жизнь с помощью газетных объявлений, но ведь главное – это твердое желание что-то изменить, а шанс может прийти откуда угодно), первым ему на глаза попалось именно это объявление. Так что теперь ему приходилось вставать в пять утра, чтобы успеть что-нибудь заработать до шести, когда он прекращал «бомбить» и ехал на те или иные курсы. Сема смотрел на него как на помешанного.
– А оно тебе надо, Андрюха? Все равно нам туда не подняться. Там все уже давно поделено между своими.
Но Андрей только усмехался. Ох уж как всем все точно известно в этой жизни. Только ведь так оно или нет – никогда точно не узнаешь, пока не попробуешь…
– Павлуша, пора ложиться.
– Счас, мам!
Ира вздохнула и потерла руками глаза. Перед ней лежала вычерченная от руки таблица, в которую по левому краю были занесены позиции корпусной мебели, а сверху стояли названия производителей. Ну а на пересечении, соответственно, цены. Она заполняла эту таблицу уже шестой день. Дома, по вечерам. А с утра приносила на работу и заносила в компьютер. Конкуренция на рынке была достаточно велика, и ей удавалось выигрывать только за счет того, что большинство фирм предлагало изделия только одного-двух, ну максимум трех производителей. Она же работала с полутора десятками. И всегда могла подобрать необходимый набор, очень немного сдвинув планку в сторону более приемлемой цены или качества. Как требовалось клиенту. Но для этого необходимо было хорошо ориентироваться в предложениях рынка. А время на это оставалось только по вечерам и ночам.
– Вот, мам, смотри. – Павлик подбежал к ней и сунул рисунок. – Это ты. В машине. Видишь?
Ира посмотрела на детские каракули и улыбнулась.
– Спасибо, сын. Ты собрал портфель?
– Ага, – он серьезно кивнул, – я же не должен тебя подводить, правда?
– Конечно, – так же серьезно кивнула она в ответ. – У нас же с тобой у каждого есть работа. Твоя – учиться.
– А твоя – денюжки зарабатывать, – все так же серьезно проговорил Павлик.
– Ну да, – рассмеялась Ира, – можно сказать и так. Ну беги, ложись…
Когда Павлик затих, Ира отодвинула каталог и задумалась, припомнив историю с нападением. К сожалению, сказка не стала реальностью. Ее нечаянный спаситель, его звали Никита, уже имел жену с ребенком и очень их любил. Он в свое время окончил философский факультет МГУ, но работал охранником.
Как он пошутил, философы в наше время не столь востребованы, как охранники.
Впрочем, и охранником, судя по всему, он был хорошим. В свое время по убеждению, даже вопреки воле родителей, пошел в армию. Хотелось, как он говорил, испытать себя, понять, трус ты или нет. На службе повидал всякого, даже в плену побывал. И вот теперь реализовывал полученный опыт.
Ира, к которой он зашел на чашку чая (а больше для того, как она потом поняла, чтобы дать ей время слегка успокоиться и прийти в себя), выбрала момент и тихо спросила:
– А почему вы бросились вот так, молча, не спрашивая, из-за совершенно незнакомой?..
– А что тут спрашивать? – удивился Никита. – Если двое держат девушку, третий ее раздевает, а еще несколько стоят рядом и пускают слюни, то что тут непонятного?
– Но… их же было много!
– Ну и что? – Он серьезно посмотрел на нее. – Это же не арифметика, где важно правильно посчитать. Тут все просто. Ты или мужик, или нет…
– Но… они могли вас убить… или покалечить.
– Это не так страшно, – серьезно ответил он, – когда калечат другие. Гораздо страшнее, когда калечишь себя сам, позволяя себе поступки, после которых уже никогда не будешь себя уважать. К тому же, – он улыбнулся, – все было не так и опасно. Я эту породу знаю. Это крысеныши. Если знаешь, как с ними обращаться, то никаких проблем.
