В Нью-Йорк я приехал в калошах. Не в таких, в каких нас водили гулять в детстве, а в американских, немного грубоватых, без мягкой красной подкладки. За плечами болталась потрепанная черная сумка, очень удобная для разного рода поездок. Сооруженная из какого-то непробиваемого материала куртка смотрелась на ярком осеннем солнце лишней. В ней было жарко. В Ла-Гардии — одном из четырех нью- йоркских аэропортов — меня встретил представитель фирмы « Лимузины », невысокий, круглолицый таец, усадил в лимузин (вроде «Чайки», но уютнее и уж, конечно, менее официальный) и повез в отель.
Первое, что удивило,— множество самолетов, бесстрашно и нагло сновавших над городом, даже не над городом, а чуть ли не между домами. Давно когда-то видел рекламу: самолет «Пан-Америкэн» отражается в стеклянной стене небоскреба. Тогда подумал — не может быть, вранье! А вот поди ж, так оно и есть. И что меня сюда потащило? Сидел бы дома, смотрел телевизор. Каникулы ведь!
Дома... В Нью-Йорк я прилетел не из Москвы, а из города Сиракьюс (Сиракузы то бишь), и даже не из Сиракьюс, а из Хамильтона.
Чтобы было яснее. Представьте себе Москву. От Москвы минут пятьдесят на самолете. Неважно в какую сторону. А оттуда еще час на машине. В общем, между Орлом и Курском. Вот вам и будет Хамильтон. А по- американски: на северо-восток от Нью-Йорк-Сити — этак между Бостоном и Ниагарским водопадом.
Есть в Хамильтоне Колгейтский университет. В этот самый Колгейт пригласили меня преподавать на семестр. Учил я там американское подрастающее поколение «сравнительной политологии на примере Ближнего Востока» и вел семинар, официально посвященный проблемам национализма.
Попал я в Колгейт по протекции Марты Олкотт, тамошней профессорши, завоевывающей общеамериканскую известность. Марта — советолог. Удостоилась быть упомянутой в одной из наших брошюр былых времен как «буржуазный ученый», чего-то там исказивший. Ее позицию можно определить следующим образом: симпатизирует, но иллюзий не питает. Марта часто публикуется в крупнейших газетах: «Нью-Йорк таймс», «Лос-Анджелес таймс». Приглашали ее на телевидение. На прямой эфир она опаздывала, и телекомпания прислала за ней самолет (небольшой, конечно, но все-таки).
В Колгейте я оказался не столь дорогим гостем из почти братской великой державы, сколь обыкновенным преподавателем, правда, носившим респектабельный титул «visiting professor», что-то вроде «приглашенный профессор». Спору нет, отнеслись к новичку более чем с симпатией. Но с первых дней стало ясно: дружба дружбой, а служба будет нелегкой. Так оно и оказалось. И хотя местная публика и начальство в лице завкафедрой Майкла Джонстона сквозь пальцы смотрели на погрешности моего условно-английского языка, завышение оценок подопечным и так далее, в целом я постепенно вошел в жизненный ритм преподавателя этого солидного учебного заведения США, а заодно и обрел некоторые черты обывателя американской провинции.
Потому-то и на Нью-Йорк взирал не ошалевший от бескормицы москвич, а рассудительный, решивший мир посмотреть и себя показать хамильтонец.
Хамильтон — город совсем маленький. Лежит среди холмов, точнее, на краю восточных Аппалачей. На холмах по обочинам шоссейных дорог — фермерские поля. Возник Хамильтон давно — в 1794 или 1795 году. Основала его переселенческая община, руководимая Самуэлем и Элишей Пейнами. Элиша Пейн купил кусок земли, на которой сегодня раскинулась добрая половина нынешнего города. Собственно Хамильтона, как такового, в то время и не было, а было поселение, в просторечии именовавшееся «Пейновым Углом». Название Хамильтон «Пейнов Угол» получил от имени одного из борцов за свободу Соединенных Штатов, адъютанта Джорджа Вашингтона — Александра Хамильтона, бывшего кумиром Элиши Пейна. Случилось это в 1817 году. С тех пор Хамильтон ни разу не переименовывали.
Хамильтон показан далеко не на всех картах. Город-то и впрямь небольшой. В центре его — продолговатый сквер с миниатюрным прудиком — шагов пятьдесят по окружности. По периметру сквера — почта под национальным флагом, баптистская церковь (в задних комнатах которой во время выборов заседает нечто вроде избирательной комиссии), отделение банка, единственная в городе гостиница, китайский ресторанчик, шикарный (единственный в нашем Хамильтоне) магазин готового платья «Ник энд Нора» и закусочное заведение под названием «Наутилус», на стене которого хозяйки начертали свое кредо: «Мы не готовим сандвичи, мы — конструируем их!» И они их там действительно конструируют — огромные, похожие на подводные лодки. Кстати, на сленге сандвич зовется «сэб» — подлодка, значит.
Что еще есть в славном городе Хамильтоне?
Небольшая уютная библиотека, к которой очень подошло бы слово «изба-читальня»: перегороженная полками зала красивого дома. Миниатюрный торговый пассаж, состоящий из нескольких магазинов, пункта проката видеокассет, ресторанчика...
Велосипедная мастерская, в которой велосипед можно починить, накачать шины, приобрести к нему всякие причиндалы, сумку, например. Кстати сказать, велосипед был моим основным средством передвижения — полугоночный, с 12 скоростями, несколько раз чиненный. Велосипед мне дал покататься (на семестр) муж Марты — Тони, знаток нашей литературы, автор нескольких детективов на темы из советской жизни.
Велосипед расширил мой кругозор. Я смог разъезжать в радиусе нескольких миль от хамильтонского центра. Объехал озеро Вудмэн, северный берег которого порос вполне отечественного вида рогозом-камышом. Добрался до местного хамильтонского аэродрома. Все самолеты на нем частные. И летают они, когда хотят и, по-моему, как хотят. Надо сказать, что зрелище это не совсем привычное: в небе над маленьким- маленьким городком все время кто-то порхает. Особенно заметно это ночью.
Нельзя сказать, что езда по хамильтонским окрестностям — сплошное удовольствие. Дороги замечательные. Но вот холмистость местности не позволяла совершать длительные путешествия: ехать с горки приятно, зато выкарабкиваться из низины... Однако велосипед — наиболее безопасное из механических средств передвижения. Шоферы не просто уважают велосипедиста, они боятся человека, сидящего верхом на велике. Задеть, свалить велосипедиста, пусть он и отделался, что называется, легким испугом, чревато для водителя не просто штрафом, но и перспективой платить несчастному немалую
