– Неважно, он умеет с ним обращаться?
– Да, он этим владеет в совершенстве.
– А часовое дело? Какая ловкость рук!
– Просто чудо, сир.
– Вот уже полгода все мои часы бегут одни за другими, как четыре колеса одной кареты, и одно другое не догоняет. А ведь он один за ними следит.
– Это – знание механики, сир, и я опять должен признаться, что я здесь ни при чем.
– Да, а математика, а навигация?
– Вот тут вы правы, сир, к этим наукам я всегда старался пробудить интерес его высочества дофина.
– Да, и он в этом очень силен. Я третьего дня слышал, как он разговаривал с де Лаперузом о перлинях, вантах и бригантинах.
– Это все морские термины… Да, сир.
– Он обо всем этом говорит, как Жан Барт.
– Да, он действительно тут очень силен.
– Всем этим он обязан вам…
– Я не заслуживаю похвал вашего величества… Я полагаю, что мои заслуги не столь велики… Его высочество дофин сумел извлечь пользу из моих уроков.
– Надеюсь, герцог, что его высочество в самом деле станет добрым королем, прекрасным правителем, хорошим отцом семейства… Кстати, герцог, – повторил король, – будет ли он хорошим отцом семейства?
– Сир! Его высочество преисполнен разнообразных достоинств! – наивно воскликнул де ла Вогийон.
– Вы меня не поняли, герцог, – сказал Людовик XV. – Я спрашиваю, может ли он стать хорошим отцом семейства.
– Сир! Признаюсь, я не понимаю вашего вопроса. Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать.., хочу сказать… Вы ведь должны знать Библию, не так ли, герцог?
– Разумеется, я ее читал, сир.
– Ну так вы знаете патриархов, правда?
– Конечно!
– Будет ли он настоящим мужем?
Де ла Вогийон взглянул на короля так, словно тот говорил по-китайски. Он повертел в руках шляпу и вымолвил:
– Сир! Великому королю подвластно все, чего только он сам пожелает.
– Простите, герцог, – настаивав на своем король, – я вижу, что мы друг друга не понимаем.
– Сир! Я изо всех сил пытаюсь понять.
– Хорошо, – решил король, – я буду выражаться яснее. Вы знаете дофина, как свое дитя, не правда ли?
– Разумеется, сир.
– Вы знаете его вкусы?
– Да.
– Его страсти?
– О, что касается страстей, сир, это совсем другое дело: если бы они и были, я бы решительно их искоренил. Но мне, к счастью, не пришлось этим заниматься: его высочество не страдает этим недостатком.
– Вы сказали – к счастью?
– А разве это не счастье, сир?
– Стало быть, у него их нет?
– Страстей? Нет, сир.
– Ни одной?
– Ни единой, за это я ручаюсь.
– Этого-то я и боялся. Дофин будет отличным королем, прекрасным правителем, но никогда не станет хорошим мужем.
– Сир! Вы никогда не приказывали мне пробудить интерес его высочества к этой стороне жизни.
– И это было моей ошибкой. Мне следовало подумать о том, что настанет день, когда он женится. Однако, несмотря на то, что он не подвержен страстям, вы не ставите на нем крест?
– То есть как?
– Я хотел спросить вот о чем. Как вам кажется, есть ли надежда, что когда-нибудь они у него появятся?
– Сир, мне страшно!
– Отчего же?
– Признаться, сир, для меня этот разговор – пытка! – жалобно простонал бедный герцог.
– Господин де ла Вогийон! – воскликнул король, начинавший терять терпение. – Я вас ясно спрашиваю, будет ли его высочество хорошим супругом. Я оставляю в стороне вопрос о том, станет ли он настоящим отцом семейства.
– Вот именно на этот вопрос я не могу точно ответить вашему величеству.
– То есть почему же вы не можете ответить?
– Я и сам этого не знаю.
– Не знаете?! – вскричал Людовик XV в таком изумлении, что парик де ла Вогийона зашевелился у него на голове.
– Сир, его высочество герцог де Берри жил в доме вашего величества невинным ребенком, интересующимся науками.
– Ах, герцог, ребенок уже не учится, он женится!
– Сир, я был наставником его высочества…
– Вот именно, герцог! Вы должны были научить его всему, о чем ему следует знать.
Пожав плечами, король откинулся в кресле.
– Так я и думал, – со вздохом прибавил он.
– Боже мой, сир!..
– Вы знаете историю Франции, не так ли, герцог де ла Вогийон?
– Сир, я всегда так думал и буду так думать, если только ваше величество не прикажет мне поверить в обратное.
– В таком случае, вы должны знать, что со мной произошло накануне женитьбы.
– Нет, сир, этого я не знаю.
– Ах, Боже мой, так вам ничего не известно?
– Не угодно ли будет вашему величеству рассказать мне об этом?
– Слушайте, и пусть это послужит вам уроком для воспитания двух других моих внуков, герцог.
– Я вас слушаю, сир.
– Я был воспитан в доме моего деда так же, как вы воспитали дофина. Мой наставник, господин де Виллеруа, был славный человек, очень славный, как вы, герцог. Эх, если бы он почаще позволял мне оставаться в обществе моего дяди-регента! Так нет же! Невинные занятия, как вы говорите, помешали мне заняться изучением невинности! Однако я женился, а когда король женится, герцог, это – важное событие для всего мира.
– Да, сир, я начинаю понимать.
– Ну и прекрасно! Итак, я продолжаю. Кардинал прощупал почву относительно того, что я смыслю в патриархате. Ничего! Я был добродетелен до такой степени, что появились опасения, как бы Франция не перешла в женские руки. К счастью, кардинал обратился за советом к Ришелье Он был в этом вопросе большой мастер. Ему пришла в голову блестящая мысль. Существовала некая мадмуазель Лемор или Лемур, точно не помню, рисовавшая восхитительные картины. Ей заказали целую серию сцен.., ну.., вы понимаете…
